Как любят мертвые - Чарльз Буковски
Шрифт:
Интервал:
Роберт прожил со Стеллой недели две, когда позвонила Бренда.
– Да, Бренда? – ответил он.
– Роберт, ты мне не звонил.
– Я был ужасно занят, Бренда. Меня повысили до районного менеджера, и мне нужно было кое-что в конторе поменять.
– Ах вот как?
– Да.
– Роберт, что-то не так…
– Ты о чем?
– Я по голосу могу сказать. Что-то не так. Что случилось, к чертовой матери, Роберт? Другая женщина?
– Не совсем.
– Что значит – “не совсем”?
– Ох, Господи!
– В чем дело? В чем дело? Роберт, что-то не так. Я еду к тебе.
– Все в порядке, Бренда.
– Ты сукин сын, ты что-то от меня утаиваешь! Что-то происходит. Я к тебе еду!
Немедленно!
Бренда повесила трубку, а Роберт подошел, взял Стеллу и поставил ее в чулан, задвинув поглубже в угол. Он снял с вешалки пальто и завесил им Стеллу. Вышел в комнату, сел и стал ждать.
Бренда распахнула дверь и влетела в комнату.
– Ладно, что за чертовщина происходит? В чем дело?
– Послушай, малышка, – ответил он, – все нормально. Успокойся.
Бренда была неплохо сложена. Груди у нее немного провисали, зато прекрасные ноги и изумительная задница. Ее глаза всегда смотрели неистово и потерянно. Ему никогда не удавалось излечить ее от такого взгляда. Иногда после любви ее глаза наполняло временное спокойствие, но никогда не надолго.
– Ты меня еще не поцеловал!
Роберт встал со стула и поцеловал Бренду.
– Господи, да это же не поцелуй! В чем дело? – спросила она. – Что случилось?
– Да ничего, совершенно ничего…
– Если не скажешь, то я закричу!
– Говорю тебе, ничего.
Бренда закричала. Она подскочила к окну и завопила. Весь район ее услышал. Потом перестала.
– Боже мой, Бренда, больше никогда так не делай! Прошу тебя, пожалуйста!
– Я опять закричу! Опять закричу! Скажи мне, что не так, Роберт, или я закричу еще раз!
– Хорошо, – ответил он. – Подожди.
Роберт зашел в чулан, снял со Стеллы пальто и вынес ее в комнату.
– Что это? – спросила Бренда. – Что это такое?
– Манекен.
– Манекен? Ты хочешь сказать…
– Я хочу сказать, что люблю ее.
– Ох, господи! Ты имеешь в виду? Эту вещь? Эту вещь?
– Да.
– Ты любишь эту вещь больше меня? Этот кусок целлулоида, или из какого еще говна она там сделана? Ты хочешь сказать, что любишь эту дрянь больше меня?
– Да.
– Я полагаю, ты ее и в постель с собой кладешь? Наверное, ты ей… с ней…
разные вещи делаешь – с этой дрянью?
– Да.
– Ох…
Тут Бренда по-настоящему завопила. Просто стояла и орала. Роберт подумал, что она никогда не остановится. Потом она подскочила к манекену и начала царапать и бить его. Манекен опрокинулся и ударился о стену. Бренда выскочила за дверь, прыгнула в машину и с диким ревом стартанула. Она врезалась в бок стоявшего автомобиля, резко отвернула, уехала.
Роберт подошел к Стелле. Голова оторвалась и закатилась под стул. На полу остались дорожки чего-то белого, похожего на мел. Одна рука болталась, сломанная, торчали две проволоки. Роберт сел на стул. Просто посидел. Потом встал, зашел в ванную, постоял там минутку и снова вышел. Постоял в прихожей.
Оттуда виднелась голова под стулом. Он начал всхлипывать. Ужасно. Он не знал, что делать. Он вспомнил, как хоронил мать и отца. Но сейчас все по-другому. Все иначе. Он просто стоял в прихожей, вздыхал, ждал. Оба глаза Стеллы были открыты, холодны и прекрасны. Они смотрели прямо на него.
Два пропойцы
Мне уже было за 20, и хотя я сильно пил и почти не ел, но был по-прежнему силен.
Я имею в виду физически – хоть в этом человеку везет, когда все остальное не ладится. Мой ум взбунтовался против судьбы и жизни, и утихомирить его я мог, только если пил, пил и пил. Я шел по дороге, было пыльно, грязно и жарко, и штат, наверное, был Калифорния, хотя я уже в этом не уверен. Вокруг лежала пустыня. Я шел по дороге, мои чулки задубели, гнили и воняли, гвозди протыкали стельки и впивались в пятки, и мне приходилось подкладывать картонки в башмаки – картонки, газеты, все, что удавалось найти. Гвозди дырявили и это, и я либо подкладывал еще, либо переворачивал эту дрянь, либо лепил ее по-другому.
Рядом остановился грузовик, я его проигнорировал и шел себе дальше. Грузовик взревел снова, и парень поехал рядом.
– Парнишка, – сказал водитель, – поработать хочешь?
– Кого надо прикончить? – спросил я.
– Никого, – ответил парень. – Давай, садись.
Я обошел кабину – дверца с той стороны уже была распахнута. Я шагнул на подножку, проскользнул внутрь, потянул на себя дверцу, захлопывая ее, и откинулся на кожаную спинку сиденья. Хоть в тенечке посижу.
– Хочешь у меня отсосать, – произнес парень, – получишь пять баксов.
Я двинул ему правой в брюхо, левой заехал куда-то между ухом и шеей, догнал правой в ебало, и грузовик съехал в кювет. Я схватил руль и снова поставил его на дорогу. Затем приглушил мотор и поставил на тормоз. Вылез и снова зашагал по дороге. Примерно пять минут спустя грузовик вновь оказался рядом.
– Парнишка, – сказал водитель, – прости меня. Я не хотел. Я не хотел сказать, что ты гомик. В смысле, ты как бы наполовину похож на гомика. Гомики, что – не люди?
– Если ты гомик, то ты – человек. Наверное.
– Ладно тебе, – сказал парень. – Залезай. У меня для тебя есть настоящая честная работа. Сможешь деньжат заработать, на ноги встать.
Я снова влез. Мы поехали.
– Извини, – сказал он, – на морду-то ты крутой, а руки у тебя… У тебя дамские руки.
– Не волнуйся о моих руках, – сказал я.
– Ладно, работа суровая. Шпалы грузить. Ты когда-нибудь грузил шпалы?
– Нет.
– Тяжелая работа.
– У меня всю жизнь тяжелая работа.
– Ладно, – произнес парень. – Ладно.
Мы ехали, не разговаривая, грузовик шкивало. Кроме пыли – пыли и пустыни – вокруг ничего не было. У парня у самого рожа не бог весть была, у него все не бог весть каким было. Но иногда людишки, долго сидящие на одном месте, добиваются мелкого престижа и власти. У него был грузовик, и он нанимал на работу. Иногда с этим приходится мириться.
Мы ехали, а по дороге шел мужик. На вид далеко за сорок. Слишком старый вот так по дорогам гулять. Этот мистер
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!