Вариации для темной струны - Ладислав Фукс

себе такое, потребовал, чтобы он немедленно отпустил чудовище.

— Немедленно отпустите чудовище, — загремел он на весь класс, — хватать кого-либо за хобот запрещается.

В результате всего этого началась небольшая потасовка, потому что тут же сбежалось полкласса — одни защищали Хвойку, другие помогали Тиефтрунку.

— Если вы сейчас же не оставите его в покое, гремел учитель, — будет плохо! Я вам не скажу сегодня ни одного слова. А ведь я сегодня начинаю рассказывать «Клад»...

Пока мы понемногу стихали и рассаживались по своим местам, учитель велел Тиефтрунку снять маску, но держать под рукой на скамейке, чтобы ее можно было быстро надеть, если в класс кто-нибудь войдет.

— Сегодня можно все, — сказал он. — Кто знает, кто через минуту сюда вломится, люди бывают разные…

Мы притихли еще больше, ибо было ясно, что он хотел нам о чем-то рассказать, и действительно… Он снова повернулся к окну, показал на бумажные полоски, наклеенные на стекла, они были вырезаны в виде разных созвездий, паутины, крестов.

— Какой художник это клеил, ведь это просто орнамент. Если бы я не знал, что это клеил господин директор, я бы не поверил этому. Но удивительно, — говорил учитель, — что господин директор вступил в новое общество, теперь он уже не в Красном Кресте, а в ПВО. Может, он выпросит себе форму и когда-нибудь покажется в ней здесь. Если это случится, то вы не пугайтесь…

Потом он открыл «Букет» Эрбана и сказал:

— Мобилизация на носу, вас это еще не касается. Но ваших отцов и старших братьев, — вероятно. Начнем разбирать «Клад». Тиефтрунк, у вас под рукой маска, что вы сделаете, если кто-либо войдет?

И когда Тиефтрунк встал на последней парте и сказал, что маска у него под рукой и если откроется дверь и войдет господин директор, то он сейчас же ее наденет, учитель кивнул и прибавил:

— Только не курите. Знаете, что в классе не курят, это нарушение устава. Если бы увидел господин директор, это могло бы его потрясти, а этого делать нельзя. Кто знает, может быть, он нам еще пригодится. Он в ПВО, и мобилизация на носу.

Тиефтрунк погасил сигарету и сел, Брахтл, который сидел как можно дальше от меня, даже и теперь не повернулся в мою сторону, а наклонился к Минеку и сказал, что он как-нибудь тоже попробует сигарету…

— Я могу закурить сигарету, когда захочу, — сказал он Минеку, — мне не нужно курить ее с десятью другими мальчиками. С кем я буду курить, того я выберу сам. С некоторыми я ни за что на свете не стал бы курить…

Он даже не посмотрел в мою сторону, я пересилил себя и сделал вид, что ничего не слышал. Но мне показалось, что я немного побледнел. Я повернулся к пану учителю, который медленно стал читать:

На пригорке среди буков

церковушка с малой вышкой;

с вышки льются волны звуков

через лес к деревне близкой.

То не колокол взывает,

отдаваясь за холмами:

било в доску ударяет,

люд сбирая в божьем храме.

— Как видите, — сказал учитель, откладывая книгу,— «Клад» не будет таким легким. Нам потребуются трещотки. Это пасха, страстная пятница… — сказал он и посмотрел на меня, — пасха, а у нас сейчас сентябрь… Но что из того, — сказал он, — нам будет нужно и серебро и золото. Интересно, где мы его возьмем… Тиефтрунк, идите к доске. Для начала нарисуем на доске холм с буковыми деревьями…

Тиефтрунк пошел к доске, а учитель взял мел и начал рисовать какой-то холм.

— Это будет несчастная горка, а вы мне будете подавать тряпку и губку, — сказал он Тиефтрунку и хотел сказать еще что-то, но раздался стук в дверь и, прежде чем Коломаз поднялся открыть, дверь распахнулась а в ней показалось сизое лицо и борода.

— Встаньте, — призвал нас учитель, — встаньте, когда входит господин директор.

Тиефтрунк пожал печами — времени добежать до парты и надеть противогаз уже не было. Он сердито остался стоять у доски.

— Я пришел только проверить окна, — пробурчал директор и, оставив нас стоять, посмотрел на бумажные полоски на стеклах.

— Мальчики удивлялись, кто это придумал такие отличные узоры, — сказал учитель, — такие прекрасные звездочки, кресты и паутину, это большая честь для школы, счастье, что они видны с улицы. Такие стекла не лопнут, даже если прилетит целая гитлеровская эскадра.

Директор не проронил ни слова, даже не посмотрел на пана учителя, только буркнул что-то себе в бороду и пошел к печке.

— Печка стоит, как еврейская вера,— подтвердил учитель и глянул на Арнштейна, Коню и Катца, которые сидели возле печки, — господин директор может быть спокоен. Если бы вся школа стояла так крепко, как печка, она бы стояла вечно.

Директор снова что-то буркнул в бороду и осмотрел класс.

— Господин директор хочет еще что-либо проверять? — спросил учитель с улыбкой. — Мы можем показать противогаз. Мы все принимаем во внимание.

И поскольку директор молчал, учитель обратился к комедианту Доубеку и вызвал его, чтобы тот прочитал первую строфу из «Клада» на странице пять, которую сейчас мы разбираем. Доубек открыл «Букет» Эрбена и прочитал:

И тут в двери — бух-бух-бух! —

стучит снаружи ее друг:

«Вставай, мертвый, поднимайся,

открыть засов ты постарайся!..»

— Это не «Клад», — сказал пан учитель, — это «Свадебная рубашка». Доубек перепутал. Простите им, беднягам, — вздохнул учитель и посмотрел на бородатое лицо директора, — у них в голове война. С утра до вечера они ни о чем не думают, кроме ПВО.

Директор в третий раз что-то пробурчал в бороду, кивнул нам и пошел к дверям. У Коломаза еще было время обогнать его и открыть двери. А пан учитель улыбался, стоя на кафедре.

— До свидания, приходите, пожалуйста! — воскликнул он и поклонился.

Когда двери закрылись, учитель велел нам сесть, вынул из кармана какую-то бумажку и сказал Доубеку, что он великолепно читал, и поставил ему пятерку.

— Жаль только, — обратился он к Тиефтрунку, который все еще стоял у доски, — жаль, что вы не смогли надеть маску. Этого, к сожалению, господин директор так и не увидел.

Потом прозвенел звонок и мы разошлись по домам.

Выходя из класса, я подошел к Брахтлу, но он даже не обратил на меня внимания. Он шевелил