Убийство номер двадцать - Сэм Холланд

прозрачными жидкостями.

Адам все еще без сознания. Весь оцепенев, Джейми ждет вместе с Ромилли, обняв ее за плечи и прижимая к себе. Она едва сдерживает панику – он чувствует, как тяжело она дышит, как напряглась всем телом.

Слышится рокот вертолета, и вскоре в лодочный сарай врываются еще люди в медицинской униформе, держа в руках пластиковые мешки с ярко-красной жидкостью. Подсоединяют их к трубкам и, сдавливая их руками, закачивают в Адама столь необходимую ему кровь.

«Ну давай же…»

– Ну давай же! – умоляет он вслух.

– Он ведь очнется? – шепчет Ром.

– Да, – отзывается Джейми, хотя сам далеко не так в этом уверен. «Ну давай же, оживай!» Но тут он видит, как голова Адама медленно приподнимается, поворачиваясь из стороны в сторону. Джейми еще крепче прижимает к себе Ромилли.

– Да, – повторяет он. – Все с ним будет в порядке. Можешь не сомневаться.

Медики разговаривают с Адамом, пытаясь привлечь его внимание. Пакет с кровью меняют на новый; их коллеги пытаются хоть как-то стереть кровавые потеки, перевязать его раны.

Голова Адама теперь высоко поднята; кто-то из медицинской бригады светит ему фонариком в глаза. Адам явно заторможен, хотя изо всех сил пытается сфокусироваться.

К ним подходит один из медиков.

– Сильный ушиб головы, хотя на первый взгляд вроде поверхностный. Главная проблема – это значительная кровопотеря и рваные раны на предплечьях. Через них все и вытекло. Хорошо, что вы вовремя нашли его. Кто знает, чем бы все могло тогда кончиться…

Они слышат какой-то шум, и фельдшер оборачивается. Адам уже полностью очнулся, путы, удерживающие его в кресле, срезаны, и теперь он весь корчится, облепленный людьми в зеленом. Ромилли спешит туда.

– Адам! Адам, прекрати!

Джейми видит, как он борется, опустив взгляд на иглы, все еще торчащие у него из рук. Он никогда раньше не видел такого выражения на лице своего босса. Такого отчаяния. И такого страха.

– Пожалуйста, пожалуйста… – слабо взывает Адам. – Уберите их оттуда!

Ромилли опускается перед ним на колени. Берет его за обе руки, и он слегка успокаивается, не сводя с нее глаз. Джейми видит ужас у него на лице. Говорят, что некоторые боятся высоты, пауков, змей, но это нечто совсем другое. Нечто глубоко укоренившееся, пугающее его до глубины души.

– Пожалуйста… – шепчет он.

– Сейчас уберу, – отвечает она. – Просто не двигайся. И я их уберу.

Адам перестает дергаться, но Джейми видит, как он весь дрожит, а слезы оставляют четкие дорожки в грязи у него на лице. Ромилли берет протянутые ей бинты и медленно вытаскивает иглы, в то время как Адам крепко зажмуривает глаза.

– Вот. Готово. Их больше нет.

Адам открывает глаза и смотрит на руки. Хоть они по-прежнему все в крови и порезах, заметно расслабляется и подается вперед, в распахнутые объятия Ромилли. Она обнимает его. Его подбородок покоится у нее на плече, глаза закрыты. Он совершенно неподвижен, а медики вокруг них продолжают работать. Накладывают повязки ему на руки, промывают раны.

Джейми наблюдает за ними, испытывая всепоглощающее чувство облегчения. Адам найден. Все с ним будет в порядке. Но все-таки что-то мешает Джейми окончательно поддаться ликованию. Почему им так же не повезло и с Пиппой? Почему ей довелось умереть, когда Адам выжил?

Он отворачивается от этой картины и выходит из лодочного сарая к воде. На галечный пляж, усеянный валунами и морскими водорослями. Тихо, если не считать прибоя, накатывающего на берег. Кричат чайки, и их крики громко разносятся в воздухе – как будто дети дерутся за последнюю конфету в коробке.

От лодочного сарая уходят несколько тропинок; Джейми выбирает одну и быстро идет по ней, направляя свой гнев вниз, громко топая ногами по земле. Фары неподалеку указывают ему путь. Его первая мысль, когда они нашли Адама: надо позвонить, сказать Пиппе, что с ним всё в порядке. Поэтому чувство, которое пришло после – по новой всплывшая мысль о том, что она ушла, ушла навсегда, – раздавило его почти так же сильно, как и в первый раз. Он знает, как теперь будет. Первым делом с утра – попытка потянуться к ней. Готовя чай, достаешь из шкафчика одну кружку, а не две… Каждый закат, каждое рождение ребенка у кого-то из друзей – каждое такое обыденное счастливое воспоминание отныне будет принадлежать ему и только ему одному.

Знание того, кто убил Пиппу и всех остальных, не приносит того облегчения, на которое он надеялся. Это не вернуло его жену – лишь подлило масла в огонь гнева, пылающего у него где-то под ложечкой.

Джейми задирает голову, глядя в ночное небо. Оно ясное, ярко светят звезды – вдали от обычного сияния цивилизации их очень легко разглядеть. Это зрелище успокаивает его. Пиппа верила в Бога. Не настолько, чтобы ходить в церковь, но всегда тихо молилась, когда наступали трудные времена. Она думала, что что-то или кто-то все-таки есть там, наверху. Он тоже на это надеется. Чтобы она покоилась с миром.

Что-то, видно, все-таки присматривает за Адамом. Или, может быть, дело просто в нем самом и в хорошей полицейской работе…

Джейми поворачивает голову и смотрит назад, на лодочный сарай, возле которого все еще мигают синие огни патрульных машин и в ночном небе пляшут лучи фонариков. Он расправляет плечи, впервые задумавшись о своем будущем.

Он нашел Адама. Он хороший детектив. Просто офигенный. Он закончит расследование этого убийства. Они посадят Мэгги Кларк за решетку, и правосудие восторжествует.

И тогда можно будет подать заявку на это повышение.

Чтобы его жена гордилась им.

Глава 71

Ромилли опускается на колени рядом с Адамом, берет его за руку. Он все еще беспомощно обмяк в окровавленном деревянном кресле. Глаза у него закрыты, он прижимает к лицу кислородную маску. Вокруг по-прежнему суетятся медики – Ромилли видит, что они собираются немедленно отправить его в больницу, и озвучивает ему их намерения.

Но Адам мотает головой.

Ромилли смотрит на Джейми, когда тот возвращается в лодочный сарай.

– Скажи ему, Джейми! – взывает она. – Скажи, что ему нужно показаться врачу!

– Ты же сама врач, – бормочет Адам.

– Нормальному врачу. В больнице.

– Она права, старина, – говорит Джейми.

– Адам, ну посмотри же как следует! – умоляет Ромилли. – Посмотри на себя! Ты же…

Но не может заставить себя закончить фразу из-за подступивших слез. Она была так близка к тому, чтобы потерять его, – и просто не вынесет, если с ним сейчас что-нибудь случится. Голова у него все еще опущена, глаза прикрыты тяжелыми веками. Он насилу