Клятва повесы - Стефани Лоуренс

— Вполне вероятно.

Пейшенс перехватила взгляд Джерарда и с трудом сдержала смешок.

Эдмонд, бледный, вялый и взъерошенный, гонялся за горошиной по тарелке.

— Кстати, меня давно интересует, когда мы вернемся в Холл.

Пейшенс насторожилась. Джерард тоже. И оба посмотрели на Минни.

Посмотрел на Минни и Эдмонд:

— Я должен продолжить работу над пьесой. Здесь, в городе, совсем нет вдохновения, слишком многое отвлекает.

— Простите старухе ее причуды, мой дорогой. Смиритесь с ними. В ближайшее время я не собираюсь возвращаться в Холл. Кроме того, есть одна помеха: мы дали отпуск всем горничным, а кухарка отправилась навестить мать.

— О!.. — ошеломленно заморгал Эдмонд. — Нет кухарки. Ах! — Он замолчал.

Пейшенс тайком подмигнула Джерарду. Тот покачал головой и заговорил с Генри.

А Пейшенс — в пятидесятый раз — посмотрела на часы.

Открылась дверь, и в столовую вошел Мастерс. Его лицо напоминало скорбную маску. Он приблизился к Минни, наклонился и что-то тихо сказал. Минни побелела как мел. И постарела прямо на глазах.

Минни сразу заметила, что Пейшенс встревожилась, но не ответила на ее безмолвный вопрос и, откинувшись на спинку стула, жестом разрешила Мастерсу заговорить.

Тот прокашлялся, призывая всех к вниманию.

— Прибыли… джентльмены с Боу-стрит[12]. Кажется, поступило какое-то заявление. Они предъявили ордер на обыск.

На мгновение воцарилась гробовая тишина, а затем поднялся страшный шум. Со всех сторон слышались то изумленные, то возмущенные возгласы. Генри и Эдмонд пытались перещеголять друг друга в проявлении праведного гнева.

Пейшенс беспомощно смотрела на Минни. Тиммз успокаивающе похлопывала подругу по руке. А шум в комнате не ослабевал. Не выдержав, Пейшенс взяла половник и постучала им по крышке блюда.

Звон прорвался через гомон и заставил всех утихомириться. Пейшенс сурово оглядела присутствующих:

— Кто? Кто написал заявление?

— Я, — встал Генерал. — Должен был сделать, понимаете ли.

— Зачем? — спросила Тиммз. — Если бы Минни хотелось видеть в своем доме этих ужасных сыщиков, она бы пригласила их.

Генерал покраснел как рак.

— Кажется, в том-то и проблема. Благородные дамы… мягкосердечны себе во вред. — Он взглянул на Джерарда. — Должен был сделать — пора смотреть правде в глаза. Тем более что пропал жемчуг. — Генерал стоял по стойке «смирно», сильно выпятив грудь. — Я взял на себя труд известить власти, действуя на основании имеющейся информации, понимаете ли. Ясно как день, что виноват молодой Деббингтон. Обыщите его комнату, и правда выйдет на свет.

Пейшенс охватило недоброе предчувствие, однако она не приняла его всерьез. Она уже хотела броситься на защиту брата, но тот толкнул ее ногой под столом. Очень сильно. Задохнувшись от боли, она повернулась и встретилась с его взглядом. Прямым и открытым.

— Пусть, — прошептал он. — Там ничего нет. Пусть они доиграют свою партию. Вейн предупреждал меня, что может случиться нечто подобное. Он сказал, что лучше всего пожать плечами, цинично усмехнуться и посмотреть, что из этого выйдет.

К полному изумлению Пейшенс, он именно это и сделал, причем сделал действительно убедительно.

— Ради Бога, ищите где хотите! — Он еще раз цинично усмехнулся.

Вскочив, Пейшенс подбежала к Минни. Та кивнула Мастерсу:

— Пригласите джентльменов.

Их было трое, довольно неприятные личности. Стоя рядом с Минни и сильно сжимая ее руку, Пейшенс наблюдала за тем, как сыщики, один за другим войдя в комнату и окинув всех внимательными взглядами, выстроились в ряд. За ними в столовую проскользнул Слиго.

Самый высокий сыщик, стоявший в центре, поклонился Минни.

— Мэм! Надеюсь, ваш человек предупредил вас. Мы прибыли обыскать помещение. Кажется, здесь пропало ценное ювелирное изделие из жемчуга. Нам сообщили, что злоумышленник находится в доме.

— Верно, — после непродолжительной паузы согласилась Минни. — Отлично. Я разрешаю вам обыскать дом.

— Мы начнем со спален, если вы не возражаете, мэм.

— Делайте, как считаете нужным. Мастерс будет сопровождать вас. — Она кивком позволила им идти. Слиго открыл дверь, и Мастерс вывел сыщиков из комнаты.

Джерард расслабленно развалился на стуле. Остальные были напряжены и выглядели смущенными.

Пейшенс повернулась к Слиго.

— Знаю, знаю. — Он успокаивающе поднял руку. — Я найду его и привезу сюда. — Он вышел и тихо прикрыл за собой дверь.

Пейшенс вздохнула и посмотрела на Минни.

Прошло полчаса. Пейшенс уже казалось, что циферблат бронзовых позолоченных часов навсегда отпечатался у нее в мозгу. Наконец дверь открылась.

Все вздрогнули. И затаили дыхание.

Вошел Вейн.

Пейшенс испытала такое сильное облегчение, что у нее закружилась голова. Вейн взглянул на нее и направился к Минни.

— Рассказывайте, — потребовал он, усаживаясь рядом с ней, Голос Минни звучал очень тихо, поэтому остальные, разбившись на группки по углам, не слышали ее. За столом остался только Джерард.

Чем ближе к концу подходило повествование Минни, тем жестче становилось лицо Вейна, и он часто внимательно смотрел на Джерарда.

Бегло взглянув на Пейшенс, он опять сосредоточил все свое внимание на крестной:

— Все в порядке. Вообще-то это добрый знак. — Вейн тоже говорил очень тихо. — Мы знаем, что в комнате Джерарда ничего нет. Слиго обыскал ее только вчера. Причем очень тщательно. Все это значит, что мы наконец-то сдвинулись с мертвой точки.

Минни выглядела испуганной.

Вейн хмуро усмехнулся:

— Доверьтесь мне.

Минни глубоко вздохнула и улыбнулась. Он пожал ей руку и, встав, посмотрел на Пейшенс. В его лице, в глазах что-то промелькнуло.

— Прошу прощения, что не приехал раньше. Кое-что выяснилось.

Он поднес ее руку к губам, а потом сильно стиснул ее. Пейшенс ощутила, как по ней разливается успокоительное тепло.

— Что-нибудь существенное?

— Да нет, — поморщился Вейн. — Очередной тупик. Габриэль услышал о нашей проблеме. Выяснилось, что у него есть неожиданные связи. Хотя нам так и не удалось узнать, где находится жемчуг, мы все же выяснили, где он не появлялся. То есть его нигде не закладывали. — Пейшенс удивленно взглянула на него, а он продолжил: — Мы допускали такую возможность и все, что можно, проверили. Готов поставить все свои деньги на то, что жемчуг из дома не выносили.