Наследник Клеопатры - Джиллиан Брэдшоу

Цезарион кисло улыбнулся, не решаясь сказать что-либо в ответ. Он высвободил свою руку и зашагал по улице, которая выходила на набережную и вела от Гептастадиона к храму Сераписа. Он чувствовал, что Родон с тревогой смотрит ему вслед.

Вскоре они оказались в богатой части города. Несмотря на то что было еще совсем рано, лавки уже начали открываться. Когда они дошли до Канопской дороги, везде было полно народу. По вымощенным плиткой улицам ездили телеги, а торговцы на каждом углу расхваливали свой товар. Цезарион надвинул петас на глаза и прикрыл краем гиматия лицо. Он шел быстро, не говоря ни слова. Мелантэ едва поспевала за ним, то и дело задевая прохожих своей корзиной. Наконец, еле догнав юношу, она схватила его за руку.

– С тобой все в порядке? – с тревогой спросила она.

– Мне страшно, – признался Цезарион. – Если твой отец откажется, я даже не знаю, что мне остается делать. А он может отказаться, Мелантиона. Я никогда не говорил ему всей правды, и, когда Ани узнает все, он может решить, что риск слишком велик, и...

– Нет, он никогда, никогда не откажет тебе, – перебила его Мелантэ и приблизилась к нему вплотную. – Он помог тебе, Арион, даже когда ничего не знал о тебе, а после того, как ты спас меня вчера вечером, потеряв при этом.., все, что твои друзья сделали для тебя, отец просто не сможет сказать тебе «нет». Это же очевидно!

Цезарион остановился, взял девушку за обе руки и вгляделся в ее лицо. Люди на улице начали обращать на них внимание. Он нырнул в тень портика и потянул ее за собой. Когда они укрылись за колонной, юноша снова повторил:

– Мне страшно.

– Если твой брат думает, что ты мертв, то чего ты боишься?

– Я в этом не уверен! Что-то обязательно пойдет не так... Мелантэ, послушай, тогда, в Беренике, я боялся, что если я приеду сюда в качестве секретаря твоего отца, то помимо собственной воли превращусь в кого-то другого. Я оказался прав. Тогда, на корабле... – У него перехватило дыхание, и он не знал, что именно собирается ей сказать. Цезарион чувствовал, как бешено колотится его сердце, и терзался ощущением неумолимо надвигающейся опасности. Он ясно видел, что между этим мигом и встречей с Ани разверзлась страшная пропасть, которую он вряд ли преодолеет.

Она серьезно посмотрела на него широко открытыми глазами.

– И ты стыдишься этого?

– Нет, – искренне ответил юноша. Он говорил правду. – Мне лишь кажется, что я должен чувствовать стыд, но я его не чувствую. – Раньше, а потом уже на борту корабля они не знали, какой я на самом деле. Они знали только то, каким я должен быть.

Я и сам всегда это знал, хотя прекрасно понимал, что мне не дотянуться до этой планки. Во-первых, из-за болезни, а во-вторых, просто потому что... мне всегда не хватало чего-то, может мудрости, силы, терпения. Они выражали свое почтение перед тем, кем я должен был быть, но меня – того, что стоит сейчас здесь и разговаривает с тобой, – никто из них не знал и не видел. Если со мной происходило что-то такое, что меня раскрывало, – приступ или просто какая-то ошибка, – они смущались и пытались сделать вид, что ничего не произошло. Только ты да еще твой отец – вы одни знаете меня на самом деле, потому что все остальное я вам не рассказывал. И потому я боюсь. Понимаешь?

Боюсь того, что вы подумаете и почувствуете, когда узнаете всю правду. Я не страшусь смерти, но потерять свое «я», когда только начал себя узнавать... Я этого не выдержу. Но, похоже, я говорю бессмыслицу.

Мелантэ приложила палец к его губам.

– Я люблю тебя, – серьезно сказала она. – Я понимаю, что слишком молода и знаю тебя совсем недолго. Я давно догадалась, что ты многое утаил, но я люблю тебя, и ничто не изменит моего отношения к тебе.

Их головы соприкоснулись, и он почувствовал запах ее волос. Мелантэ погладила его по голове, проведя пальцами по узким шрамам на остриженном затылке. Внезапно ужас сменился радостью, причем настолько сильной, что, казалось, она вырывается из его сердца и освещает светом всю Вселенную.

– Мелантэ, – сказал он, и... мир пошатнулся.

Позже Мелантэ говорила себе, что должна была сразу же распознать признаки приближающегося приступа. Арион сильно побледнел, с отчаянием смотрел в одну точку, и все его тело оцепенело от беспричинного ужаса. Но она не обратила внимания на эти симптомы, и все, что произошло дальше, застало ее врасплох.

А приступ был нешуточный. Мелантэ никогда раньше не видела по-настоящему тяжелого припадка, и у нее было очень смутное представление о том, на что это должно быть похоже. Не успел юноша произнести ее имя, собираясь поцеловать, как тут же страшно вскрикнул, повалился на нее сверху, так что она почувствовала, насколько сильно напряжен каждый мускул его тела.

Она подхватила Ариона и опустилась на колени, но он вырвался у нее из рук и покатился по грязным плитам портика, выгнув спину. Жуткая гримаса исказила его лицо, глаза закатились, и были видны только белки. Прохожие останавливались и испуганно смотрели на них.

– Арион! – в полной растерянности вскрикнула она, не зная, что делать. Склонившись над ним, Мелантэ сама дрожала от ужаса.

– Да тут припадочный! – воскликнул за ее спиной один из лавочников.

Чтобы отогнать от себя порчу, несколько человек начали сплевывать на землю и пятиться. Мелантэ вдруг обнаружила, что окружена плотным кольцом людей, которые смотрят на Ариона с интересом и отвращением. Только сейчас она сообразила, что у него начался приступ. Он не умирал, в него не вселились какие-то там духи: у него, к несчастью, произошел мозговой спазм – такой же, как и раньше. Дрожа, она присела возле юноши и попыталась устроить его голову у себя на коленях. Губы Ариона посинели. Шляпа съехала набок, а тесемка, которой завязывалась хламида, больно впилась в горло. Мелантэ торопливо развязала ее и вдруг обнаружила, что он почти не дышит. От страха, охватившего все ее существо, девушка растерялась и не знала, что предпринять. Но при этом она изо всех сил старалась не расплакаться, понимая, что истерика тут не поможет.

Внезапно Арион глубоко вдохнул и выгнулся. Его тело задергалось с головы до ног, а потом так же внезапно обмякло. Затем снова начались судороги, изо рта пошла пена, но теперь он часто и шумно дышал. Мелантэ взяла его за руку. Вокруг них собралось еще больше людей. Они перешептывались и продолжали сплевывать на землю.

Из ближайшей сыродельной лавки вышел торговец и в отчаянии воздел руки к небу.

– Что это такое? – кричал он, грозно поглядывая на Мелантэ. – Уберите отсюда этого помешанного!

– С удовольствием! – чуть не плача, ответила она ему. – Одолжите нам повозку!

– Повозку? Я ничего не даю помешанным и их шлюхам. Убери его прочь от моей лавки!

– Я не шлюха! – возмущенно воскликнула девушка. – А он не помешанный! И как прикажете его убирать без повозки?