Михаил Федорович - Вячеслав Козляков

Тяжелым бременем на служилых людей ложились дополнительные военные повинности их крестьян при строительстве новых городов, засек и других оборонительных сооружений. Из Рязани шли челобитные вдовы Ульяны Чевкиной, крестьяне которой «с дыму стоят у засеки безпрестани», детей боярских Денисьевых, чьи люди тоже «всякие засечные поделки делают и рвы чистят». Недоросли Богатищевы из Орла жаловались на бедность («хлеб-соль пьем и едим одну»), упоминая о своем участии в «городовой поделке»: «Рвы копали, и частняк пилили, и надолбы ставили с городом вряд… и каменья на острог носили». Определенно писал о причине запустения поместья 3. Ратиловский: «От дела твоего, государь, города Тамбова».

Подытоживая наблюдения над жалобами служилых людей, А. И. Яковлев писал: «В громадном большинстве челобитья служилых людей строго деловиты и совершенно безличны со стороны своего отношения к власти. Масса их, вполне воспроизводя общий этикет обращения служилого человека к государю, не дает возможности угадать, что под этими формулами скрывается: слепая ли покорность, сознательная ли готовность идти по прокладываемому правительством на ощупь пути, или же сдержанное и скрытое недовольство и негодование на ход московской политики»[408].

Впрочем, ожидать от частных челобитных какого-то политического подтекста не нужно. Для этого служилое сословие использовало другие, выработанные им формы обращения к власти — коллективные челобитные, а также выступления на земских соборах, возобновивших свою деятельность после Смоленской войны.

Соборы 1636–1639 годов. — Повесть об Азовском сидении. — Земский собор 1642 года

Неожиданным для современников следствием Смоленской войны 1632–1634 годов стало возобновление практики земских соборов. Новые соборы собирались по традиционным вопросам, касающимся чрезвычайных налогов и ведения военных действий. Они должны были продемонстрировать, что царь не отказался от идеи земского представительства, занимавшей важное место в политической системе Московского государства в первые годы его царствования. Казалось, что земские соборы возвращались из опалы, куда они попали, скорее всего, по воле патриарха Филарета. Теперь они должны были занять прежнее место в делах внутреннего и внешнего управления страной. И надо сказать, что такой «соборный» совет лучше всего соответствовал духу царя Михаила Федоровича, который и сам был избран на царство земским собором.

Однако царь не всегда мог учесть то обстоятельство, что одного его желания было недостаточно, чтобы собор действительно состоялся, а его решения оказались реальными, а не создавали видимость участия «земли». Тут сказывались и привычное нежелание населения участвовать в выборах, и лукавая игра опытных придворных, заранее готовивших соборные заседания, и принимаемые на них решения. В целом, история соборов второй половины 1630-х — начала 1640-х годов показывает, что этот инструмент власти по-прежнему был необходим прежде всего в чрезвычайных условиях.

Соборы 1636–1639 годов

В октябре — декабре 1636 года состоялся вызов новых выборных на земский собор. Судя по сохранившимся записным книгам московского стола Разрядного приказа, грамоты были отправлены не менее чем в 40 городов. На собор предлагалось выбрать «лутчих и в уме неоскудных людей». При этом выборы касались исключительно уездного дворянства, для которого была установлена новая норма представительства: по два человека из каждой сословной группы внутри служилых «городов» — выборных дворян, дворовых и городовых детей боярских — всего шесть человек. Впоследствии по той же норме проводились выборы на соборы 1637 и 1639 годов[409].

Стремление московского правительства обеспечить как можно более широкое представительство местных дворянских корпораций несколько опередило готовность самих служилых «городов». Уездные дворяне привыкли, что в служилых «городах», по точному определению А. А. Новосельского, существовали «правящие группы», в основном из выборного дворянства. Эта была своя местная, уездная «элита», из которой преимущественно назначались окладчики при разборах и верстаниях, головы на полковой службе. Поэтому логично было доверить именно им представление своих уездов. Более «демократическую» норму, введенную правительством царя Михаила Федоровича в 1636 году, уездное дворянство поначалу не приняло. Судя по сохранившимся материалам о выборах в Галиче, к воеводе по грамотам из Москвы приехало всего 20 человек, или примерно каждый двадцатый из галичских дворян и детей боярских, остальные же «ослушались» царского указа. Эти «немногие» люди и выбрали представителей от Галича на собор, дав на них воеводе свой «выбор» (документ об избрании)[410].

Выборных вызывали в Москву для «государева и земского дела» на Рождество Христово, к 25 декабря 1636 года. Программа собора (как, впрочем, и то, состоялся ли он вообще) остается невыясненной. Сроки его проведения были достаточно удобны для провинциального дворянства, так как многие из дворян и без дополнительного царского вызова съезжались в Москву для решения своих судебных дел. Скорее всего, все вместе съехавшиеся дворяне составили коллективную челобитную служилых «городов», помета на которой сделана 20 февраля 1637 года. Вопрос же о том, связана эта челобитная с проведением земского собора или нет, остается открытым.

В том же 1637 году началась долгая эпопея, вызванная захватом донскими казаками Азова. Принадлежавшая Турции крепость была осаждена 21 апреля и взята штурмом 18 июня 1637 года. Цель казаков была очевидной: взятие Азова создавало возможность для выхода в море казацких стругов и ликвидировало угрозу наступления на казачьи городки, которую постоянно нес в себе Азов. О том, что в результате создалась сложная дипломатическая ситуация, казаки думали меньше всего. Между тем Турция обвинила в поддержке казаков царя Михаила Федоровича. Это грозило новой войной. Поэтому дипломатам царя приходилось отстаивать свою позицию: казаки — люди вольные, действуют по своему усмотрению, если им и посылается жалованье, то за их прежние службы.

Турецкий султан, занятый как внутренними неурядицами, так и внешними проблемами — военными действиями в Кизылбашах против персидского шаха, предоставил решение азовской проблемы своему вассалу крымскому царю. Азов входил в большую область управления, подчиненную крымским татарам. В сентябре 1637 года, немедленно после захвата Азова, был организован карательный поход татарского войска во главе с братом крымского царя Сафат-Гиреем, опустошивший южные уезды Московского государства. Особенно пострадал Новосиль.