Сеятель бурь - Владимир Свержин

– Ах так! – Каролина схватила с ближайшего стула длинный персидский халат и, набросив его на себя, чтобы скрыть активно выпирающие из всех прорех соблазнительные округлости, неистово дернула за свисающий шнур сонетки. Коридор наполнился топотом ног, и в тот же миг в спальню ворвались шестеро вооруженных гайдуков, должно быть, только и ждавших сигнала.

– Прикончите обоих, – процедила сквозь зубы графиня Дезе де Вуагу. – Хотя постойте. – Она вперила в замершего офицера холодный немигающий взгляд. – Жалкий недоумок! Я приблизила тебя, чтобы ты, пропахший конским потом болван, зарубил этого негодяя! Только для этого! Ты не оправдал моих надежд, а значит, сейчас ты умрешь. И ты, и он! Мои сербские гайдуки не болтливы, а я скажу, что ты застал нас с графом, и вы зарубили друг друга.

– Ну, это мы еще посмотрим! – Усы Буланже взметнулись, точь-в-точь как у Кота-в-Сапогах, и обнаженные в оскале зубы не предвещали нападавшим легкой участи.

– …Да мне по барабану, шо это частная собственность! – раздалось из коридора. – Спрячься и не отсвечивай, а то щас тут вся собственность будет несчастной, и ты в первую очередь! Мальчики, оружие на изготовку, если вдруг кто будет пырхаться – валить, шо ель под Новый год!

Дверь в который раз за сегодняшний вечер распахнулась. На этот раз, как выражался Сергей, с пинка.

– Привет честной компании! Извините, шо в одежде. – Мой друг стоял на пороге, вскинув пистоли на уровень груди. – Алле, башибузуки, металлолом на пол бросайте! Глаз во лбу понаделаю! – Эти слова, произнесенные на чистейшем сербском наречии, произвели на гайдуков неизгладимое впечатление. Однако стража марщальши Дезе по-прежнему хмуро косилась то на Лиса, за спиной которого виднелась толпа нашей домашней прислуги, вооруженная кто чем, но полная решимости не посрамить отца-командира, то на Буланже, который и один-то в яростной рубке стоил немало.

– Мадам, у вас проблемы такие, шо Красная Шапочка по сравнению с вами буквально победительница игры «О, счастливчик!». Тюрьма по вам плачет навзрыд, но я спешу ее утешить! Статьи, по которым срок мотать будете, сами пересчитаете, или мне вам пальцы загибать? Покушение на убийство – раз, покушение на двойное убийство – два, нарушение дипломатической неприкосновенности… Чует мое сердце, вы таки измерите глубину сибирских руд!

– Да как вы смеете? Вы знаете, в чьем вы доме?! – завопила Каролина, выпуская когти и бросаясь на Лиса. Ствол пистолета, удлинявший и без того не короткие руки моего друга, уперся ей аккурат между глаз.

– Мадам, пока мой друг слегка в отключке, я вам скажу прямо ртом прямо в глаза. Лично мне вы глубоко параллельны, живите себе где-нибудь, вышивайте маршалу парадно-выходные кальсоны, но портить жизнь достойным людям – это лишнее. Они испортят ее вам, и будут правы. Что же касается хозяина дома, то за ним я уже послал. Думаю, ему тоже будет забавно взглянуть на эту сцену!

– Как я всех вас ненавижу! – гневно срывая занавес балдахина, надсадно взвизгнула разъяренная маршальша.

– Братцу своему расскажете.

В этот миг я услышал негромкий быстрый шепот вынырнувшего из-под руки Сергея Протвица.

– Что? – переспросил Лис. – Мадам, ваш брат уехал посреди ночи? – В голосе моего друга слышалось настороженное удивление.

– Меня это не касается! А вас – еще менее того, – злобно заявила Каролина.

– Блин, тетка, шо ты выделываешься? – теряя последние капли терпения и связанного с ним светского тона, рявкнул Сергей. – Вот глянь, эту записку старая ищейка Йоган Протвиц нашел только что на столе в кабинете твоего брата! В ней черным по белому значится, что некая любящая Ч. просит любезного генерала пожаловать в укромный домик, что близ Летнего дворца, за час до утреннего вахт-парада, то есть буквально вот-вот, через каких-то тридцать минут. Ничего так себе, красивая, надушенная записка, завитушки, как в модной лавке, но это полнейшее фуфло, понимаешь ты? Потому что черновики этой записки сегодня были найдены в таком месте, шо ни о какой «любящей Ч.» речи быть не может. Я спрашиваю, коза драная, когда уехал твой брат?

– Час назад, – выкрикнула, отворачиваясь, Каролина.

– Интересно, куда его понесло в такую рань? Здесь пятнадцать минут езды. Не дай Бог, он решил побродить на досуге вокруг заветного гнездышка, тогда можем не успеть! Так, старина Огюст, извини, сразу не поздоровался, я те честью клянусь, граф Турн здесь не при делах. Побереги его, будь добр, до моего возвращения. Твоя подруга беспардонно пыталась подставить и его, и тебя. Не веришь – я тебе оставлю этого красавца, – Сергей кивнул на Протвица, – и он, как фокусник, отыщет бутылку вина, которое бьет в голову не хуже, чем свинчатка. По старой дружбе советую, плесни сначала на пробу этой милой крошке. Теперь вы, мадам. – Он повернулся к маршальше. – Все ополчение я забираю с собой, не фиг тут подушки караулить. А вы пока молитесь, чтобы на дорогах не было заторов, потому как, ежели мы не поспеем, вашу судьбу оплачут читательницы дамских журналов. В общем, господа, всем пока. Вальтер, приходи в себя! Я тут ненадолго, спасу Наполеона – и обратно. Вперед, негодяи! За царя, за родину, за веру!

– Господи, как мне все надоели. – Каролина опустилась в кресло, закрывая лицо руками. – Я ненавижу большую политику, ненавижу всех этих надутых министров и расфуфыренных маршалов. За что, Всевышний, ты закинул меня на эти выси? Здесь душно, здесь нечем дышать! – Она зарыдала, на этот раз, кажется, непритворно. Мрачная пауза затягивалась. Волнения сегодняшней ночи окончательно разбередили и без того вспыльчивую корсиканку, и теперь она билась в истерике, не находя сочувствия ни в презрительно сморщившем нос Протвице, ни в хмуром, точно ноябрь в Лапландии, майоре Буланже. Тот и вовсе слонялся из угла в угол спальни, бросая вокруг себя недобрые взоры, и не зная, чем заняться.

Лишенный возможности хоть как-то принимать участие в столь необычайной драме, я лежал, удовлетворившись хотя бы тем, что нагота моя наконец была прикрыта. Чтобы отвлечься, я уставился на мир глазами Лиса, бдительно разглядывая быстро меняющиеся пейзажи за окнами возка. Наконец впереди замаячила ограда Летнего сада.

– К забору швартуйся! – закричал Сергей, и кучер в нарушение всех правил движения направил тяжелый экипаж прямо к стройному ряду чугунных решеток. – Так, – скомандовал Лис набившемуся в кузов нашего экипажа вооруженному люду, – объезжать далеко, сейчас по одному вылазим на крышу, дальше на забор и вниз. Там сугробы, так шо не побьетесь. Дальше чешем по кругу в сторону Невы к дворцу широким веером. Но не теряйте друг друга из виду! Сейчас зеленки нет, если убийцы решили стрелять, то приготовили сижи за постаментами статуй. Кого увидите – кричите, вопите, гоните на меня. Так, гайдуки, вы – аллюр три креста, быстренько перекрыли выход из сада к Неве. Кто бы отсюда ни рвался – хватайте, там разберемся. Вы не местные, вам простят. Ну шо, на раз-два-три – начали!

* * *

Окошко флигеля, примыкавшего едва ли не вплотную к Летнему дворцу, было освещено. Единственного взгляда сквозь морозные кружева было достаточно, чтобы понять, на что потратил граф Бонапартий лишний час. Как истинный полководец, готовясь к сражению, обустраивает поле грядущей битвы, возводя редуты, копая флеши и огораживая турами позиции батарей, так и Бонапарт готовил любовное гнездышко к долгожданной встрече с ненаглядным предметом своих восторженных грез.