Тень с запахом гвоздики - Орлова

если бы руководство не закрывало на это глаза? Я для них просто невидимка, — сказал он. — Естественно, я позаботился об этом заранее. Поэтому валяй, кричи.

Это была правда. Просто так ему бы никто такой свободы не дал. Ходить по университету столько времени, вытворять все, что пожелается. Даже для официально допущенного социолога это слишком большие привилегии. Да и вообще само по себе было странно то, что какого-то иностранного социолога допустили заниматься исследованием российских студентов. Ректор вряд ли был настолько недальновиден. Скорее всего, он его допустил из каких-то личных соображений или выгод, а не из-за любви к науке. Ле́рон вовсе не простой персонаж. И нихрена не социолог, в этом она сейчас была убеждена на все сто. Она смотрела на его ухмыляющееся лицо и ее размазывало от чувства беспомощности. В качестве последнего аргумента снова захотелось просто дать ему по роже. Но она никогда ни на кого не поднимала руку. И даже не знала, хватило бы у нее сил дать хотя бы пощечину и не промазать при этом. Неплохо было бы иметь сейчас поддержку в виде какого-нибудь амбала, которому достаточно было бы сказать просто «Фас!». Или хотя бы Константина Николаевича. Хотя он слишком дипломатичный для таких дел… Точно!

— А для Константина Николаевича ты тоже невидимка? — медленно, растягивая слова, произнесла Алиса. — Думаешь, он позволит себе писать книгу в соавторстве с тем, кто навредил его студентке?

— Кхм. Это что-то новенькое.

По лицу социолога скользнула какая-то несвойственная для него эмоция. Только Алиса не могла определить ее значение.

Ле́рон сверлил ее взглядом, Алиса тоже не сдавалась. Она видела, что попала в точку. Но ждала, когда он примет своё поражение. Ей только нужно было продержаться и не подать виду, что она постепенно теряет свой боевой настрой. Она чувствовала, как злость начинала угасать, уступая ощущению неуверенности, но пыталась изо всех сил ее удержать, ведь, если она продержится, она, наконец, сможет получить хоть какие-то ответы.

И, наконец, Ле́рон сдался. Или пошел на уступку. Но это уже не столь важно. Он мог спокойно проигнорировать ее угрозу, видно было, что она почти блефует. Но что-то заставило его поддаться.

Ле́рон снова ухмыльнулся, но уже с какой-то другой эмоцией.

— Кхм. Ладно, ты права, — он иронично поднял руки вверх, будто сдаваясь, и присел на краешек ближайшей к нему парты.

Алиса растерялась. Остатки злости смело подчистую. А вместе с ними и ее уверенность. Пытаясь скрыть пропажу своего воинственного настроя, она выглянула из аудитории, чтобы убедиться, что никто не собирается сюда входить, и прикрыла дверь. На всякий случай. Она понимала, что Ле́рон в любом случае уйдёт отсюда, если захочет. Но с психологической точки зрения закрытая дверь могла послужить дополнительным аргументом, чтобы он остался и ответил на ее вопросы.

— В последнее время ты стала часто злиться, это на тебя не похоже, — Ле́рон прервал молчание, его тон был насмешливым. Алиса снова постаралась придать себе грозный вид, нахмурилась и подняла вызывающий взгляд на Ле́рона. Он продолжил: — Только вот… я еще могу понять, если бы ты злилась из-за себя. Но из-за тех, кто даже не является тебе другом… Хм. Добросердечная и великодушная Алиса смело бросается защищать бедных и обездоленных. Вместо того, чтобы помогать себе. Уверена, что это стоит того?

Он будто бы хотел задеть ее, но Алиса не видела в таких поступках ничего плохого. Она могла себя защитить, но у нее никогда не было в этом необходимости. Ее никто и никогда не пытался обидеть. Если не считать того парня в клубе… Поэтому она проигнорировала его полемику и вместо этого повторила свой вопрос:

— Что ты сделал с Катериной?

Ле́рон закатил глаза.

— Ничего я с ней не делал, зачем мне это? Я что, похож на гопника, чтобы устраивать разборки с девушками?

Звучало, конечно, здраво, но Алиса не подала виду:

— С чего тогда ей тебя бояться? Она зашла в аудиторию уже сама не своя, увидев тебя, села за парту как побитая мышь. И удирала от меня, отбиваясь какими-то извинениями. За что она извинялась?

— Ты знаешь, за что.

— Да что за бред? Я сама пошла в этот клуб, она меня насильно не тащила, наоборот, я напросилась. Если бы мне не нужно было…, — Алиса вовремя прикусила язык, — если бы… Если бы ты меня не игнорил, я бы не стала общаться с Катериной и не сунулась бы туда! — выкрутилась она кое-как. — И если уж и искать виноватого, то это ты! Катерина не несёт ответственности за наши решения. Если это единственная причина такого обращения с ней, это просто жестоко. Ты не можешь так вести себя с людьми просто потому, что тебе так хочется!

Ле́рон выслушал ее короткую злобную тираду уже не ухмыляясь. Лицо его мгновение было просто серьезным, а потом резко переменилось. Он гневно сверкнул глазами, медленно спустился с парты и подошел вплотную к Алисе, внимательно вглядываясь в ее глаза. Он стал излучать какую-то колоссальную угрозу. От неожиданности девушка дернулась от него, ударившись спиной в закрытую дверь, ее тело съежилось, и в голове промелькнула мысль «Черт…». Резкая перемена в лице Ле́рона напугала ее. Нет, она была уверена, что Ле́рон ничего плохого ей не сделает, ему просто нравилось нагонять на всех страх. Однако тело было абсолютно не согласно с ее разумом, чувствуя, будто этот человек и правда представлял для нее опасность.

За считанные секунды Ле́рон приблизился к ней настолько близко, что Алисе пришлось сильно вжаться спиной в дверь, которую он подпер левой рукой, почти соприкасаясь с головой девушки и продолжая пристально вглядываться в ее глаза. У Алисы сперло дыхание; она побелела и смотрела на Ле́рона во все глаза, не понимая, откуда взялся этот страх. Она хотела отвернуться, но не могла даже моргнуть, не в силах оторваться от его жутких ледяных зрачков. Совершенно не моргая, Ле́рон пугающе тихим голосом произнес, растягивая слова:

— Могу. Я могу общаться с кем угодно так, как захочу. Говорить все, что захочу. И так, как посчитаю нужным. Так будет до тех пор, пока мне это выгодно. Хоть с Екатериной, хоть с Константином. Хоть с тобой. Я, разумеется, понимаю, с чего вдруг ты решила, что можешь иметь на меня какое-то влияние и даже предъявлять претензии… И какое-то время мне было даже любопытно подыгрывать. Однако, сейчас это уже перестает меня забавлять. Будь у меня до сих пор чуть больше свободного времени или чуть меньше важных дел, быть может, я