Воспоминания о службе - Борис Шапошников

27 августа части 14-й кавалерийской дивизии начали с утра подтягиваться к линии сторожевого охранения. Пограничники, выбивая противника, быстро овладели Андрушковице и продолжали наступление на Строхцице. 1-я бригада 14-й кавалерийской дивизии, заняв Мильчаны, вела наступление на Кобериши, но наступление велось пока медленно. 2-я бригада мало подвинулась вперед по совершенно открытой местности с фронта высоты 215,9, фольварк Судолы. На всем участке 14-й дивизии действовало только шесть конных орудий 23-й батареи.

5-я кавалерийская дивизия, получившая приказание из штаба 9-й армии действовать во взаимодействии с Новиковым, но не подчиненная последнему, ограничилась ведением артиллерийского боя против линии Макошин, Голембице, а на ночь опять, не оставив сторожевого охранения на достигнутом днем рубеже, ушла на ночлег за реку Опатувка. Несмотря на указание штаба 14-й дивизии об обнажении ее фланга, 5-я кавалерийская дивизия оставалась верной себе. Пришлось растянутым частям 14-й дивизии самим занять Хвалки.

Даже с подходом 8-й кавалерийской дивизии Новиков имел в своем распоряжении не более двух батальонов спешенной конницы при 18-ти орудиях (5-я кавалерийская дивизия, на что трудно было рассчитывать, могла бы дать еще один батальон и 12 орудий). Противник же в Сандомире имел более полка пехоты с несколькими батареями, расположенными в заранее вырытых окопах с козырьками и проволочным заграждением не менее чем в три кола. Для атаки такой позиции противника нужна была пехота.

К счастью, наша пехота снова возвращалась. Вечером 27 августа было получено донесение от командира 72-го пехотного полка, который сообщал Новикову, что его полк поступает в распоряжение 14-й кавалерийской дивизии, и просил указаний. Ответ был отослан быстро (по телеграфу и по летучей почте): идти к Сандомиру.

Не приходится скрывать, что тульцев ждали в штабе 14-й дивизии с большим нетерпением и знали, что старые боевые товарищи помогут не так, как это делала 5-я кавалерийская дивизия Морица. Ожидать два дня подхода тульцев, которым предстояло пройти около 60 километров и не попытаться форсировать Вислу где-нибудь вверх по течению от Сандомира, штаб 14-й дивизии считал недопустимым. Поэтому Дрейер и я, обсудив положение, предложили Новикову 28 августа, оставив перед Сандомиром с запада 8-ю кавалерийскую дивизию и пограничников, отправить 14-ю кавалерийскую дивизию в составе двух бригад и 23-й конной батареи на запад в район Осек, чтобы здесь попытаться или найти броды, или на подручных средствах и собранных у местных жителей лодках переправиться через Вислу. Новиков согласился с этим, и 14-я кавалерийская дивизия под командованием полковника Сенчи двинулась на запад, передав свой участок генералу Зандеру. К вечеру 28 августа дивизия заночевала в Климантуве.

Под Сандомиром в ожидании прибытия 72-го пехотного полка наступило сравнительное затишье: с обеих сторон велась артиллерийская перестрелка, причем с нашей стороны огонь был направлен уже и по центру города, где, по-видимому, располагались резервы противника. 5-я кавалерийская дивизия по-прежнему ходила взад и вперед от реки Опатувка — днем и за реку Опатувка на ночь. Так протекли дни 28 и 29 августа.

Однако надежды на переправу 14-й кавалерийской дивизии в районе Осек не оправдались: бродов не было, не оказалось и лодок у местных жителей. Переправа же вплавь отдельных бойцов на правый берег Вислы встречалась ружейным огнем заметно усилившегося здесь противника.

К вечеру 29 августа подошел и 72-й пехотный полк с двумя полевыми батареями, расположившимися на ночлег в районе деревень Малице, Лоевице. Было ясно, что австрийцы отступают: 14-я кавалерийская дивизия доносила о движении обозов на запад, но где находился правый фланг русской 9-й армии, было неизвестно. Штаб 9-й армии упорно молчал и считал, по-видимому, нормальным, что три кавалерийские дивизии с 72-м пехотным полком, находясь у Сандомира, не переправляются через Вислу. Для штаба дивизии Новикова было понятно, что австрийцы постараются задержаться за рекой Сан, и поэтому переправа конницы у Сандомира на правый берег еще не теряла своего значения. Поэтому было предложено штабом в ночь на 31 августа 72-м пехотным полком и пограничниками атаковать Сандомир. С утра 30 августа я чувствовал себя плохо: появилась высокая температура, и с 12 часов дня я лежал в полузабытьи. Поэтому все распоряжения по ночному штурму делал сам Дрейер лично. Нанесение главного удара возлагалось на три батальона 72-го пехотного полка, который должен был овладеть католическим кладбищем и костелом около него, а затем совместно с пограничниками, двигавшимися от Андрушковице на Стараховице, ворваться в город и овладеть мостом. 8-я кавалерийская дивизия оставалась на занимаемых ею позициях от высоты 215,9 на фольварк Судолы и деревню Хвалки. Для развития успеха ночного штурма к 8 часам утра 31 августа, когда рассеивался туман, полевая батарея и одна из батарей 8-й кавалерийской дивизии должны были подойти к передовым линиям и своим огнем оказать содействие атакующим. Общего начальника штурмующих войск назначено не было, а начальник 8-й кавалерийской дивизии был поставлен в известность о предстоящей атаке письменным предписанием. Приближалась ночь. Штаб 14-й кавалерийской дивизии был в 8 километрах от тульцев, но связан с ними телефоном, который часто портился.

Пока делались все эти распоряжения, разведчики 72-го пехотного полка и пограничники весь день 30 августа изучали подступы к позиции противника и самую позицию. В первом часу ночи двинулись к исходным рубежам атаки как тульцы, так и пограничники. В ночной тишине 72-й пехотный полк развернул боевой порядок для атаки; охраняемые цепью дозоров в первой линии шли два батальона полка в строю поротно в две линии, из третьего батальона по две роты направились в резервы уступом за обоими флангами первой линии; роты всех батальонов находились в двух взводных колоннах.

Связь с пограничниками, установленная командиром 72-го пехотного полка, с началом движения стала все чаще прерываться. В пятом часу утра тульцы близко подошли к укрепленной позиции австрийцев, не подозревавших о готовящемся ударе. Настала решительная минута, и командир полка отдал приказание двинуться на штурм. Не открывая огня, в полной тишине тульцы бросились вперед. Разбивая прикладами, малыми топорами, лопатами и расталкивая руками проволочные заграждения противника, атакующие в мгновение были в первой линии окопов, уничтожая не успевших прийти в себя австрийцев. Сметая все на своем пути, в короткий промежуток времени тульцы решительным ударом овладели двумя линиями окопов и вели бой у костела, врываясь в самый город. Порыв атаки был настолько силен, что противник почти не оказывал сопротивления, падая под штыковыми атаками штурмующих тульцев. Выбив слабые охранения на Строхище, пограничники скоро оказались перед окопами австрийцев в предместье Краковка, где задержались, не имея связи с 72-м пехотным полком. Заполнив образовавшийся промежуток, две правофланговые роты 3-го батальона принуждены были выдвинуться в первую линию, а две резервные роты того же батальона, находившиеся за левым флангом, удлинили боевой порядок полка к северу. К 7 часам утра 31 августа у тульцев уже не было резерва, рассчитывать на какую-нибудь помощь, кроме артиллерийского огня, не приходилось. Сосед слева, части 8-й кавалерийской дивизии, вел обычную ружейную перестрелку с противником, а справа пограничники не подавались вперед. Оценивая создавшееся положение, раненый командир полка приказал закрепиться на захваченных позициях.