Польша против СССР 1939-1950 - Елена Яковлева

Важно также отметить и некоторые обстоятельства личной жизни Фегеляйна, который, ни много ни мало, был мужем сестры Евы Браун, а следовательно, имел прямой выход на Гитлера, оказавшего, между прочим, Буру-Комаровскому во время переговоров об условиях капитуляции прямую услугу. А дело было так. Поначалу, когда фон дем Бах коротко представил ему условия с польской стороны, Фегеляйн впал в ярость, что поляки много себе позволяют. Но когда ему сказали, что эти условия ставит его старый знакомый, граф Комаровский, Фегеляйн сменил тон и попросил присутствующих подождать. Через несколько минут Фегеляйн вернулся и сообщил, что получил по телефону согласие Гитлера на представленные условия капитуляции. Кстати, во время переговоров об условиях капитуляции немцы угощали польских офицеров лакомствами из посылок, сброшенных над Варшавой американскими самолетами. Вот когда помощь союзников дошла до повстанцев-генералов!

А вот предшественнику кавалериста Комаровского на должности командующего АК, генералу «Гроту» — Ровецкому, к сожалению, не повезло. О нем немцы несколько иначе позаботились: казнили в концлагере Заксенхаузен сразу после начала Варшавского восстания. По некоторым сведениям, за его бескомпромиссно отрицательное отношение к предложениям гитлеровцев о сотрудничестве против Советов, сторонником которых он не был, однако же и друзей среди эсэсовцев заводить не собирался. В связи с чем отнюдь не кажется случайным и тот факт, что в руки гитлеровцев он попал всего лишь через 4 дня после гибели главы польского правительства в изгнании генерала Сикорского. Ведь оба они были реалистами и могли, несмотря на все сложности, в конце концов найти путь к взаимодействию с Советами. Впрочем, это теперь уже из области предположений, зато вполне ясно другое: Комаровский, отдавший преступный приказ о начале варшавского восстания, благополучно избежал участи его жертв, а Ровецкий, считавший эту идею убийственной, их участь разделил.

Жаль только, потомкам участников варшавской трагедии недосуг разбираться в подобных тонкостях. И то верно, зачем, если под рукой уже есть виновные в том, что произошло с их предками в 1944 г.? Жестокосердные Советы, не пожелавшие без всякой предварительной подготовки и договоренности положить своих солдат на подступах к Варшаве, где умирали брошенные на произвол судьбы своими же собственными лидерами повстанцы. Этих солдат и так слишком много в Польше осталось, и все они теперь не освободители, а агрессоры. В отличие от аковских героев, успевших и с гитлеровцами общий язык найти, и с советскими партизанами повоевать, и славы себе чужой кровью добыть. Да еще и пожурить варшавян за допущенные в ходе восстания ошибки, о чем, в частности, можно прочитать у Гудериана, цитирующего мемуары Комаровского «Непобедимые»: «...Гражданское население, как и солдаты Армии Крайовой, пользовались трофейным (немецким) оружием, что мешало бережно относиться к боеприпасам. На одного немецкого солдата повстанцы из гражданского населения тратили несколько снарядов и ручных гранат. В каждом поступавшем ко мне донесении содержались жалобы на бесцельное расходование боеприпасов». И пожалуй что неспроста он так о бесцельно потраченных боеприпасах убивался. Не иначе имел в виду, что они бы здорово пригодились уже после войны.

А теперь еще несколько слов о самой «Буре». Да, в политическом плане она потерпела фиаско и на фоне схватки немецких и советских армий прошла практически незаметной, но все же это была война против общего врага. Поляки и советские солдаты вели совместные бои, а значит, и потери у каждой из сторон были меньше. Кроме того, польские части лучше знали местность и расположение врага и тем самым увеличивали эффективность операций. Хотя более «героические» Национальные вооруженные силы в лице известного нам пана Стефана Новицкого оценивают действия АК достаточно сурово: «...Армия Крайова на восточных польских территориях была по своему существу небольшой и не имевшей большого значения войсковой частью, в которой Советы вообще не были заинтересованы. Ибо на обеих сторонах сражались миллионные армии, а Советы ни с кем не хотели делиться своей победой, даже с западными союзниками». И с последним трудно не согласиться. Действительно, не хотели Советы делиться победой, зачем, если она своя? Тем более что для России это уже не первый случай — поделишься с кем-либо чем-то своим, чего он в принципе и не заслужил, и тут же этот кто-то посчитает своим все остальное и затребует себе.

В завершение же приведем рассуждения вдохновителя «Бури» подпольного генерала «Бура», достаточно цинично заметившего в своих воспоминаниях сразу же после войны, что «Буря» была неизбежна уже потому, что надо было хоть немного повоевать против гитлеровцев, ибо в противном случае «таким образом мы дали бы самой России возможность "доказать" всему миру, что Польша является врагом, а не союзником...»[215]

Повоевали, что было, то было. После чего пришли Советы и коварно разоружили аковских вояк, о чем и сегодня стон стоит по всей Польше. Практически в любой публикации или работе любого же польского историка (особенно недавнего, уже «неподлеглого» розлива). Да, действительно, во время контактов с командованием РККА командирами АК выдвигались следующие предложения: формирование польских войсковых частей, которые не должны были входить в состав армии Берлинга, и укомплектование их советской стороной тяжелым вооружением. Но советское руководство на это не пошло, и в данном случае сработал как эффект армии Андерса, так и разведывательные сведения о польском подполье, полученные НКВД. Ведь уже в сентябре 1943 г. был создан НКВД Белорусской ССР и совместно с Белорусским штабом партизанского движения и штабом 1-го Белорусского фронта организована широкомасштабная разведка на оккупированной белорусской территории. Во всех советских партизанских отрядах имелись специально подготовленные разведгруппы. Как совершенно справедливо пишут и сами поляки: «...Эти группы НКВД — опираясь на советские партизанские отряды — организовывали и проводили разведывательную деятельность, направленную прежде всего против тех, кто после занятия этой территории Красной Армией могли в будущем составить кадровые тылы для организации сопротивления... Информация, полученная этими группами, позволила создать мощную информационную базу, которая должна была стать основой репрессивной и оперативной деятельности НКВД на "освобожденных" территориях». В результате советская разведка была хорошо осведомлена, например, о том, как "Вильк" вел переговоры с гитлеровцами о взаимовыгодном сотрудничестве. А также о том, что в марте 1944 г. во Львове прошли переговоры между УПА и АК, а их итогом стал протокол, в котором констатировалось наличие общих врагов — Германии и СССР. Так что сколько бы и кем не «обмусоливалась» сегодня тема «искренней готовности» АК к совместной с РККА борьбе против немцев, грош ей цена в базарный день.

Поэтому вполне закономерно, что прекрасно осведомленный об особенностях польского союзничества Сталин не пожелал вооружать еще одну армию, которая, по всем разведданным, была бы еще почище армии Андерса и при этом уже ничего бы не решала в по сути выигранной Советским Союзом войне. Ибо Сталин был кем угодно, но уж точно не идиотом, создающим проблемы самому себе. Тем более что в его распоряжении уже имелись польские части, контролируемые советским руководством, а командиры АК четко давали понять: они подчиняются только своему командованию и лондонскому правительству, и никому больше. Даже рядовые члены АК, призванные в ряды народного Войска Польского, не только дезертировали сами, но и ухитрялись подбивать на дезертирство целые воинские подразделения. Кроме того, никакая армия мира не потерпела бы в своем тылу неподвластные ей вооруженные формирования. Даже из советских партизан не создавались отдельные армии.