Bella Германия - Даниэль Шпек

Та не сразу смогла сдвинуться с места. Потом поднялась, чтобы вернуть Энцо, и многозначительно посмотрела на Винсента. Энцо уже прощался с секретаршей.

– Что с тобой случилось? – спросила она мужа. – Или есть предложения из Италии?

Двери лифта закрылись. Энцо нажал на кнопку первого этажа.

– Нет.

– Тогда почему ты отказался? Если не хочешь в Дингольфинг, он готов подыскать тебе место в Мюнхене. Мы должны радоваться, что у них вообще есть вакансии.

Энцо молчал.

– Тогда зачем ты сюда приехал?

Энцо молча смотрел на нее, пока лифт не остановился.

– Я хотел его увидеть, – ответил он. (Желудок Джульетты сжался.) – Винченцо не слишком похож на него.

Двери разъехались, Энцо вышел в вестибюль. Джульетта осталась стоять в лифте.

На улице она побежала за ним, не замечая сломанного каблука. Схватила за руку:

– Энцо! Что ты такое говоришь?

Он развернулся:

– Хватит врать, Джульетта. – Он смотрел ей в глаза. Его буквально трясло от гнева. Но откуда он мог это узнать? – Я пошел к врачу, когда мы никак не могли завести второго малыша…

Она затаила дыхание.

– Врач сказал, что у меня вообще не может быть детей.

– Но почему ты мне ничего не сказал?

– Потому что… – Энцо отчаянно пытался с собой совладать, – потому что другая семья мне была не нужна.

Земля уходила из-под ног, Джульетта искала опору. Краем глаза она заметила выходящего из ворот Винсента. Он остановился и посмотрел на них. Энцо схватил жену за рукав:

– Я хочу одного… Чтобы эта история закончилась, раз и навсегда.

Следующие несколько дней Джульетта жила в аду. Когда тайное становится явным, стыд обращается в боль. В чувство, будто с тебя сорвали всю одежду. Винченцо так ничего и не узнал, но не мог взять в толк, что случилось с матерью. За столом Энцо вел себя как обычно – говорил о погоде, обсуждал последние новости и предстоящий на следующей неделе день рождения Джульетты.

Ей было бы легче, если бы он орал на нее, устроил скандал, тогда можно было бы наконец освободиться от невысказанного. Нужен был взрыв, чтобы испепелить это мерзкое показное благодушие. Но Энцо не давал ей ни малейшего повода, а сама она скорее откусила бы себе язык, чем открыла правду Винченцо. Разве простит он мать, которая лгала ему всю жизнь? Потерять Винченцо Джульетта боялась больше всего.

Она позвонила Винсенту из телефонной будки на рынке. Дрожащим пальцем набрала его служебный номер.

– Энцо все знает. – Она слышала дыхание Винсента на другом конце провода. – Я ничего не говорила ему.

– Но как он узнал? И когда?

– Он не говорит.

– А Винченцо?

«Он думает о своем сыне, не обо мне», – пронеслось в голове Джульетты.

– По-прежнему ни о чем не догадывается.

– Я на вашей стороне. Я позабочусь о нем, обещаю.

Джульетта не понимала, что Винсент имеет в виду. Он ведь всегда заботился о сыне.

– Я разведусь, если хочешь, – продолжал Винсент. – Но ты должна быть мужественной.

Ее едва держали ноги.

– В пятницу вся семья соберется на мой день рождения. Что я должна им сказать?

– Правду.

Джульетта этого не сделала – ни в день рождения, ни до. Пронесшийся над Мюнхеном сумасшедший мартовский шторм смел остатки зимы. В пятницу утром Джульетта ходила в парикмахерскую и заглянула к Винсенту. Семья ждала ее дома, Джованни даже испек торт.

На пустой парковке перед главным корпусом «БМВ» весенний ветер трепал флаги. Земля под деревьями была покрыта сломанными сучьями. Джульетта поплотней закуталась в шарф. День для свидания был самый неподходящий, но Винсент сам попросил о встрече. Он волновался, но глаза заблестели, стоило ей только появиться.

– Я хочу показать тебе кое-что, идем.

– Меня ждут дома.

– Это ненадолго. Подарок… Закрой глаза.

Джульетта вздохнула и прикрыла глаза ладонью. Винсент повел ее через парковку. Всего несколько шагов – но она сгорала от нетерпения. Пробовала подглядывать сквозь пальцы, но ничего не различала за бьющим в глаза светом.

– Можно! – послышался наконец голос Винсента.

Джульетта отняла ладонь от лица. Винсент что-то держал в руке, какую-то металлическую штуку, сверкавшую на солнце. Поначалу Джульетте показалось, что это украшение, кольцо или браслет, которое она сможет носить лишь втайне от семьи. Винсент улыбался. Она посмотрела на него вопросительно. Он сделал шаг в сторону – и тут она поняла все.

За спиной Винсента между темно-серыми лимузинами стоял ярко-красный «шевроле-альфа-ромео». Чувственные изгибы, сверкающий хром – по виду модель пятидесятых, когда дизайн не был таким функциональным и каждая машина имела свое лицо.

– С днем рождения. – Он протянул ей ключи.

Джульетте потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя.

– Нет, Винсент, я не могу… Ты сошел с ума.

Он подвел ее к машине. Верх был поднят, хромированные детали, черный лак, красная кожа – все поблескивало.

– Посмотри, что здесь написано…

Он показал на трехспицевое рулевое колесо. В центре золотился герб Милана – змея, крест и полумесяц. Под ним изящным шрифтом было выведено: «Джульетта».

Имя машины.

– Год выпуска 1955-й.

Год, когда родился Винченцо.

Винсент улыбался.

– Ты с ума сошел…

Кровь бросилась Джульетте в лицо. Винсент кивнул на конверт, лежавший на приборной панели. Дрожащими руками Джульетта взяла его и вытащила два билета. «Волшебная флейта» – и не в Мюнхене, а в «Ла Фениче», в Венеции.

– Ты с ума сошел, – повторила она.

– Мы с тобой давно хотели там побывать. Сумасшествие – столько лет мечтать о том, что так просто сделать.

Джульетта посмотрела на дату – завтра вечером.

– Но, Винсент… как я это объясню?..

– Вчера вечером я все рассказал Марианне. Так лучше для всех.

Джульетта ужаснулась. До сих пор любая попытка сблизиться с Винсентом оборачивалась какой-нибудь катастрофой, вроде несчастного случая с Энцо. Джульетта была суеверна – наследие матери-сицилианки. От себя не уйдешь, вся ее жизнь казалась тому подтверждением.

Винсент обнял ее. Джульетта вдохнула его запах и вдруг вспомнила, что особенно нравилось ей в Винсенте. Именно то, что он напрочь отвергал это проклятое убеждение о неизбежности предначертанного.