Дисгардиум 13. Последняя битва-1 - Данияр Саматович Сугралинов

начала разъедать его плоть. Он пытался кричать, но густая жижа заполнила горло. Каждое движение только усиливало агонию — острые наросты внутри твари рвали его на части.

Истинный демон Ада, проживший почти двадцать семь веков, привыкший причинять боль другим, впервые познал настоящие муки. Его хваленая металлическая чешуя таяла, обнажая уязвимую плоть. Внутренние органы растворялись в едкой жиже, нервные окончания взрывались вспышками невыносимой боли. Ничего более невыносимого он не испытывал, даже когда его истязали в Вавилоне!

Последней связной мыслью было осознание того, что он, считавший себя великим хищником, оказался просто добычей. Как те миллионы душ, что он мучил в Аду. В этот момент он наконец понял, что чувствовали его жертвы.

Тьма поглотила Нур-Шаррура — такая же бездонная, как та, что ждала его в начале пути в Ад.

— Охренеть, какой урод этот демониак! — донесся чей-то насмешливый голос. — Еще и тупой как пробка!

Это было последнее, что услышал Нур-Шаррур, перед тем как его сознание окончательно погасло.

Глава 26

В тени

Говорят, первое впечатление запоминается больше всего.

Но что касается убитых мною демониаков на Играх, мне больше запомнился второй. Нур-Шаррур. Огромный демониак с металлической чешуей — в Дисгардиуме, наверное, он был титаном.

Первого я разорвал когтями и клыками — жестоко, отчаянно, как зверь. После того как его товарищи, так и не поняв, что валун у трупа и есть их враг, ушли, явились другие.

Пришлось уносить ноги на уровень выше и прятаться там, содрогаясь от каждого отдаленного звука. Не знаю, как меня не учуяли: от меня за версту разило кровью и страхом.

К следующему бою восстановиться полностью не удалось — я угодил в тупиковую ветвь подземелья, а следом зашел враг. Над его головой плавали руны с именем Нур-Шаррур.

На мое счастье, он был один. Похоже, не встретив особого сопротивления на нижних этажах, демониаки утратили осторожность. А может, этот просто надеялся чем-то поживиться в одиночку, не делясь с другими.

В хищный сундук я превратился за мгновение до того, как демониак свернул за угол. Сознание поплыло, растворяясь в новой форме — я обратился в древнее зло, окованное потемневшим железом; внутри таилась тьма и голод, а моя бездонная пасть была способна поглотить что угодно.

Демониак замер, заметив меня. После недолгого колебания в его глазах вспыхнула жадность. Мне повезло, что он ничего не заподозрил. Скорее всего, просто не ожидал встретить врага более изощренного, чем бездумные твари Преисподней. А может, сработало древнее проклятие, заставляющее разумных терять голову при виде сундука с сокровищами.

Как бы то ни было, демониак шагнул ближе и беспечно протянул руку к крышке…

Я не дал ему времени осознать ошибку. Крышка распахнулась, обнажая ряды бритвенно-острых зубов. Язык-щуп метнулся вперед, оплетая шею демониака и затягивая внутрь. Он дернулся, но было поздно: мои зубы-крючья уже вгрызлись в его плоть.

Внутри меня бурлила кислота, растворяющая все живое. Демониак бился в агонии, его крики тонули в едкой жиже, а броня таяла, как воск, обнажая уязвимую плоть. Я чувствовал, как его сущность растворяется во мне, напитывая силой: очки жизни скакнули вверх.

Когда все закончилось, я вернул себе демонический облик. Мелькнули руны, уведомляющие о полученных очках опыта, но мне было не до них. Меня трясло. Одно дело — убить в честном бою, и совсем другое — поглотить живьем, целиком, чувствуя каждый миг чужой агонии.

Надо было двигаться дальше, но идти, покидая тупиковый рукав, никуда не пришлось.

Я услышал чьи-то голоса. Приняв форму хищного сундука, я замер. После схватки с Нур-Шарруром жизни оставалось около шестидесяти процентов — недостаточно для долгой Мимикрии. Максимум — минута. А их было двое.

Демониаки весело перешучивались, обсуждая Игры, ставшие для них «легкой прогулкой», да и в целом вели себя беспечно, не ожидая встретить кого-то еще, кроме заселивших этот уровень нар’каврахов.

— Здесь что-то есть! — раздался хриплый голос. — Сундук! Вер’Шалох говорил, на этом уровне можно найти что-нибудь ценное.

Оба демониака, тяжело ступая, приблизились ко мне. Один — девятого уровня, с двуручным молотом, второй — восьмого, с луком за спиной. Оба в тяжелых доспехах, украшенных шипами.

— Странный сундук, — пробормотал лучник, проводя рукой по крышке. — От него веет жаром.

— Просто открой его! — рыкнул второй. — У нас мало времени.

Лязгнула крышка. В тот же миг я попытался поглотить лучника, но что-то пошло не так. Возможно, его уровень был слишком высок, а может, он оказался чересчур ловким и успел дернуться прочь, но челюсти-крышка лишь скользнули по доспеху, не причинив вреда.

— Ловушка! — заорал лучник, отскакивая.

Я мгновенно сбросил форму сундука, но демониаки уже были готовы.

— Демон! — снова заорал лучник.

Молот просвистел у моего уха, а стрела оцарапала бок. В тесном пространстве между колоннами я вступил в отчаянную схватку без возможности бежать, безоружный и без доспехов.

Лучник сохранял осторожность — отступил, посылая стрелу за стрелой. Его напарник теснил меня молотом, не давая прорваться к стрелку. Я метался между ними, уворачиваясь от стрел и ударов, но с каждым мгновением становилось все труднее.

Очередная стрела вонзилась мне в плечо. Боль придала сил — я рванулся вперед, пропуская удар молота над головой, и вцепился когтями в неприкрытое горло лучника. Его напарник развернулся для нового удара, но опоздал.

Сжав горло демониака, я использовал его как щит. Молот врезался в грудь лучника, проламывая доспех. В тот же миг я метнул безжизненное тело в нападавшего, на мгновение сбив его с ног.

Этого хватило. Прыжок — и мои клыки уже рвут его глотку. Демониак захрипел, роняя молот, забился в агонии и затих. Быстрое убийство доказало, что мои основные характеристики намного выше, чем у них, даже при почти равных уровнях развития.

В воздухе загорелись руны:

Ааз, новый уровень! Текущий уровень: 11.

+5 очков характеристик (распределены автоматически).

Жизнь полностью восстановилась, да и в целом я стал сильнее, ловчее и выносливее.

Тяжело дыша, я осмотрел добычу. Первым делом попытался снять с лучника нагрудник: хорошая броня не помешала бы. Но металл словно врос в его плоть, став частью тела. Я дернул сильнее — бесполезно. Видимо, на этих Играх доспехи так просто не добыть.

Я потянулся к кинжалу на его поясе — красивое оружие с гравировкой на лезвии. Но пальцы прошли сквозь рукоять, будто она была соткана из дыма. Смертные сказали бы, что творится какая-то