Квартет Дейлмарка. Книга 4. Корона Дейлмарка - Диана Уинн Джонс

Он протянул ей фигурку, но едва Маевен дотронулась до нее, как и стоявшие поблизости люди, и холмистая безлесная местность – все пропало.

Как оказалось, она отсутствовала в своем времени очень недолго.

Маевен вернулась в галерею музея дворца Таннорет, на то же самое место, где стояла в миг своего исчезновения. Венд, убиравший золотую статуэтку в витрину, подпрыгнул от неожиданности и уставился на нее.

Он был так же великолепно одет, опрятен и красив, как обычно. Маевен сразу же осознала, что до ужаса грязна и не просохла после дождей, на которые перестала обращать внимание еще несколько дней тому назад. Ее кольчуга сильно пахла ржавчиной. Сапоги облепила грязь. Форма Водяной Горы смердела сырой шерстью и застарелым потом – лошадиным и человеческим. Она чувствовала, что волосы под маленьким шлемом тоже сырые и свалялись, словно войлок.

– Ты вернулась! – воскликнул Венд.

– Да.

Почти звериная осторожность, обретенная за время странствий, помогла Маевен безошибочно угадать, что Венд вовсе не рассчитывал увидеть ее снова. Говорили об этом и выражение его лица, и то, как осторожно он поставил фигурку на полку и запер витрину. Она заметила это, несмотря даже на то, что ее отвлекла собственная одежда, решившая преобразиться обратно в шорты и футболку, только помятые и жутко грязные. Волосы рассыпались по плечам, но девочка все так же чувствовала, что они сырые и спутанные. Пронзительный треск рации Венда, прицепленной к форменной куртке, тоже отвлекал, но она не упускала ни одной мелочи.

– Так что же случилось? – Венд небрежно звякнул ключами, но сама эта небрежность показала Маевен, что получить ответ ему хочется больше всего на свете.

– Хестеван-менестрель убил Норет еще до того, как она выехала из Аденмаута.

Маевен почувствовала себя пристыженной из-за своего недоверия – девочка ощущала, что Венд исполнен ярости и скорби, которые тщательно скрывает, – но ничего не могла с собой поделать. Путешественники постоянно были настороже и мало кому доверяли: Морил, Митт, Хестеван, Навис – все до одного. В то время жить по-другому было нельзя.

– Я думал, что это был… другой ее спутник, – протянул Венд, не обращая внимания на треск рации.

«Значит, ты подозревал Митта!» – подумала Маевен. Опять недоверие. Сигналы рации начали ее нервировать, и она заметила:

– Мне кажется, вам стоило бы ответить.

Венд отцепил аппаратик и щелкнул кнопкой:

– Да. Орилсон. Слушаю.

Голос майора Алксена прозвучал гулко и в то же время суховато, словно он говорил в консервную банку.

– Это какой-то сумасшедший дом! Венд, спуститесь как можно скорее в главный двор. Такое впечатление, будто в гробницу Амила кто-то забрался: то ли человек, то ли зверь, то ли… Я не знаю. Прием.

– Иду, сэр, – откликнулся Венд. Он прицепил рацию на пояс, вымученно улыбнулся Маевен и сказал: – Расскажешь об этом после, – и пошел прочь.

Маевен провожала его взглядом, пока тот быстрым шагом удалялся по галерее. Танаморил, Осфамерон, знаменитый маг Маллард – он был героем всех преданий и, помимо всего прочего, вполне мог оказаться одним из ее собственных предков. А теперь вот опустился до того, что стал смотрителем музея и вступил в сговор с Канкредином. Она понимала, что чувствовал Морил, узнав о предательстве Хестевана. От этого начали ныть все кости. А в поезде прикидывался хорошим парнем, чтобы она поверила ему. Смех, да и только.

Это выглядело так, будто Маевен инстинктивно отыскала отгадку ребуса, а теперь восстанавливает ход размышлений. Фотография. Тетя Лисс послала ее папе. Венд увидел ее и заметил, что девочка очень похожа на Норет. Это мог быть только Венд, иначе откуда Канкредин узнал бы, на кого обратить внимание?

Маевен еще раз посмотрела на золотую фигурку, ярко сверкавшую за стеклом. Она была уверена: если как следует осмотреть витрины, то где-нибудь найдется и помятый кривобокий серебряный кубок, и кольцо с большим красным камнем, на котором вырезан профиль Адона, а может быть, даже два одинаковых кольца… Но у нее не было никаких сил на то, чтобы вновь приняться за осмотр музея. Ее сапоги превратились в сандалии, явив всему свету бурые от грязи пальцы. Необходимо было срочно принять ванну и, конечно же, вымыть голову. Девочка посмотрела на большой палец. Там, где она все это время носила поддельное кольцо, выделялась чистая белая полоска. Да, колец должно быть два. Единый перехитрил всех – Венда, Канкредина, Керила, того графа из Андмарка (как его звали?) и саму Маевен – и, более того, заставил их собственными руками разрушить свои планы. Что касается Маевен, то она никак не могла изменить ход истории, а всего лишь подтолкнула ее к должному пути.

Да, ей совершенно необходимо принять ванну.

Но вместо этого девочка очень медленно пошла по галерее к огромным окнам, выходившим на главный двор. Она вовсе не собиралась на ходу рассматривать витрины, но не смогла не заметить меч. Тот, казалось, сам бросился ей в глаза, хотя и прятался в темных мрачных ножнах. Маевен, уже почти пройдя мимо, все же сделала пару шагов назад и прочитала:

ОДИН ИЗ НЕСКОЛЬКИХ МЕЧЕЙ, ПРИНАДЛЕЖАВШИХ АДОНУ (ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО). СОГЛАСНО ЛЕГЕНДЕ, ИЗВЛЕЧЬ МЕЧ АДОНА ИЗ НОЖЕН МОГ ТОЛЬКО ЗАКОННЫЙ МОНАРХ.

«Это правда, – подумала она. – Я так и не смогла вынуть его. Оба раза это пришлось сделать Митту». Маевен медленно прошла к окнам; на сердце у нее было жутко тяжело. Обычная жизнь… Такая скучная. Все кончено.

Подойдя к ближайшему окну, она осторожно выглянула. Внизу раскинулся широкий мощеный двор – сверху прекрасно были видны узоры, выложенные из брусчатки, – в середине которого возвышалось абсурдное сооружение со множеством башенок и куполов. Усыпальница Амила Великого – замечательный пример архитектуры той эпохи. Рядом с домиком стоял майор Алксен, а его люди, среди которых был и Венд, окружили усыпальницу и осторожно подкрадывались к стенам. Кого они испугались?

И тут неведомое существо, находившееся в усыпальнице, издало протяжный звук, начинавшийся с визгливых нот и нисходивший к басовым: и-и-и-го-о-о-го-о-о-о. Маевен очень ясно слышала его даже сквозь стекло. Лошадь. Она почувствовала, что к горлу подступил комок, а лицо побелело: девочка поняла, что это за лошадь. Больше она не ржала, но Маевен любила лошадей, а эта была ей знакома даже слишком хорошо. Ей захотелось высунуться из окна и крикнуть майору Алксену: «Не ходите туда! Там Канкредин!» Венд не мог не знать этого. И все же он позволил всем этим людям, даже не представляющим, против чего они вышли, приблизиться к строению. Майор Алксен уже подошел вплотную к входу. Вот он взялся за решетку, загораживающую дверь.