Моя сестра Роза - Джастин Ларбалестьер

– А что насчет моих записей?

– Честно говоря, Че, там много домыслов. К тому же, – она делает паузу, – кое‐что из того, что ты пишешь о себе самом, как бы это сказать, вызывает беспокойство. Если дело дойдет до суда, не думаю, что твои записи тебе помогут.

– О чем вы? Что именно из того, что я написал, вызывает беспокойство?

– Ты шпионил за своей сестрой, – вмешивается Салли, – вот что прежде всего вызывает беспокойство. Неужели ты этого не понимаешь?

– Я говорила не об этом, – замечает Айлин. – Например, ты пишешь о том, как учишься контролировать свои чувства, не поддаваться желанию причинять людям боль, о том, как бокс помогает тебе перенаправлять свой гнев. – Она открывает свой блокнот и читает: «Во мне кипит гнев. Мне до смерти хочется выпустить его, уничтожить все и всех. Особенно Розу. Как бы я хотел ее убить. Иногда я просто не могу удержать это в себе. Не знаю, кем бы я был, если бы не бокс».

– Что за хрень? Я этого не писал. Я даже никогда так не думал.

– Тогда почему это было в твоем дневнике? – Выражение лица у Айлин не меняется. Она выглядит так же профессионально, как и до того, как прочла вслух эти жуткие слова. Она меня не осуждает, она говорит, что мне поможет в суде, а что – нет.

У меня вертится на языке объяснение: все это написала Роза. Но разве я могу заявить об этом после того, что сейчас сказала Салли? Я знаю, это была Роза. Я вспоминаю фразу, которую нашел у себя в дневнике: «Подожги и смотри, как горит». Это написала Роза еще до того, как подслушала наш с Дэвидом разговор, – так она дала мне понять, что знает о дневнике. И это она приписала туда слова про гнев. Она все подожгла. Теперь она смотрит, как я горю. Господи.

Единственный, кто может меня поддержать, – это Дэвид, но он молчит. Он знает, какая Роза на самом деле. Почему он не говорит, что она могла добавить в мой дневник этот бред?

– Роза, – говорю я, потому что это правда. – Наверное, это написала Роза.

– Что, правда? – говорит Салли. – Теперь Роза еще и пишет в твоем дневнике?

И в этот миг я понимаю, что слышал эти слова, когда Дэвид сказал мне, что в нем бурлит гнев. Дэвид говорил, что ему приходится бежать от собственного гнева, сдерживать желание все уничтожить. Дэвид полон гнева. Он все это время знал про Розу, но никогда ничего не делал. Он настаивал на том, чтобы мы ничего не рассказывали Салли. Салли думает, что я такой же, как Дэвид. Дэвид в молодости был буйным. Насколько буйным?

В тесте на психопатию есть и поиск острых ощущений, и принятие рискованных решений. Дэвид харизматичен, он умеет расположить к себе людей. Салли сказала, что я умею расположить к себе людей. И это не был комплимент. Это Дэвид поджег меня и смотрит, как я горю. Вот что имела в виду Салли, когда говорила, что я похож на Дэвида. Вот чего она боится. Вовсе не того, что я такой же, как Роза. Дэвид – ее психопат. Точно так же, как Роза – мой психопат. Как я мог этого не понять?

«Не такой уж ты и умный, Че». Сколько раз Роза мне это говорила? Мой отец такой же, как Роза. Суперответственному гражданину Дэвиду плевать на людей, которым он якобы помогает, и он вовсе не пытается сделать мир лучше. Ему не плевать только на него самого. Мы – его прикрытие. Как и сказала Роза, у некоторых психопатов есть любящая семья: так они скрывают свое истинное лицо. Роза меня предупреждала. Она говорила, что Дэвид такой же, как она. Она столько всего рассказывала мне про Дэвида. Столько правды. А я не слушал. Я ей не верил.

– Че, ты в порядке? – спрашивает Айлин.

– Не Роза, – шепчу я.

– Че? – повторяет Айлин.

Дэвид не улыбается, ничем себя не выдает, но я вижу, что он понимает: я знаю. Он ждет, расскажу ли я Айлин. Салли рассматривает свои руки. На барную стойку падает слеза. Как Салли с ним живет? Она говорит, что спасла его. Я слушал рассказы о буйствах Дэвида, но ни разу не подумал, что он такой же, как Роза.

Салли знает. Она наблюдала за нами с Розой и с ужасом ждала, что мы окажемся такими же, как он. Но она с ним живет, она верит, что изменила его, она его любит. Но вот Дэвид не любит Салли. Она нужна ему, потому что без нее у него не будет всей этой долбаной хорошей жизни. Вот почему он держит ее при себе, заставляет верить в то, что он изменился и что Роза нормальная. Но как же я? Я знаю, какова Роза на самом деле, поэтому мне нужно исчезнуть. Он решил, что мной можно пожертвовать. Неужели он все это подстроил, договорился с Розой? Неужели они все это спланировали вместе с ней?

– О господи, – шепчу я.

Все, что я думал о своей семье, неправда. Надо было уехать домой. Тетушки много раз говорили, что я могу жить с ними. Надо было бросить Розу, дать ей жить своей жизнью. Надо было улететь домой, тусоваться с Джейсоном, с Джорджи, с Назимом. Розу не спасти. Ей остается лишь катиться по наклонной. Я закрываю глаза. И вспоминаю, как Роза и Дэвид улыбаются. Как я мог не замечать, что они так похожи?

– Че всегда завидовал Розе, – говорит Дэвид Айлин. – Ему хотелось быть единственным ребенком в семье. С тех самых пор как она родилась, он утверждает, что с ней что‐то не так.

– Это все бред, – говорю я. – Ты же знаешь, я обожал Розу. Я делал все, чтобы ее защитить.

Салли рыдает.

– Это ведь сделал ты? – Я пристально смотрю на Дэвида.

Он точно так же смотрит на меня.

– О чем ты? Теперь ты решил, что это я толкнул Майю? Меня там даже не было.

Он разводит руками, словно показывая Айлин, что я совершенно неисправим.

– Ты ведь понимаешь, Че? – Айлин делает вид, что мы с Дэвидом не сказали друг другу ничего особенного. – Эти записи ничего не доказывают.

– Я не толкал Майю. Я не писал этих слов про гнев. Я вообще не испытываю гнев.

Айлин треплет меня по руке.

– Сканирование покажет, что это был не я, а Роза!

– Увидим, – говорит Айлин. – Мне пора.

Она встает. Не могу даже представить себе, что она на самом деле думает. Наверняка у нее были клиенты куда хуже меня, из гораздо более странных семей. Дэвид и Салли прощаются с ней.

Я вдруг понимаю, что даже после того, как сканирование мозга покажет, что психопатка – Роза, а не я, мне все равно не выпутаться. Мой отец – монстр, научивший ее быть хорошей маленькой психопаткой. Естественно, он не собирался никому признаваться в том, что знает, какая она на самом деле. Он не мог допустить, что кто‐то поймет, какой на самом деле он. У меня больше нет семьи. Мне до смерти хочется увидеть Соджорнер.

– Нам нужно поговорить, – бросает Дэвид, проводив Айлин.

– О чем именно мы будем говорить? Теперь я знаю, кто ты такой на самом деле.

– И кто же я, Че?

– Гребаное чудовище.

Я иду к двери. Я чувствую, что Дэвид сейчас прожжет мне взглядом спину. Мне не страшно, хоть я и понимаю, что должен сейчас бояться.