(На)следственное бюро госпожи Сенеры - Альма Либрем

големы, ведомые только одной мыслью: остановить врагов.

— Беги! — велел Хортон. — Я все сделаю!

— Нет, — упрямо мотнула головой Сенера. — Только вместе.

Она вскинула руку, из последних сил призывая лёд, всё ещё живший внутри неё, и окатила заклинанием надвигающихся противников. Бежать стало ещё сложнее, осколками засыпало все ступеньки, но это дало им фору хотя бы на несколько секунд.

Джеймс мчался следом, и Сенера не отпускала его руку. Она не могла позволить Хортону пожертвовать собой ради неё. Это не его война. Это она втянула его в интриги ледяных королей…

Хортон успел заскочить на последнюю ступеньку, и Сенера выдохнула с облегчением… Чтобы поскользнуться и упасть.

Ледяное чудовище схватило её за ногу, утягивая назад, и девушка закричала. Она попыталась призвать собственную магию, но её не осталось больше ни капли. Сенера была истощена, испита до дна, у Джеймса не осталось ничего…

Он схватил её за руку, рывком вытягивая обратно на площадку, и прицельным заклинанием отшвырнул прочь следующего ледяного голема. А потом схватил трость Варгена Дэвоя и сломал её о колено, швыряя осколки в ледяных магов.

— Пусть его магия, — прохрипел Джеймс формулу отречения, — сгорит вместе с вами!

Сенера не услышала собственный крик. Она только увидела, как некромантия, пролившаяся на головы ледяных големов, вспыхнула. Джеймс отдавал всё без остатка, и ожившие статуи стремительно плавились, превращаясь в потоки воды, что лилась по разбитым ступенькам.

— Зачем? — охнула она.

— Потому что без тебя мне не нужна ни жизнь, ни магия, — прошептал Джеймс. — Скорее, к сердцу!

Отступать в любом случае было уже некуда. Огромное, страшное, ледяное сердце красовалось на постаменте, и Сенера поднялась на него и протянула руку, готовясь прикоснуться к гладкой поверхности артефакта, державшего в страхе всех ледяных колдунов долгие годы.

— Погоди! — окликнул её Джеймс. — Позволь… Позволь, мы сделаем это вместе?

— Но ты можешь погибнуть, — покачала головой Сенера.

— Зато я буду с тобой, — твердо произнес он. — Лучше я буду твоим единственным ледяным слугой… Всё равно ведь погибну. Мне нет хода назад. Позволь мне быть с тобой рядом, Сенера. До последнего.

Она зажмурилась, пытаясь перебороть боль и отчаянье, и кивнула.

По щеке скатилась одинокая слеза.

— Спасибо, Джеймс, — прошептала она, когда мужчина поднялся и встал рядом с нею на помост, обнял её одной рукой, притягивая к себе. — Даже если мы оба умрем… Я хочу, чтобы ты знал: я люблю тебя.

Хортон слабо улыбнулся.

— Я же говорил, — прошептал он, — колькольчики — это про взаимность.

Он склонился к ней и прикоснулся к её губам поцелуем — как раз в тот момент, когда Сенера стянула перчатку и дотронулась до ледяного сердца.

…Сначала было очень темно. И тихо. Сенера слышала только стук собственного сердца — и чувствовала жар поцелуя Джеймса на своих губах.

А потом разразился жуткий гром.

Она была жива. Её собственное сердце продолжало биться в груди.

Ледяное — стремительно таяло. Ещё мгновение назад Сенера прикасалась к самой холодной поверхности на свете, а сейчас её пальцы погружались в талую воду.

— Мы живы, — прошептала она прямо в губы Джеймсу. — Мы живы, Джеймс! Оно растаяло!

— Как в сказке, — отозвался Хортон. — В сказке, где истинная любовь растопила сердце ледяной королевы. Только я вынужден немного развеять твой позитив. Сейчас тут всё растает!

Сенера заставила себя открыть глаза и вскрикнула от ужаса. Вода текла ручьем по ступенькам, капала со стен, с потолка на них почти шел дождь.

— Надо… Надо… — она заметалась, не зная, что делать. — Я могу…

Но сил у Сенеры почти не осталось. Она чувствовала себя выжатой до ноля.

— Джеймс, — взмолилась она. — Телепортация…

— Слишком далеко, — покачал головой Хортон. — Не смогу… Попаду на какой-нибудь горный шпиль.

— Но что делать? Вниз! — Сенера рванулась было к ступенькам, но Хортон вовремя поймал её за руку.

— Стой! — остановил он девушку. — Куда? Чтобы всё это рухнуло тебе на голову? Может… Может быть, ты сможешь призвать ледяного коня? Там остался ещё один!

Сенера кивнула. Она растерянно оглянулась и рванулась к стене, которая казалась самой тонкой, прижала к ней ладони, будто надеялась уговорить её растаять скорее. Но замок теперь был простым куском льда, и Сенера вряд ли могла сделать ему хоть что-нибудь.

Она в отчаянье замолотила кулаками по холодной поверхности льда, закричала, но стена была слишком прочной, чтобы поддаться. Да и на что Сенера рассчитывала? Не прыгать же ей с такой высоты…

Она вернулась к помосту и устало опустилась на него. Джеймс сел рядом и притянул девушку к себе, обнял за плечи и уткнулся носом в её волосы.

— Вот видишь, — прошептал он, — а ты говорила, что твоя одежда сделана из льда. Как видишь, она не тает, как всё остальное. Всё ещё цела.

— О, да, — прошептала Сенера. — Приятно, что я хотя бы умру в красивом платье. Надеюсь, хоронить нас с тобой будут не Хиллари и Бренда, это было бы слишком уж жестоко.

— О, — усмехнулся Джеймс. — Не думаю, что они будут искать нас здесь. Хотя, это неточно. Может быть, Бренда захочет отомстить мне за то, что я послал её куда подальше, и выберет самый крохотный гроб из всех, которые найдет. Специально, чтобы поглумиться.

Девушка всхлипнула и прижалась к Хортону чуть крепче.

— Эта может… спасибо, что пошел за мной. Как ты говорил?

— Колокольчики — это про взаимность, — усмехнулся Джеймс. Его голос немного дрожал, но мужчина продолжал говорить спокойно. — А представь, как было бы, если б мы выбрались отсюда! Мы бы поселились… Где ты хочешь жить?

— Мы бы построили свой дом, — прошептала Сенера сквозь слезы. — Не такой большой… Возможно, такой, как у Лионеля? Только обставили бы его иначе. В тёплых тонах… и обязательно сделали бы нормальную отопительную систему. К зиме мы бы украшали его, чтобы он светился в ночи и привлекал остальных людей.

— Ты бы принимала там клиентов. Мы бы расследовали их дела, — Джеймс обнял Сенеру ещё крепче. — А потом я писал бы статьи в своей газете. Или в своем журнале. Открыли бы его на те деньги, которые остались после Кристин Доре.

— И после Лионеля, — усмехнулась Сенера. — Он же нам так и не заплатил.

— Боюсь… — Джеймс запнулся. — Боюсь, он растает, Сенни. Точно так же, как и все остальные.

— Значит, — она крепко зажмурилась, — значит, я буду жить в его доме, как его дочь. Если он не может заплатить, пусть расплачивается так. И… И… И по двору будут бегать наши дети, двое, мальчик и девочка. И…

Она запнулась и разрыдалась.

— Ничего этого не будет, —