Убежище - Реймонд Хаури

«Отлично!»

Миа стояла у машины и видела, как Брайан передал Кирквуду серебристый атташе-кейс. Кирквуд обернулся к ней: — Подождите минутку, хорошо? Я хочу убедиться, что с продавцом не будет проблем.

Кирквуд и австралиец вошли в дом, а Миа осталась снаружи с другим охранником, южноафриканцем по имени Гектор, и с человеком Абу Барзана. Оба поздоровались с ней, коротко кивнув, — араб посмотрел на нее более пристально, чем Гектор, затем оба вспомнили о своей работе и стали внимательно осматривать улицу и окружающие здания.

Город, казалось, погрузился втипичноедля Среднего Востока дневное оцепенение. Улицы опустели, лишь несколько человек входили или выходили из базара. На узкой, вымощенной булыжником улочке несколько босых ребятишек, которые не поддались всеобщей спячке, играли в футбол под развешанным на веревках бельем. Один из мальчишек ловко подкидывал мяч то ногой, то коленями и бедрами, к огромной зависти и восторгу своих товарищей.

От созерцания юных футболистов Миа оторвал голос Кирквуда, пригласившего ее войти в дом. Передняя дверь вела прямо в большую гостиную, очень просто обставленную и пропахшую табачным дымом. В помещении находились сопровождающий их австралиец и трое арабов, все четверо попыхивали сигаретами.

— Абу Барзан, — представил ей Кирквуд лысоватого толстяка, чье лицо украшали три подбородка и большая родинка на левой щеке.

— Рад познакомиться! — Абу Барзан расплылся в улыбке, не выпуская сигареты, и с чувством пожал ей руку. — Это каак Мосен, — используя курдское название «брат», сказал он, представляя ей пожилого араба, только сдержанно поклонившегося в ответ, — мой дорогой друг, любезно пригласивший нас в свой дом, хотя мы только накануне попросили его приютить нас. — Он взглянул на Кирквуда, который с благодарностью кивнул. — И мой племянник Басар, — заключил иракец, показывая на молодого человека, успевшего обзавестись брюшком и обширной лысиной.

Мосен предложил ей чрезвычайно сладкий чай. Миа принялась пить его. Ее взгляд привлекло развешанное на стене оружие. Потом она увидела два ружья на серванте у двери, ведущей в соседнее помещение. Племянник Абу Барзана держал в руке автомат Калашникова, а из-за его пояса высовывалась рукоятка пистолета.

Брайан стерег атташе-кейс Кирквуда, лежащий на маленьком столике в углу гостиной. Рядом на полу стояли несколько деревянных ящиков с вещами, завернутыми в мягкую мешковину.

Миа взглянула на Кирквуда.

— Книга у него?

— А, знаменитая книга! — Абу Барзан гортанно засмеялся, тяжело дыша. — Да, конечно. Я принес ее для вас. Вот она, — сказал он, пыхтя, подошел к столу и вынул из ящика небольшой сверток. — Это ведь то, что вам нужно, верно? — Он развернул клеенку, достал книгу и гордо потряс ею.

Даже издали Миа разглядела на переплете изображение змеи, вцепившейся в собственный хвост, и в сердце у нее возродилась надежда.

Абу Барзан положил книгу на стол.

— Пожалуйста, — пригласил он окружающих подойти.

Взглянув на Миа, Кирквуд с благоговением приблизился к столу. Миа последовала за ним. Он протянул руку к книге, но Абу Барзан прижал ее к столу пухлой ладонью и вопросительно улыбнулся Кирквуду. Кирквуд кивнул и дал знак Брайану. Миа с тревогой смотрела, как тот взял кейс и передал его Абу Барзану, обрадованно улыбнувшемуся и почтительно отошедшему в сторону.

Она хотела спросить, что происходит, но Кирквуд уже взял книгу со стола и держал ее так, чтобы Миа могла рассматривать ее вместе с ним.

Кожаная обложка находилась в отличном состоянии. Ее украшал отчетливо вытисненный знак уроборос, на свернувшемся кольцом туловище змеи отчетливо виднелась каждая чешуйка. Кирквуд бросил взволнованный взгляд на Миа и бережно открыл старинную книгу.

Текст, написанный справа налево, как все арабские тексты. За передней обложкой — чистый форзац, что типично для книг того периода. В середине первой страницы помещался текст на языке «наски».

Как только Кирквуд разобрал отдельные слова, лицо его разочарованно вытянулось.

— В чем дело? — встревожилась Миа.

— Это не та книга! — Он сокрушенно покачал головой. — Она называется «Китаб эль Каяфа», — вслух прочел он. — «Книга законов».

Удивленная его знанием арабского, Миа с волнением и интересом наблюдала, как он листал страницы, быстро просматривая текст.

Но того, что он надеялся найти в книге, Кирквуд не обнаружил.

Когда он вернулся к первой странице, она заметила в верхнем ее углу небольшую надпись от руки латинскими буквами, судя по всему, появившуюся тут через несколько веков после издания книги.

— Что здесь написано? Это на французском? — спросила она, пытаясь разобрать стилизованные буквы.

— Да. — Кирквуд про себя прочел надпись и погрузился в глубокое раздумье, будто забыв о действительности. Казалось, написанное на древней странице поразило его в самое сердце.

Несколько минут Миа терпеливо ждала, не желая прерывать его размышлений, затем не выдержала:

— Так что же здесь все-таки написано?

— Послание, — торжественно сказал он. — От умирающего человека к жене, с которой он расстался много лет назад.

Он замолчал, видимо, все еще осмысливая прочитанное. Затем заговорил:

— Здесь написано: «Моей любимой Терезил. Как я хочу увидеть тебя, рассказать тебе о своей тоске, как хочу снова оказаться в твоих нежных объятиях и продемонстрировать тебе то, что, как я теперь знаю, действительно существует — ведь все это правда, моя любимая! Все, на что я надеялся, оказалось правдой. Я видел это собственными глазами, но огромное значение великого открытия бледнеет, когда я думаю о том, чего мне это стоило. Я говорю о разлуке с тобой и с нашим дорогим сыном Мигелем. Прощай.“ И подпись: Себастьян.

Вдруг на его лице появилось озадаченное выражение. Склонив голову набок, он немного подумал, затем перевернул страницу и начал читать. Видимо, он нашел что-то важное, так как быстро перешел к другой странице, затем к следующей и так далее. Чем дольше он вчитывался в сложный узор арабских букв, тем большей радостью и восторгом светились его глаза. Наконец он от всей души рассмеялся.

— Что? — нетерпеливо спросила Миа, не отрывая от него взгляда. — В чем дело?

— Это… Это замечательно, — радостно воскликнул он. — Это существует, Миа, существует!

— Вот, смотрите, например, здесь, — взволнованно сказал Кирквуд. — Здесь говорится: «мужчины и женщины нового общества будут испытывать невероятные трудности с памятью», и предлагаются способы ее улучшения. И еще здесь, — он вернулся к предыдущей странице, — о том, как в новом обществе будут складываться взаимоотношения мужчин и женщин с их многочисленными потомками. Не только мужчин, а и женщин!