Миллион открытых дверей - Джон Барнс

— Вы явно на что-то намекаете, — вмешался я, — у меня в голове сейчас совсем не осталось места для новых загадок.

— Быть может, этот город уже существовал к тому времени, как планета замерзла. Может быть, мы нашли источник бактерий, которые ответственны за предтерраформирование Нансена.

Если бы я не сидел за рулем, я бы, наверное, вскочил или вздрогнул. Я же только крепче сжал руль и вперился в дорогу.

— Если это правда, то это очень впечатляюще, — сказал я.

— Да это проделает колоссальную дырищу в доктрине селективизма! — воскликнул Роберт. — И Сальтини придется очень даже повертеться. Сюда хлынут тысячи экспертов с других планет, если действительно окажется, что этот город — первое инопланетное нелюдское поселение. Интересно будет посмотреть, как он будет навязывать Рыночную Молитву множеству сотрудников Гуманитарного Совета… Конечно, сейчас гораздо важнее добраться до места, откуда мы сможем выйти на связь по интеркому, но уж точно, эта наша находка может сильно повлиять на положение дел в Каледонии.

— На положении дел на всех планетах Тысячи Цивилизаций, — уточнила Сюзанна. — Послушайте, а ведь это смешно: вероятно, мы обнаружили нечто такое, что человечество разыскивает уже тысячу лет, а у нас, как назло, есть более срочное дело. Но я так думаю…

Я так и не узнал, о чем она подумала, потому что Роберт так оглушительно завопил, что я срочно затормозил. Честно признаться, на пологом склоне это было не таким уж героическим подвигом.

Навстречу нам по нашему старому следу ехал другой вездеход, и я его сразу узнал — еще до того, как разглядел через ветровое стекло сидевшего за рулем Брюса.

— Я думал, что четыре переносных спрингера — это перебор, — сказал Брюс, — но меня стали убеждать, что один всегда может выйти из строя по дороге. На самом деле нужен один большой для всех участников экспедиции и еще один специализированный, медицинский, для Пола и… м-м-м… для останков. Такие спрингер-кабины, в общем-то, не предназначены для работы в полевых условиях, и случись что — починить было бы некому. Вот поэтому я и вынужден был взять по две кабины каждой разновидности. Так что наша машина забита под завязку.

Вид у него был усталый, а когда меня обняла Биерис, она буквально повисла на мне, и я понял, что она тоже измождена до крайности.

— Вы смогли бы наладить спрингеры через восемь часов, если бы до этого времени поспали? — спросила Сюзанна.

— Я бы, наверное, их даже во сне смогла наладить, — призналась Биерис. — И больше всего, если честно, сейчас больше всего на свете мне хочется поспать. Кабины не местного производства — стандартные аквитанские модели, выделенные нам Гуманитарным Советом.

— В таком случае ваши койки перенесем в наш вездеход. Я поведу первую машину, Роберт поведет вашу, а Жиро сядет рядом со мной и будет указывать дорогу. Мы доберемся до лагеря за восемь часов, а через десять все уже будут дома.

Сюзанна была не из тех, кто любит попусту бросаться словами, поэтому сразу направилась к нашей машине.

— Она права, — сказал я, дабы предупредить любые возражения со стороны Брюса. — Сюзанна и Роберт всю ночь крепко спали и проснулись всего три часа назад. Что касается меня, то я мало на что способен, но сидеть рядом с Сюзанной и указывать дорогу смогу. Если Роберт будет ехать точно по нашей колее, то все должно получиться. А у вас обоих вид полумертвый. Давайте-ка забирайтесь в кабину и по дороге расскажете нам, как вы сюда попали. Кстати, сколько времени вы не спали?

— Почти сутки, — ответил Брюс и, пошатываясь, побрел к нашему вездеходу. — Ну, может, сутки и еще один Свет…

То есть — почти сорок два часа? Спасательная экспедиция, снаряженная на ферме Брюса и с черного хода Посольства?

Конечно, подозрения и у меня, и у Сюзанны, и у Роберта были самые нехорошие, но все мы, не сговариваясь, решили, что торчать на месте и разговаривать об этом смысла не имело. Хотя бы теперь у нас были спрингеры, и с их помощью можно было куда-то переместиться.

Как только на западе взошла луна и озарила горы, мы тронулись в обратный путь. Сюзанна оказалась неплохим водителем. Она вела «кота» согласно пословице «Тише едешь — дальше будешь», и поэтому мне редко приходилось ей что-либо подсказывать. Брюс и Биерис крепко спали на койках у дальней стенки кабины. Легли они молча, не раздеваясь, поверх одеял, и когда мы с Сюзанной подошли, чтоб пристегнуть их ремнями, они уже уснули.

Луна взбиралась по небу все выше и светила все ярче. Вскоре стали видны только самые яркие звезды. Даже Арктур стал обычной красноватой звездочкой чуть ярче остальных. Я рассеянно думал том, что это ущелье могло бы стать неплохой натурой для Биерис. Серебро, чернота и синева, и изрезанные очертания скал, подступавших со всех сторон. Если все уладится, она сможет еще побывать здесь. Ну а если нет — значит, нет.

* * *

Я думал, что ко времени нашего возвращения будут хоть какие-то новости из Утилитопии, но ошибся. Главную кабину спрингера Биерис собрала и отладила так быстро, что народ едва успел проснуться, одеться и упаковать рюкзаки.

Брюс вошел в нее и исчез, а буквально через мгновение вернулся в сопровождении шестерых человек, которые, как я вскоре понял, были членами бригады неотложной медицинской помощи. Они захватили с собой еще один медицинский спрингер.

— Чтобы подстраховаться, на всякий случай, — объяснил один из медиков. — Мало ли, может быть, те кабины, которые вы везли на вездеходе, пострадали от вибрации.

Через несколько минут медики уже спустились к Полу на нашем самодельном подъемнике.

Дальше все происходило, как во сне. Я ходил по лагерю, в десятый раз проверял, на месте ли моя лютня, гитара, рюкзак, напоминал Бетси о том, чтобы она позаботилась об инструментах Валери, и старался на смотреть в пропасть, где медики снимали брезент с замороженных трупов и отправляли их… куда? Ведь никто пока не удосужился сообщить нам, куда мы отправляемся.

Я понимал, что Пола уже успели переправить в какую-то больницу, понимал, что и я сам исчезну отсюда, не успев сделать и сотни вздохов. Я оглядывался по сторонам — хотел, наверное, запечатлеть в памяти это место, но видел только вездеходы с закрытыми дверцами и заглушенными моторами, яркие огни фонарей медиков на дне пропасти, выстроившихся в ряд взволнованных людей. Скалы озаряла луна, далеко, на востоке занималась заря. Красивое небо, прекрасные горы…

Но ничто в моей душе не шевельнулось, ничто не пробудило вдохновения.

Заработал подъемник, наверх поднялись медики.

— Ну что? — деловито проговорил старший врач. — Задерживаться вроде бы нет смысла. Спрингер проверен — мы совершили пробную транспортировку. Теперь постройтесь друг за другом с вещами. Будем отправлять вас по трое-четверо.

Сам не знаю, почему, но я автоматически встал в конец цепочки. Ко мне подошла Маргарет.