Динамика бессознательного - Карл Густав Юнг

постоянно корректируется и компенсируется тем универсальным человеческим существом, что в нас заключено; его цель – полная интеграция сознания и бессознательного или, лучше сказать, ассимиляция эго в более целостную личность.

[558] Подобные рассуждения неизбежны, если мы хотим понять смысл «больших» сновидений. Эти сны используют многочисленные мифологические мотивы, связанные с жизнью героя, то есть великого человека, полубожественного по своей природе. Здесь мы встречаем опасные приключения и испытания, подобные тем, какие выпадают при инициации. Нам попадаются драконы, животные-помощники и демоны, равно как и мудрый старец, люди-звери, древо желания, спрятанное сокровище, источник, пещера, сад за стеной, алхимические субстанции и процессы превращения и т. д. – словом, все то, что никак не соприкасается с банальностями повседневной жизни. Причина в том, что эти символы выражают воплощение той части личности, которая еще не обрела существования, которая находится в процессе становления.

[559] Каким образом такие мифологемы «конденсируются» в сновидении, каким образом они взаимно модифицируют друг друга, показывает известная гравюра с изображением сна Навуходоносора[473] (см. иллюстрацию на форзаце). Пусть на гравюре представлена лишь сцена сновидения, этот сон, так сказать, снится снова и снова художнику, что мгновенно становится очевидным, если присмотреться внимательнее. Дерево растет (вопреки библейским текстам) прямо из царского пупа: перед нами родословное древо прародителей Христа, произрастающее из пупа Адама, прародителя рода[474]. По этой причине на его ветвях восседает пеликан, кормящий птенцов собственной кровью; это хорошо известная аллегория Христа. Помимо пеликана четыре птицы на дереве символизируют четырех евангелистов и образуют квинкункс[475], который также воспроизводится внизу, – олень, тоже символ Христа[476], в центре с четырьмя животными, устремившими свои взоры вверх. Обе четверки тесно связаны с алхимическими идеями: сверху – volatilia, снизу – terrena[477], первая традиционно изображается в виде птиц, вторая – в виде четвероногих животных. Следовательно, в изображении присутствует не только христианское представление о родословном древе и евангельской четверке, но и алхимическая идея об удвоенной четвертичности (superius est sicut quod inferius[478]). Эта комбинация чрезвычайно наглядно демонстрирует, как именно индивидуальные сновидения находят применение архетипам. Те «конденсируются», переплетаются между собой, как на гравюре, и перемешиваются с уникальными индивидуальными элементами[479].

[560] Но если сновидения обеспечивают столь существенную компенсацию, то почему мы затрудняемся с их пониманием? Мне часто задают этот вопрос. Ответ, полагаю, должен быть следующим: сновидение есть природное событие, а природа не выказывает ни малейшего стремления раздавать свои плоды даром или соответствовать человеческим ожиданиям. Часто возражают, что компенсация будет недейственной без понимания сновидения. Я бы не торопился с таким утверждением, ведь многое происходит вокруг, хотя мы не понимаем, как оно происходит. Но нет сомнений в том, что мы способны значительно усилить воздействие сновидения через понимание, и нередко бывает необходимо это сделать, ибо голос бессознательного достаточно просто заглушить. «Quod natura relinquit imperfectum, ars perficit!» («То, что природа оставила недовершенным, довершает искусство!») – гласит алхимическое изречение.

[561] Теперь мы переходим к форме сновидений и находим в них все, от мимолетных впечатлений до бесконечно развертывающихся сновидческих повествований. Тем не менее существует множество «усредненных» сновидений, в которых можно выявить некую структуру, в какой-то степени схожую со структурой драмы. Например, сновидение начинается с утверждения о месте: «Я был на улице; все случилось на проспекте» (1); или «Я был в большом здании, похожем на гостиницу» (2) и т. д. Далее нередко идет сообщение о действующих лицах: «Я гулял с моим другом X в городском саду. На перекрестке мы внезапно столкнулись с госпожой Y» (3); или: «Я сидел с отцом и матерью в купе поезда» (4); или: «Я был в униформе, вместе со многими своими сослуживцами» (5) и т. д. Гораздо реже встречаются утверждения о времени. Я называю эту фазу сновидения экспозицией. Она указывает на место действия, на людей, которые участвуют в событии, и часто – на исходную ситуацию сновидца.

[562] Вторая стадия – завязка сюжета. К примеру: «Я был на улице, на проспекте. Вдалеке показался автомобиль, который быстро приближался. Он ехал странно, и я подумал, что шофер, наверное, пьян» (1). Или: «Госпожа Y показалась мне сильно возбужденной и явно хотела мне что-то нашептать на ухо так, чтобы не слышал мой друг X» (3). Ситуация так или иначе усложняется, начинает ощущаться некое напряжение, ибо сновидец не ведает, что должно случиться.

[563] Третья стадия приносит кульминацию, или peripeteia[480]. Происходит нечто важное, что-то резко меняется и т. д. «Вдруг я оказываюсь за рулем и понимаю, что я и есть этот пьяный шофер. При этом я не пьян, но чувствовал себя на редкость неуверенно, словно внутри меня отсутствовало рулевое колесо. Я больше не в состоянии удерживать быстро едущую машину, и она врезается в стену» (1). Или: «Внезапно госпожа Y смертельно побледнела и рухнула на землю» (3).

[564] Четвертая и последняя стадия – лизис, решение или результат работы сновидения (существуют такие сны, в которых четвертая фаза отсутствует, но это отдельная проблема, которая здесь не обсуждается). Примеры: «Я вижу, что передняя часть машины разбита вдребезги. Это чужая машина, мне незнакомая. Сам я цел и в некоторой растерянности размышляю о своей ответственности» (1). Или: «Мы сочли, что госпожа Y умерла, но с нею всего-навсего случился обморок. Мой друг X восклицает: “Я должен позвать врача”» (3). Последняя стадия демонстрирует финальную ситуацию, которая одновременно есть решение, «искомое» сновидцем. В сновидении 1 мы видим размышления, которые начинаются после беспомощной путаницы – скорее, впрочем, должны начаться, так как это компенсирующее сновидение. В сновидении 3 итогом будет призыв о помощи, обращенный к третьему лицу, сведущему в своем деле.

[565] Первое сновидение принадлежит мужчине, который слегка запутался в трудных семейных обстоятельствах и не желал доводить ситуацию до крайности. Другой сновидец гадал, стоит ли ему прибегать к помощи психиатра для лечения невроза. Разумеется, эти обстоятельства не являются толкованиями сновидений, они просто обрисовывают исходное положение. Такое деление на четыре стадии можно применять на практике без особых затруднений при анализе большинства сновидений, и этот факт указывает на то, что сновидения вообще имеют «драматическую» структуру.

[566] Существенное содержание сновидческого действия, как было показано выше, есть своего рода тонко настроенная компенсация односторонности, заблуждений, отклонений и прочих недостатков сознательной установки. Например, одна моя истерическая пациентка, аристократическая дама, мнившая себя безмерно изысканной, регулярно встречалась в снах с грязными рыбачками и пьяными проститутками. В экстремальных случаях компенсация становится настолько угрожающей, что страх перед нею порождает бессонницу.

[567] Значит, сновидение может либо устрашать сновидца самым болезненным образом, либо оказывать ему моральную поддержку. Сновидения