Скульптор твоего тела - Игорь Евгеньевич Журавлёв

— Молодец, подошел к делу профессионально. Пожалуй, Игорь, отец твой, был прав, хваля тебя. Хотя я и так в его словах не сомневалась. Он не привел бы ко мне неумеху, даже по-родственному. Только вот я тебя насквозь вижу, салага. Признайся честно и тебе ничего за это не будет: хотел отомстить мне за неожиданно холодный прем?

— Ну, не то что бы, — пробормотал я. — К тому же…

— Ясно все с тобой, — оборвала она мои оправдания. — Учти, тебе просто повезло, что мне понравилось. В любом другом случае, я бы тебя убила. Воскресила и убила бы еще раз. И так, пока бы не надоело. Веришь?

— Чё, правда что ли? — усомнился я.

— Показать? — с надеждой спросила она, и улыбка ее стала зловещей, так что я попытался отползти подальше.

Вилора расхохоталась. Вот и думай, что это было: шутка или она и правда так может?

— Слушай, — неожиданно вырвалось у меня. — Лора, расскажи, пожалуйста, о моем отце. Так вышло, что я его совсем не знаю.

— Расскажу, — согласилась она, — но как-нибудь потом. Когда узнаю тебя ближе и пойму, что ты за человек.

И тут же сменила тему:

— Пойдешь со мной купаться?

Я облегченно выдохнул и кивнул. Лишь отметил про себя, что другого от нее и ждать не стоило. Другая бы предложила вместе сходить искупаться. А эта поставила меня в курс о том, что она идет купаться, а я, если хочу, могу тоже пойти с ней.

И мы купались, потом загорали, потом ели, потом любили, опять купались, а потом вдруг на меня накатила такая зверская усталость, что у меня даже колени подкосились и я упал лицом прямо в траву. Я испугался, а кто бы на моем месте не испугался? Но Вилора меня успокоила. Оказывается, я сам того не заметив, провел за лепкой почти двое суток.

— Если точнее, — сказала она, — почти тридцать девять часов по местному времени.

Нормально так, а я даже не заметил. А потом еще лихая постельная скачка, купания, новые игры плоти на свежем воздухе, и прочее.

— Это из-за того, что ты получил очень много энергии и словил эйфорию. Теперь будет небольшой отходняк. Поэтому тебе лучше поспать.

Я хотел сказать, что так и собираюсь поступить, но не смог. Уже уснул. Прямо там, куда упал. Сквозь сон еще чувствовал, как меня поднимают и, вроде бы, куда-то несут, а потом — все, как отрезало.

***

Сутки были даны мне на отсып и откорм. И я честно спал и ел, изредка выползая из дома по нужде. А через сутки Вилора решила, что мой организм отдохнул достаточно. Организм так не считал, но его мнения никто спрашивать не собирался. Мое мнение, как хозяина организма, мою командиршу интересовало, кажется, еще меньше. Я чуть ли не пинками был выведен на улицу, и это вовсе не фигура речи. Попытавшись воззвать к ее совести и напомнить ей, что мы не чужие с намеком на наши недавние совместные радости, я вызвал у нее только злобный хохот.

— Запомни салага, если я когда-нибудь еще раз захочу тебя трахнуть, я тебе сообщу. А если точнее, то не сообщу, а просто трахну когда, где и как мне захочется. А пока я буду трахать тебя другими способами. Многими разными способами до тех пор, пока ты или не сдохнешь, что скорее всего, или не станешь лучшим, после меня, конечно, бойцом Веера. Что маловероятно. А средний или даже хороший уровень меня не устроит. Я, как и ты, если что-то делаю, то только самое лучшее. В этом мы с тобой похожи, салага. К тому же, я должна твоему отцу и намерена вернуть должок сполна. А поэтому, десять кругов вокруг озера для разминки. Бе-его-ом… марш!

Я замешкался совсем чуть-чуть, но добрая тетя Вилора мне помогла, ее дружеский пинок под зад придал мне нужное ускорение, и мы побежали. Как выяснилось, окружность небольшого озерка составляла три километра, поэтому, путем сложения, получалось, что утренняя пробежка для разминки составляла тридцать км. Нет, я, конечно, не совсем уж дебил, поэтому, ожидая худшего, потихоньку за эти сутки отдыха поработал над своим телом, укрепив дополнительно свою костно-мышечную систему, а особенно самые разные связки скелета. Наверное, благодаря этому, я таки пробежал, как мне было сообщено, утренний норматив слабака и салаги, следуя в фарватере бодро мелькавшей передо мной идеально слепленной мною же попки, обтянутой ярко-красными шортами. Но если вначале пробежки у меня и мелькали мысли о том, чтобы по этой попке игриво шлепнуть ладошкой, то уже ближе к середине мне хотелось врезать по ней с ноги, а к концу дистанции я вообще забыл о том, что впереди бежит женщина, а не злобная сука, которую хорошо бы как можно быстрее пристрелить, исключительно ради блага всего человечества.

Когда мы прибежали, и прозвучала команда стоять, я упал, прижавшись к земле как к родной матери, абсолютно уверенный в том, что заставить меня подняться не сможет никто и ничто. И я снова ошибся. Похоже, это становится привычкой. Вилора схватила меня за волосы и, нимало не сомневаясь, с силой потянула вверх. Чтобы не остаться без скальпа, я вынужден был подскочить и вновь утвердиться на дрожащих ногах.

— Команды лежать не было, салага! Была команда стоять, — прорычала она мне прямо в лицо, брызгая слюной.

Я попытался что-то вякнуть в ответ, но тут же мне в солнечное сплетение прилетела, как мне показалась, кувалда. И, естественно, я так и не смог ничего сказать. Может, оно и к лучшему, мимолетно подумал я, мало ли что сорвалось с языка, за что потом пришлось бы страдать еще больше. Кажется, во мне начал просыпаться здравый смысл и чувство самосохранения.

Безуспешно пытаясь вдохнуть хоть капельку воздуха, я услышал жаркий шепот прямо в ухо:

— Напоминаю правило, милый: я говорю, ты делаешь. Или лучше так: я отдаю команду, ты исполняешь. Запомни, салага — это правило, которое спасет тебе жизнь.

И неожиданно жаркий язычок прошелся по моему уху и даже чуть-чуть залез внутрь. От неожиданности я даже умудрился сделать первый вдох, наполнивший воздухом уже горящие легкие. И тут же вновь получил воздушный удар по моей барабанной перепонке:

— Всё ясно? —