Наука Плоского мира. Книга 2. Глобус - Йен Стюарт

Черная краска? Возможно, это суеверие вам известно; если же нет, то его смысл в том, что, если окрасить черным потолок на кухне, обязательно должен родиться мальчик[79]. Волшебники перепробуют все. Сначала. А не сработает – попробуют еще что-нибудь и будут пробовать до тех пор, пока это не приведет к определенному результату.

Почему они не добьются успеха одним махом, а постепенно будут приближаться к своей цели, раз за разом совершенствуя средства?

Такова уж история.

Эта история динамична, но мы узнаём ее лишь по мере развития событий. Вот почему мы присваиваем названия историческим периодам постфактум. И по этой же причине монахам Плоского мира приходится странствовать по Диску, чтобы быть уверенными в том, что исторические события, которые должны произойти, действительно происходят. Они – хранители рассказия, беспристрастно распространяющие его, чтобы весь мир следовал сюжетной канве. Исторические монахи подробно описаны в романе «Вор времени». С помощью гигантских вращающихся цилиндров, называемых Ингибиторами, они берут время в долг там, где оно не нужно, и возмещают там, где без него не обойтись:

«Как гласит Второй Список Когда Вечно Изумленного, и выпилил Когд Вечно Изумленный первого Ингибитора из ствола дерева вамвам, и вырезал на нем должные символы, и установил бронзовый шпиндель, и позвал к себе тогда ученика Удурка.

– Очень красиво, о учитель, – сказал Удурок. – Молитвенное колесо, да?

– Нет, все гораздо проще, – ответил Когд. – Эта вещь хранит и перемещает время.

– Всего-то?

– И сейчас я ее проверю, – молвил Когд и повернул Ингибитор на пол-оборота.

– Очень красиво, о учитель, – сказал Удурок. – Молитвенное колесо, да?

– Нет, все гораздо проще, – ответил Когд. – Эта вещь хранит и перемещает время.

– Всего-то?

– И сейчас я ее проверю, – молвил Когд и на сей раз повернул Ингибитор чуть меньше.

– Всего-то?

– И сейчас я ее проверю, – молвил Когд, и на сей раз он осторожно подвигал Ингибитор взад-вперед.

– Все-все-все… Всего-го-го-го-то-то, то-то? – спросил Удурок.

– И я ее проверил, – заключил Когд».[80]

В Круглом мире исторических монахов нет – по крайней мере нами таковых не замечено, хотя, наверное, вычислить их было бы невозможно, – зато у нас имеется нечто наподобие исторического рассказия. У нас даже есть поговорка: «История повторяет саму себя» – сначала в комедийном ключе, затем в трагическом, потому что единственное, чему она учит, это то, что история никогда не учится из истории.

История Круглого мира напоминает биологическую эволюцию: подчиняется правилам, но все равно ведет себя так, будто ни от чего не зависит. Фактически же она сама придумывает себе правила. На первый взгляд кажется, будто это несовместимо с существованием динамики – ведь она воплощает правила, по которым система переходит из одного состояния в другое, крошечное мгновение в масштабах всего будущего. Тем не менее динамика в истории присутствует – если бы ее не было, историки не смогли бы разобраться ни в одном ее событии. Равно как и в случае с эволюцией.

Решение этого ребуса заключается в странной природе исторической динамики. Оно эмерджентно. А эмерджентность – одно из наиболее важных и наиболее загадочных свойств сложной системы. Важно оно и для нашей книги, потому что именно существование эмерджентной динамики позволяет людям рассказывать истории. Короче говоря, не будь она эмерджентной, нам не понадобилось бы рассказывать истории о системе, потому что тогда мы сумели бы понять ее на ее же условиях. Но при эмерджентной динамике мы в лучшем случае можем надеяться получить ее описание, которое сводится к упрощенной, но выразительной истории…

Но мы уже забегаем вперед нашей истории, так что давайте вернемся назад и объясним, о чем идет речь.

* * *

Фазовое пространство обычной динамической системы полностью предопределено. Иными словами, существует простое и точное описание любого поведения системы, причем в некотором смысле оно известно заранее. Вдобавок установлено правило (или ряд правил), согласно которому система переходит из одного состояния в другое. Например, если вы пытаетесь понять Солнечную систему с классической точки зрения, то фазовое пространство будет включать в себя все возможные позиции и скорости движения планет, лун и других тел, а правилами будет служить комбинация законов Ньютона о гравитации и движении.

Такая система детерминистична – ее будущее как таковое полностью предопределено настоящим. Объясняется это довольно легко. Для этого возьмем текущее состояние и, руководствуясь правилами, вычислим, каким оно будет в будущем, один шаг спустя. Тогда мы сможем рассматривать это состояние как новое «текущее» и снова применим правила, чтобы вычислить, что произойдет с системой через два шага. Снова повторим это действие – и узнаем, что случится через три шага. Повторим миллиард раз – и будущее окажется предопределено на миллиард шагов вперед.

Этот математический феномен привел математика XVIII века Пьер-Симона де Лапласа к созданию яркого образа «безграничного интеллекта», способного предсказать будущее каждой частицы во вселенной, если та будет иметь точные описания всех этих частиц в определенный момент. Лаплас понимал, что на практике выполнить такой расчет слишком тяжело, а наблюдать состояние каждой частицы в один и тот же момент не то что тяжело, а просто невозможно. Несмотря на это, благодаря его образу появилась оптимистическая точка зрения на предсказуемость вселенной. Точнее, мелких ее фрагментов. В течение нескольких столетий наука неоднократно посягала на то, чтобы эти предсказания стали правдой. Сегодня мы можем предвидеть движение Солнечной системы на миллиарды лет вперед и даже прогнозировать погоду (относительно точно) на три дня вперед – а это вообще фантастика. Серьезно. Погода гораздо менее предсказуема, чем Солнечная система.

Гипотетический интеллект Лапласа был высмеян в романе Дугласа Адамса «Автостопом по галактике» – там он представлен в образе Глубокомысленного – суперкомпьютера, которому потребовалось пять миллионов лет, чтобы вычислить ответ на главный вопрос жизни, вселенной и всего такого. И ответ этот – 42. Название «Глубокомысленный» недалеко ушло от «Безграничного интеллекта» – хотя и произошло от названия порнографического фильма «Глубокая глотка», а оно, в свою очередь, взято из псевдонима тайного осведомителя, который действовал во время Уотергейтского скандала, когда от должности был отстранен президент Никсон (как быстро это забывается…)