Квартет Дейлмарка. Книга 4. Корона Дейлмарка - Диана Уинн Джонс

Маевен замерла, не смея пошевелиться. Над бесчисленными главками усыпальницы Амила висело, клубясь, почти невидимое облако. Его можно было увидеть лишь потому, что стена и городские здания уродливо искажались им, так, словно смотришь на них через грязное стекло. Канкредин пока что собирал воедино свои разрозненные куски. Маевен облизала пересохшие губы. Как же много здесь было этой дряни! Казалось, Канкредин собрал едва ли не всего себя из всех уголков земли. Страшная мерцающая часть тучи была по меньшей мере в пять раз крупнее того призрака, который скрывался под видом ее лошади. Девочка подумала, что стоит прокричать то слово, что она запомнила, но внутренний голос предупреждал: клубящийся над двором сгусток слишком велик для того, чтобы с ним можно было справиться таким образом.

На противоположной стороне двора плавно закрывались ворота, повинуясь сигналу с пульта управления из помещения службы безопасности, оставляя ее наедине с Канкредином. Но папа тоже внутри! Она должна была что-то предпринять.

Однако, прежде чем ворота закрылись, какой-то мужчина в потрепанной кожаной куртке проскользнул между ними и подтолкнул смыкающиеся створки спиной. Наверно, это был сапер, приехавший для обезвреживания бомбы. Маевен слышала, что эти люди – отчаянные смельчаки – одевались во что придется и с удовольствием рисковали своей жизнью. Беда в том, что здесь ему предстояло иметь дело вовсе не с бомбой. Даже издали девочка видела – он это понял. Сапер стоял так же неподвижно, как и Маевен, и глядел вверх, на клубящееся невидимое облако. Но вдруг резко опустил голову. Еще какая-то неожиданность? Во дворе находился кто-то еще. Маевен различала поступь бегущего человека. Затем она увидела его: к усыпальнице Амила бежал Венд.

– Назад, дурак горелый! – оглушительно крикнул стоявший у ворот.

Это же голос Митта! Маевен далеко перегнулась через парапет, даже не обратив внимания, что рискует упасть. Она знала, что права. Хотя этого и не может быть. Этот человек вовсе не был таким нескладным – или был?

Угадывавшееся над усыпальницей беспорядочное движение сделалось целенаправленным и изготовилось обрушиться на мужчину перед воротами, но вдруг остановилось, отреагировав на Маевен. Она видела – нет, чувствовала – глаза в середине прозрачной тучи. Глаза, знавшие ее. Глаза, ненавидевшие ее. Знакомые ей глаза, полуприкрытые омерзительными одутловатыми веками.

Митт проревел одно слово. Это было не то слово, которое помнила Маевен. От него мозги сразу переставали что-либо соображать, а в следующее мгновение сами собой старались выкинуть его из памяти. Оно породило дрожь в сокровенных глубинах земли, слово, от которого тяжело содрогнулся весь дворец, от фундамента до флюгеров на крыше. Облако над усыпальницей поспешно разворачивалось, чтобы броситься на Митта, но не успело оно закончить движение, как было поймано, схвачено и подброшено высоко-высоко. Облако смешалось с яростным потоком воды, настоящим неодолимым цунами. Вода вырвалась из усыпальницы гигантским темным столбом, разметав строение, как карточный домик. Маевен, задрав голову так, что заболела шея, смотрела на устремлявшуюся в небо, в нарушение всех законов природы, огромную водяную колонну. Она делалась все темнее и темнее; вокруг водяного столба тускло мерцали распадавшиеся клочки страшного облака, а на уходившей в невообразимую высь вершине можно было разглядеть огромную шапку желтой пены.

А затем водяной столб рухнул.

Маевен мгновенно упала ничком около парапета, но все равно промокла насквозь. Галерея резко содрогнулась, будто взбрыкнула. Соленая вода обожгла глаза. Откуда здесь соль? А рев падавшей многотонной массы воды оглушал сильнее, чем взрыв любой бомбы. Этот рев все никак не смолкал, и вскоре к нему присоединился треск ломающегося камня. Посреди всего этого катаклизма Маевен поднялась на ноги, не обращая ни малейшего внимания на невообразимый грохот. Три ближайшие к ней колонны исчезли, и в парапете, как раз там, где она только что стояла, зиял пролом.

Нисколько не встревоженная этим, Маевен пробралась по продолжавшей сотрясаться галерее к ближайшей уцелевшей колонне и, обняв ее, уставилась во двор, по которому гуляли злые серые волны. Ворота рухнули, не выдержав напора. Арка оказалась разбита, и через частично заполненный каменными обломками проход вода вырывалась на Королевскую улицу, продолжая сотрясать дворец.

Соленая вода, бежавшая по лицу Маевен, была по большей части слезами. В таком кошмаре, наверно, никто не смог бы выжить.

Но он смог. По-видимому, его отбросило к боковой стене. Маевен еле-еле смогла разглядеть его. Еще чуть дальше, и мужчина оказался бы придавлен рухнувшим краем балкона. Он стоял в воде по плечи, затем, очень быстро, вода опустилась ему до пояса. Вода уходила с непостижимой скоростью, скрываясь в подземные тайники, из которых только что вырвалась. Слух начал возвращаться к Маевен, и она теперь смутно слышала плеск волн и громкий рев потока. Но девочка, не обращая ни на что больше внимания, уставилась на промокшие длинные волосы мужчины. Он действительно походил на Митта.

А потом незнакомец пропал из поля зрения. Маевен повернулась было, чтобы сбежать во двор, но тут услышала его голос прямо под балконом:

– Ну же, вставай. Вот балбес! Идем.

Теперь у нее не осталось никаких сомнений: это голос Митта.

Ответил ему голос Венда:

– Я заслужил, чтобы меня утопили.

И опять прозвучал уверенный голос Митта:

– Будь оно так, Колебатель Земли не оставил бы тебя в живых. Так что поднимайся, и пойдем отсюда.

Маевен услышала плеск и надрывный кашель. Потом Венд заговорил снова:

– Неужели ты не понимаешь? Я помогал Канкредину.

– Во всяком случае, у тебя хватило ума подойти к телефону и вызвать меня, когда ты понял, как много себя ему удалось здесь собрать, – ответил Митт. – Он мастер обмана, вербовки и тому подобных грязных дел. Хватит рвать на себе волосы! Что мне хотелось бы знать… Осторожно, здесь половина лестницы сломана! – Послышался громкий плеск, скрип сползающих мокрых камней, а потом опять плеск. Затем голос Митта донесся прямо снизу, от одной из дверей дворца: – Так вот, мне хотелось бы знать, каким образом он смог завербовать тебя?

– Норет, – произнес Венд. Это имя прозвучало так, что Маевен подумала, что он плачет. – Норет, моя дочь! Все эти годы я считал, что это ты убил ее.

– Идиот!.. – сердито воскликнул Митт. – Было несколько сотен человек, у которых ты мог доподлинно узнать обо всем!

Маевен почувствовала, что больше не может ждать. До сих пор она не смела твердо сказать себе, что это на самом деле Митт, но теперь никаких сомнений у нее не осталось.

Она метнулась в окно-дверь и пронеслась через бальный зал к ближайшей лестнице. На полпути вниз задержалась и, пританцовывая на месте от нетерпения и из-за того, что отлично понимала никчемность этой задержки, взглянула на свое отражение в огромных зеркалах и увидела там девчонку с мокрыми волосами, с разводами от слез на испачканном лице, в грязной измятой тряпке, некогда бывшей ее лучшим платьем.