Сад зеркал - Дмитрий Самохин

Если Ника послушать, то все гладко выходило. Но в любом случае все проверить надо, прежде чем приговор выносить.

– Поехали, посмотрим, – предложил я.

– Давай лучше долетим. Небо свободно. Зеленый на весь мир обижен, поэтому в небесах тишь, гладь, божья благодать, никого не видать.

– И то верно говоришь, – согласился я.

Иногда полезно размять старые кости, тряхнуть стариной, показать себя во всей красе. Шериф и преподобный в небе – это хороший знак. На Большом Истоке все спокойно, можно ни о чем не волноваться.

И мы полетели.

* * *

Альтеры высоко ценят человеческую жизнь, в особенности свою собственную. Вынужденные жить в резервации, мы ценим каждое мгновение жизни, каждый ее глоток. Именно поэтому суицид – явление уродливое и странное. Оно сразу бросается в глаза и вызывает подозрения. Когда Ник сказал мне, что Марк Гнутый влез в петлю, я ему не поверил. Но когда я увидел его в петле, покачивающегося под воздействием ветерка, не смог сдержать изумленного возгласа:

– Подбрось да выбрось!!!

Страшная картина. Здоровый мужик. Всегда в авторитете. Казалось, он удачу у Бога с рук склевывает, а тут такой поворот событий. Гнусь какая-то. И еще этот сквозняк. Если окна закрыть, вонь будет.

– Что вы можете сказать о происшествии? – спросил я у молодого кентавра, отвечавшего за место преступления.

– Внешне ничего такого, – замялся он. – Есть следы пьянки на двоих, но когда она состоялась, пока сказать не можем. Такое ощущение, что тут полгода никто не прибирался, так что, может, со старых времен осталось. Следов борьбы нет.

В дверях появилась Карма, окинула суровым взглядом помещение и направилась к телу. Тут же вокруг закипела работа. Трое кентавров взгромоздились на стулья и стали аккуратно вынимать Гнутого из петли. Карма руководила процессом.

– Преподобный, у нас тут свидетели есть, – в комнате появился Джек Браун. – Есть что любопытное послушать.

Мы с Ником переглянулись и отправились слушать свидетеля.

Им оказалась бойкая молодая женщина, вся на взводе. Я ее знал. Гвена Лиса, одна из моих прихожанок. Не знаю уж, за что ее лисой прозвали, но волосы у нее были черные.

Она с трудом сидела на месте. Крутилась по сторонам, бешено вращала глазами, заламывала руки, качала головой и время от времени постукивала по столу костяшками пальцев. Несколько месяцев назад ее бросил муж, Карл Веретено, ушел к молоденькой. С тех пор она стала дерганой, неуверенной в себе, постоянно во всем сомневающейся особой.

– Добрый день, – поздоровался я.

– Не уверена в этом, преподобный, – ответила она. – Я хожу к вам на проповеди. Меня зовут Гвена Лиса. Понимаю, вы не узнаете меня. К вам много людей ходит на проповеди. Но я люблю слушать, как вы говорите, а ваши мысли – просто бальзам на мою душу. Не могу пропустить ни одной встречи с вами. Когда вы на время прервали цикл своих проповедей, я была очень несчастна, словно в моем доме отключили электричество и отопление. И возможности выбраться нет. И когда вы снова стали читать, я просто вознеслась от счастья.

Гвена Лиса смотрела на меня такими влюбленными глазами, что стало неловко. К тому же Ник Красавчег за ее спиной уже вовсю строил грозные рожи, с трудом удерживаясь от эпических шуток в мой адрес.

– Как же я могу не помнить вас, Гвена. Вы сидите возле восточной стены, в третьем ряду, рядом с тетушкой Пиу и библиотекарем Цером Хаосом. Но не будем отвлекаться. О делах духовных я буду рад побеседовать с вами после моей следующей проповеди в эту субботу. Приходите обязательно.

Гвена Лиса покраснела от смущения, отчего ее волосы заиграли огнем, и кивнула в знак согласия.

– Вы знали Гнутого?

– Мы всего лишь соседи. Здрасьте, до свидания, ничего больше.

– Вы видели что-нибудь подозрительное вчера, сегодня?

– В последнее время к Гнутому заходил странный человек. Раньше я его не замечала. Он выглядел как попугай. Весь такой яркий, аляповатый, словно сшитый из лоскутов. После того как он у Гнутого появился в первый раз, Гнутому фартить начало. У него ведь до этого с финансами проблемы были, полная непруха, а тут в лотерею выиграл, да еще солидную сумму. Пришлось ездить на Большую землю, обналичивать. А после еще и наследство…

– Скажите, – перебил я девушку, – а Попугай, он сколько раз у Гнутого появлялся?

– Раза три я его видела. Такое чучело легко запомнить. Увидишь раз, не забудешь, потом за километр узнавать начнешь.

– Значит, после первого посещения Гнутому начало фартить. Вы запомнили что-то еще?

– Я же за ним не следила. Последний раз Попугай появлялся пару дней назад. После Гнутый и не показывался почти. Один раз в магазин выходил в одном тренировочном костюме, футболке и тапочках. За водкой ходил и колбасой. Три бутылки водки взял и колбасы. У меня в магазине подруга работает, она сказала. И после мы его больше совсем не видели.

– Три бутылки водки на два дня – маловато будет. А уж для Гнутого и говорить нечего, – авторитетно заявил Ник Красавчег.

Больше Гвена Лиса нам ничего полезного сказать не могла, поэтому ее попросили подписать показания и отпустили домой. Напоследок она бросила на меня столь красноречивый взгляд, что я чуть было не сгорел прямо на работе.

– Кажется, девочка втрескалась. Ах ты, старый греховодник. А я и не знал за тобой такие способности, – заявил Ник Красавчег после того, как Гвена Лиса покинула место преступления.

– Подбрось да выбрось, я тут ни при чем.

– Ну, кто бы сомневался, просто твое природное обаяние. Сам же знаешь. Человек без любви, словно лисица без хвоста. Жить можно, но жопа мерзнет.

– Ты это к чему?

– Я бы на твоем месте задумался. Может, стоит навестить Лису эту, приветить, так сказать. А что ты все один да один. Нехорошо как-то. Я вот тоже посмотрел на вас и вспомнил о вдове Чернусь. Даже захотелось попроситься назад на постой. Дурная мысль, я задушу ее в зародыше как провокационную, но любви захотелось, аж выпить хочется.

На месте преступления нам нечего больше делать, поэтому я предложил проехать до меня и обсудить увиденное и услышанное. Красавчега дважды просить не пришлось. Он с радостью принял приглашение.

* * *

Несмотря на осень, на веранде было тепло и уютно. Мы расположились в креслах с виски, а на столике между нами – пузатая бутылочка, наполовину полная. Правда, по утверждению Ника Красавчега, она наполовину пустая, но это уже философский вопрос.

– Как думаешь, что за гость залетный к Гнутому заходил? Описание скудное. Наши ребята, конечно, поработают еще со свидетелем. Только что-то мне подсказывает, что мы мало чего добьемся. Личность, конечно, яркая, но у нас на Истоке таких нет.

– Это Руфус Бродяга, – сказал я.