О всех созданиях – мудрых и удивительных - Джеймс Хэрриот

– Ну ладно, ладно. Давайте выпьем по второй.

Он пошел к стойке, вернулся с кружками и выудил из кармана небольшой квадратный пакет.

– Маленький свадебный подарок, Хэрриот. Ведь, кажется, скоро ваша свадьба? Так это от моей жены и от меня с нашими наилучшими пожеланиями.

Не зная, что сказать, я кое-как развязал веревочку и извлек из оберточной бумаги небольшой барометр.

Я бормотал слова благодарности, чувствуя, как у меня горят уши. Он был представителем министерства в наших краях, а я – самым новым и самым скромным из его подчиненных. Не говоря уж о том, что хлопот я ему, наверное, доставлял больше, чем все остальные, вместе взятые, – просто кара Божья. И у него не было никаких причин дарить мне барометр.

Это последнее злоключение еще более усугубило мой страх перед заполнением бесчисленных бланков, и я мог только надеяться, что очередное туберкулезное животное попадется мне не скоро. Однако судьба не замедлила послать мне несколько напряженных дней клинических проверок, и на исходе очередного из них я с самыми дурными предчувствиями осматривал одну из айрширских коров мистера Моверли.

Легкое покашливание – вот что привлекло к ней мое внимание. Я остановился, и сердце у меня упало: костяк, туго обтянутый кожей, чуть ускоренное дыхание и этот глубокий, сдерживаемый кашель! К счастью, теперь таких коров не увидишь, но тогда они были привычным зрелищем.

Я прошел вдоль ее бока и оглядел стену перед ее мордой. На грубой каменной кладке ясно виднелись роковые капли мокроты, и я быстро размазал одну на предметном стеклышке.

Вернувшись в Скелдейл-хаус, я окрасил мазок по методике Циля – Нильсена и положил стеклышко под микроскоп. Среди одиночных клеток краснели скопления туберкулезных бацилл – крохотных, радужных, смертельных. Собственно говоря, я не нуждался в этом роковом подтверждении моего диагноза, и все-таки настроение у меня испортилось еще больше.

– Наверняка простуда у нее, и ничего больше, – проворчал он. (Фермеры, естественно, возмущались, когда мелкие бюрократишки вроде меня забирали их удойных коров.) – Да только ведь спорить с вами без толку.

– Уверяю вас, мистер Моверли, ни малейших сомнений нет. Я взял мокроту для анализа и…

– Да что уж тут разговаривать! – Фермер нетерпеливо махнул рукой. – Коли правительство, прах его побери, хочет забить мою корову, значит ее забьют. Но ведь мне положено возмещение, верно?

– Да, конечно.

– Сколько это будет?

Я быстро прикинул. Согласно инструкции, животное оценивалось так, словно продавалось на рынке в нынешнем его состоянии. Минимальная компенсация составляла пять фунтов, и назначить больше за этот живой скелет явно было нельзя.

– Пять фунтов, – ответил я.

– А, пошли вы! – сказал мистер Моверли.

– Если вы не согласны, будет назначен оценщик.

– Да черт с ним! Чего тут возиться-то!

Он был явно очень раздражен, и я счел неблагоразумным сообщить ему, что он получит лишь часть этих пяти фунтов – в зависимости от вскрытия.

– Вот и хорошо, – сказал я. – Так я переговорю с Джеффом Мэллоком, чтобы он забрал ее как можно скорее.

Мистер Моверли явно не испытывал ко мне нежных чувств, но это тревожило меня куда меньше, чем предстоящая возня с заполнением всех этих жутких бланков. При одной мысли, что вскоре мне предстоит отправить к Чарлзу Харкорту новую их партию, я обливался холодным потом.

И тут на меня снизошло озарение. Подобное случается со мной редко, но на этот раз идея действительно выглядела удачной: я сначала проверю все документы с Китти Пэттисон и уж потом отошлю их официально.

Мне не терпелось привести свой план в исполнение. Почти с удовольствием я разложил заполненные бланки в один длинный ряд, подписал их и накрыл конвертами с соответствующими адресами. Затем позвонил в отдел.

Китти была очень мила и терпелива. По-моему, она не сомневалась в моей добросовестности, но понимала, что делопроизводитель я никуда не годный, и жалела меня. Когда я исчерпал список, она сказала одобрительно:

– Молодцом, мистер Хэрриот! На этот раз все в порядке. Вам остается только получить подпись живодера, оформить протокол вскрытия, и можете больше ни о чем не беспокоиться.

– Спасибо, Китти! – ответил я. – Вы сняли с моей души огромную тяжесть!

И я не преувеличивал. Все во мне пело от радости. Мысль, что на этот раз Чарлз на меня не обрушится, была словно солнце, вдруг засиявшее из черных туч. В самом безмятежном настроении я отправился к Мэллоку и договорился с ним, что он заберет корову.

– Приготовьте мне ее завтра для вскрытия, Джефф, – закончил я и поехал дальше с легким сердцем.

И когда на следующий день мистер Моверли отчаянно замахал мне от ворот своей фермы, для меня это явилось полной неожиданностью. Подъехав к нему, я заметил, что он крайне взволнован.

– Э-эй! – крикнул он, не дожидаясь, пока я вылезу из машины. – Я только с рынка вернулся, а хозяйка говорит, что тут побывал Мэллок!

– Совершенно верно, мистер Моверли, – ответил я с улыбкой. – Помните, я предупредил вас, что пришлю его за вашей коровой…

– Как же, помню! – Он умолк и смерил меня свирепым взглядом. – Только он не ту забрал!

– Не ту… что значит – не ту?

– Не ту корову, вот что! Увез лучшую мою корову. Элитную айрширку. Я купил ее в Дамфризе на прошлой неделе, и ее только нынче утром доставили.

Ужас сковал меня. Я велел живодеру забрать айрширскую корову, которая будет заперта в отдельном стойле. А новую корову, конечно, для начала тоже заперли в отдельном стойле… С пронзительной четкостью я увидел, как Джефф и его подручный ведут ее по доске в фургон.

– Вина-то ваша! – Фермер грозно ткнул в меня пальцем. – Если он прикончит мою здоровую корову, вы за это ответите!

Последнего он мог бы и не говорить: да, я за нее отвечу множеству людей, и Чарлзу Харкорту в том числе.

– Звоните же на живодерню! – прохрипел я.

Он безнадежно махнул рукой.

– Уже звонил. Там не отвечают. Застрелит ее он, как пить дать. А вы знаете, сколько я за нее заплатил?

– Не важно! Куда он поехал?

– Хозяйка говорит, в сторону Грэмптона… минут десять назад.

Я включил мотор.

– Возможно, ему надо забрать и других животных… Я его догоню.

Стиснув зубы, я помчался по грэмптонской дороге. Эта катастрофа была настолько немыслимой, что просто не укладывалась в мозгу. Не то извещение – уже беда, но не та корова… Даже представить себе невозможно. И все-таки это произошло! Уж теперь Харкорт меня уничтожит. Он неплохой человек, но у него нет выбора: такая промашка обязательно дойдет до министерского начальства и оно потребует головы виновника.