В преддверии бури - Ирэн Рудкевич

Невольник, вытаращив глаза, застыл от удивления, и Вр’вин вдруг понял, почему командоры велели ему предложить этому наглецу именно свободу, а не просто жизнь. Они, многомудрые, знали, чем соблазнить дерзкого наглеца. И пусть верные никогда не отпускали рабов, та цель, та работа, что поручили им боги, стоит того, чтоб единственный раз отступиться от догматов и правил. А когда дело будет сделано, этому рабу недолго предстоит наслаждаться.

— Не пойдёт, — справившись с удивлением, покачал головой невольник, и Вр’вин почувствовал, как поднимается из самых глубин естества ярость — как смеет этот ничтожный отказываться?

— Пусть свободу даруют всем, — твёрдо сказал русоволосый. — Иначе я не стану помогать.

Рука Вр’вина взлетела против его воли, пальцы сами собой сжались в кулак. Страшный удар бросил невольника на землю, обратно к ногам верного.

— Кем ты возомнил себя?! — уже не сдерживаясь, рявкнул он. — Вставай, раб, вставай и слушай. Если ты поможешь нам, то будешь освобождён в тот же миг, как исполнишь волю командоров. Но если откажешься, сегодня же ночью случится великое жертвоприношение. Но пищей богов на нем станешь не ты. Ты будешь только смотреть, как горят те, о ком ты так печёшься. И гореть они будут не потому, что пришло время, а потому что ты, именно ты, своею же собственной рукой это время приблизил. И так будет повторяться еженощно, пока ты не приползёшь ко мне сам с клятвой верности и горячим желанием услужить.

Пнув напоследок упрямого раба носком сапога, отчего тот со стоном скорчился, и сплюнув, Вр’вин резко развернулся и, пылая праведным гневом, отправился восвояси.

«Ты согласишься, — в бешенстве повторял он про себя. — Я тебя заставлю».

Верные всё ближе и ближе подходили к земле, что звалась Империей. Раба нужно было сломать до того, как войско достигнет её границы.

* * *

Империя встретила дриммеров сутолокой и растерянностью. Известия о захватчиках уже дошли сюда вместе с первыми бежанами, но люди, привыкшие к миру и спокойствию, не обеспокоились. Империя — это вам не беззащитный Альтар, павший жертвой не столько врагов, сколько собственной легкомысленности. Виданное ли дело — вместо армии иметь лишь небольшие да разрозненные гарнизоны ополченцев при баронских замках, а в городах так и вовсе сотни по две едва обученных стражников держать. Не-ет, сами Альтарцы виноваты, что земли их теперь заморским рабовладельцам принадлежат. А вот имперцы…

— Бахвальба одна, — каждый раз, слыша такие речи, сплёвывал Локи. — Не видали они, что творилось там. А я б глянул, как сами бы отбиваться стали.

Корис в ответ мрачно помалкивал, но в глубине души был с юношей полностью согласен.

Дриммеры, лесами да полями сократив дорогу (пригодилась, ох, пригодилась им снова бездонная память Локи), вовремя успели пересечь границу между несчастным Альтаром и Империей, и теперь понуро брели по мощёному камнями тракту. Навстречу им то и дело попадались отряды полностью подготовленных к войне солдат — император, в отличие от своих подданных, врага недооценивать не собирался и спешно перебрасывал к Альтару свои многочисленные и хорошо обученные войска.

В том же направлении двигались тяжело гружёные обозы, лошади и быки неспешно тянули до самого верха набитые провиантом и разобранными боевыми машинами телеги.

И Кориса, и Локи терзали мрачные думы об оставшемся на захваченных землях Арэне. Огонёк на обратной стороне кожаной полоски-маяка горел, явственно показывая, что искатель жив. Но смог ли он укрыться где-нибудь от захватчиков или угодил-таки в их руки? Эх, вот бы хоть какую весточку от него получить!

Вестей, разумеется, не было, да и быть не могло. Но дриммеры всё же надеялись, что их друг сумел избежать плена. Хотя разумом и понимали — такое могло произойти только по чудеснейшему стечению обстоятельств.

Близилось пролетье, поля зацветали, знать ничего не зная о грядущей войне. Воздух полнился сладкими ароматами, пели свои полные радости песни мелкие пичуги, но холодный мрак, тяжело лёгший на сердца дриммеров, не так-то просто было разогнать.

Они направлялись в Скоррде — сердце империи, главную из двух её столиц, — справедливо полагая, что там окажутся в безопасности. Мысли вернуться на Перекрёсток они уже не лелеяли, но поведение их оставалось привычно осторожным, будто они всё ещё были в гостях в этом обычном с виду, но полном неожиданных странностей мире.

Впрочем, и мыслей, как обустроиться тут, пока тоже не было. По инерции, растерянно и бездумно, они шли, не имея цели, не зная, куда выведут их выкрутасы судьбы, не понимая, ради чего она, эта судьба, вообще обратила на них свой взор. И впрямь ли обратила — или, может, им только чудилось её навязчивое внимание?

Ответов не было, и никто не мог предсказать, появятся ли они когда-нибудь. Пока же дриммеры, поддавшись течению жизни-реки, плыли по нему подобно опавшим осенним листьям, не сопротивляясь и не выгребая к берегу. А может, просто берега были ещё слишком далеко, чтоб их увидеть.

* * *

Небольшой отряд верных — десять человек, переодетых в местную одежду, с замотанным в тряпицы и тщательно упрятанным оружием, — выступил на рассвете. Прячась в заполнившем низины утреннем тумане, верные во главе с Вр’вином пересекли незримую границу меж Альтаром и Империей, бесшумно прокрались мимо недостроенных имперцами палисадов и волчьих ям, мимо лениво перекликающихся часовых, мимо пока ещё небольшого военного лагеря. И вышли, наконец, к тракту.

— Помни, Арэн, — глумливо процедил Вр’вин, доставая нож. — Если сбежишь — твои друзья умрут.

Лезвие скользнуло по стягивавшим руки раба верёвкам.

— Да понял я, понял, — с раздражением откликнулся русоволосый, растирая запястья. — Посмотрел уже.

Вр’вин довольно ухмыльнулся, вспоминая устроенную им демонстрацию.

…Когда раб потребовал свободы для всех, верный был вне себя от бешенства. Но командоры заранее объявили ему, что приемлемыми будут любые средства, могущие заставить русоволосого подчиняться. И Вр’вин, убедившись, что угрозы на упрямого невольника не возымели действия, решил претворить их в жизнь.

Долгой подготовки не требовалось. Верные тотчас собрали с десяток первых попавшихся рабов, согнали их к ближайшему дереву, приковали и обложили хворостом. Делать полноценное жертвоприношение, с положенными обрядами и молитвами, не стали за недостатком времени — русоволосого требовалось сломать быстро.

Впрочем, непокорному рабу хватило одного взгляда, чтоб убедиться в подлинности угроз Вр’вина, и с криком «Не смей! Я согласен, я помогу!» броситься верному в ноги.

От вызывающего тона в общении со своими господами это его, однако, не избавило. Но ради богов, ради их возвращения, Вр’вин готов был стерпеть и не такое. Пусть раб ерепенится, раз уж так хочет, лишь бы задачу свою выполнил. А он выполнит — в этом верный не сомневался. Демонстрация намерений удалась.

Отряд переодетых захватчиков, замаскировавшись под обычных крестьян, двинулся на полдень. В небе высоко над ними, неразличимый для человеческого взора, кружил посланец богов — он помнил путь к Необжитым степям, среди которых высилась зеркальная Башня — Портал, ведущий в мир богов. Теперь он вёл их — избранных, которым предстояло самолично, вот этими вот руками, открыть путь богам.