Последняя битва - Александр Тестов

Атли покрутил головой. Дружинники по-прежнему наблюдали за происходящим.

– Даю слово.

– Клянись.

Ярл медлил.

– Клянись, ярл!

– Клянусь Одином и своим мечом.

Сигурд, довольный, кивнул. Он взял с Атли самую крепкую клятву, которая только могла быть. Вряд ли тот нарушит слово, данное именем Водителя Дружин, да еще и на мече.

На том будущие поединщики разошлись.

– Ой, дурак ты, Сигурд, – сокрушался Олаф на следующее утро, навестив товарища. – Самого Косого вызвал.

– Это не я его, а он…

– Все равно дурак.

– Мне что, надо было дать себя убить?

– Из-за бабы… из-за чужой, тьфу!

– Олаф, не рви душу! Я не знаю, как так вышло.

– Я и говорю – дурак.

– Да тьфу на тебя.

И надо же было тому случиться, что вдруг вернулась лодка из дозора. Дозорные узрели три ладьи хольмгардцев. Ярл уже успел нализаться… вернее, поставить на лицо компресс, посему хёвдинг принял решение сам. Он собрал полсотни воинов и, погрузившись на два драккара, вышел встречать гостей. Уже темнело, когда Сигурд приметил удобное место для засады.

– Давай бревно притопим, – предложил Олаф, – да заострим…

– Ай да башка! – восхитился хёвдинг смекалке викинга. – Действуй!

* * *

Бой был окончен. Последние новгородцы пали, отчаянно защищая своего воеводу и прикрывая отход женщин. Сигурд видел, как с одной из ладей, как только она уткнулась в берег, выскочило с десяток воинов и мелькнули три женских платья.

И вот теперь воевода был повержен, и хёвдинг обернулся к своим дружинникам.

– Ну, чего встали?! Баб я буду догонять?!

И варяги рванули к ближайшему леску, где скрылись беглецы. Сигурд остался на брегу и принялся изучать содержимое захваченных ладей. Трофеи обещались быть богатыми…

Викинги собрали своих павших товарищей и снесли их на драккары. Две уцелевшие новгородские ладьи после тщательного досмотра были взяты на буксир. Хёвдинг уже начал было волноваться, как из леса появилось двое воинов. Они бежали, закинув щиты за спину, и постоянно оглядывались, как будто за ними гнался Великий Змей. Вид у ребят был потрепанный. В душе у хёвдинга шевельнулась тревога. Сигурд спрыгнул с ладьи на берег.

– Ну, что там?! – почти прокричал он.

– Засада там, Сигурд, – промямлил один из вернувшихся, тяжело дыша.

– Руссы! – вставил второй и тяжело осел на траву.

– Какие на хрен руссы?!

– Руссы! Они кричали – Русь!

– Да что вы, белены обожрались? Какие, к лешему, руссы?! Много?

– Сотня, не меньше… там еще и чудины.

– Что творится, Олаф! Ты глянь, руссы!

Хёвдинг негодовал. Мысли унеслись в сторону и выдернули из памяти надежду. Ту надежду, которая поселилась в его сердце. Сигурд искренне начинал считать, что руссы – варяги, а варяги тут только они, в борге. И что далекая история сделает нужный поворот и скоро ИХ будут назвать руссы! А тут, оказывается, уже есть какие-то руссы?

– Мы почти догнали… четверых изрубили, – все еще приходя в себя, повествовал викинг, – а тут со всех сторон полетели стрелы…

– Мы даже за мечи не успели похвататься… – поддакнул второй, – наших всех положили. Только мы и ушли…

– Так – уходим, – резко подвел итог хёвдинг. – их может быть больше, и не ровен час на борг враги пойдут.

* * *

Вернувшись с трофеями в борг, Сигурд все обсказал ярлу. Тот почесал свой все еще заплывший глаз.

– Пусть только сунутся… – процедил Атли. – А ты чего стоишь? Иди. Завтра – хольмганг.

– У тебя еще глаз не про…

– Иди! Не твоя забота!

Сигурд пожал плечами и вышел. По дороге он решил заглянуть к княгине.

– Тук-тук, – в голос постучал он в дверь.

Дверь открыла бабка Потеря.

– Чего надо?

– Пусти, – хёвдинг заглянул через нее в опочивальню. Княгиня и княжна играли на ложе.

– А не пущу, – уперев руки в бока, твердо ответила бабка.

– Это еще что такое? – Сигурд надвинулся вперед, решив силой ворваться в комнату.

– Не можно!

Тут он заметил, как Вторуша поднялась и быстро оказалась рядом. Она мягко отстранила бабку и нежно глянула в глаза хёвдингу.

– Ступай, Сигурд, – ее ладонь легла ему на грудь. – Ступай, Милаве надо спать…

– Вот-вот, – поддакнула Потеря, и даже погрозила пальцем.

– Потерушка, пойди к дочери, – ласково попросила княгиня.

Бабка одарила хёвдинга жестким взглядом, но повиновалась.

– Ступай, – ладонь Вторуши чуть заметно толкнула в грудь. – Боги услышат меня, – она до предела понизила голос. – Завтра…

* * *

И завтра его не обмануло…

Круг из дружинников образовался довольно быстро. Воины, выставив перед собой разукрашенные щиты, ждали появления главных героев. Сигурд вышел первым, обнаженным по пояс. Без шлема, в руках только меч и щит. Даже ноги босы. Не заставил себя ждать и ярл. Тоже без обуви, в одних кожаных портах, меч и щит. Хёвдинг сразу отметил, что Атли каким-то чудом удалось за ночь полностью открыть себе глаз. Теперь его синяк смотрелся не так эффектно. В довершении ко всему ярл избавился от повязки, что прикрывала его изуродованный глаз. Шрам и пустая глазница производили устрашающее зрелище, но только не для Сигурда. Он и сам мог похвастаться отменным шрамом на левой щеке. Противники смерили друг друга презрительными взглядами, и началось…

– Один, – воинственных выдох пробежал по рядам дружинников.

Атли пошел крупными шагами вперед, а Сигурд вообще разогнался и сделал прыжок, достойный любого гепарда. Почти полтора метра вверх, и девяносто килограммов тела, помноженные на скорость, обрушились на ярла. Атли только и успел поднять щит, как хёвдинг наскочил на него. Ярл не устоял и рухнул. Сигурд очутился верхом на противнике. Ударить мечом мешал щит. Тогда хёвдинг, вскочил, подпрыгнул и пятками угодил в живот ярлу. Послышалось болезненное рычание. Отскок. Сигурд занес меч. Бить лежачего было против правил хольмганга. Секунда… еще секунда – и Атли, уперев щит в землю, попытался подняться. Как только обе его ноги более или менее твердо встали на землю, хёвдинг вновь атаковал. Сигурд рубанул клинком сверху вниз. Щит ярла принял удар. Еще взмах, на этот раз вбок. Щит Атли сместился… но, вместо меча, хёвдинг использовал щит. Окованным торцом он задел край вражеского щита. Удар прошел вскользь и угодил в челюсть Атли. И тут же последовал бросок клинка. Лезвие частично оскальпировало владельца борга и срезало правое ухо. Кровь стала обильно заливать лицо…