Поход клюнутого - Сергей Чичин

Договорить Торгрим не успел, потому что тут троллю надоело переминаться с ноги на ногу, и он с неожиданной мягкостью перетек в наступление. Бингхама, как наиболее крупного, он выбрал приоритетной целью; гоблин пытался устоять, но от легкого тычка в грудь отлетел к мачте, как перышко, по дороге выронив меч. Длиннющие когти тролля мелькнули, скрещиваясь подобно ножницам, и поймали в перекрестие шею жертвы. Торгрима окатило злым бессилием: не успевал он ничего сделать, ни свалить тролля — чем его свалишь! — ни как-то задержать разящие костяные клинки, которые на миг задержались, прежде чем снести буйную Бингхамову головушку…

— Помочь тебе собрать пряники? — заискивающе пропищал Бинго в напряженной тишине.

— Да… пожалуйста… если не трудно…

— А ты не мог бы, ну, это… — Бинго постучал по перекрещенным когтям, врезавшимся в его шею так, что в одном месте начала сочиться кровь.

— Конечно… извини…

Тролль отступил на шаг и осторожно отвел когти.

— Обалдеть просто, убить готов за какую-то выпечку. — Бинго развязно пихнул его в живот. — И так толстый! Ладно, ладно, сейчас соберем. Сваливай сюда, в бочку, борода.

И устремился на карачках собирать пряники, в изобилии рассыпанные по палубе.

— Вот видишь, — зашептал вдогонку Торгрим, донельзя счастливый внезапной переменой в троллином настроении. — Он драться не хотел, достаточно было пойти ему навстречу.

— Да уж будто бы! Еще чуть — и башка бы моя тут среди пряников валялась!

— Так ведь отпустил же!

— На то и тролль. Более одной мысли в его башке не помещается. Ежели вовремя подпихнуть новую, предыдущая вытеснится. Затем и перевел на сбор пряников.

— А если бы ты ему отдал пряники сразу, плыли бы тихо и спокойно, и ослик мой так бы не нервничал.

— Если бы я ему сразу отдал пряники, то себя бы не уважал и карму попортил. Только лопухи безропотно отдают всякое, что с них требуют неопознанные личности. Потом еще удивляются — как же это, мол, на ровном месте лишили самого дорогого… как будто можно удержаться, не обобрать того, кто все отдать готов за милую душу. А так — считай, как лыцари на турнире переведались, который здоровее, того и все тапки, включая пряничные. Чистый спорт, никакого лопухания.

В четыре руки бочку быстро заполнили пряниками — хватило на добрую половину, и еще пару Бинго, не удержавшись, сожрал в процессе, больше в него без запивки не полезло, и так подавился и пучил глаза, силясь это скрыть.

— Забирай, заслужил, — принял у него обязанности спикера Торгрим, обращаясь к троллю. — А вообще подумай все-таки, чтоб на родину податься. Разные бывают ситуации, но оправдываться слабосилием не дело, особенно для такого здоровенного бугая! Тебя там ждут, скучают по тебе, — дварф вздохнул по чему-то своему, — будут тебе рады. А здесь что? Так и думаешь до скончания лет трескать пряники?

— Ага…

— Вообще, если подумать, участь не из худших, — рассудил Бинго, за что получил от дварфа очередной пинок. — Да ладно, скажи еще, что надо гному уподобиться, врать в глаза и не краснеть.

— Разве это не обычное твое поведение?

— Во все, что говорю, я верю, а во что не верю — о том молчу. Ты берешь бочку, старый плешивец? Или, может, айда с нами, мы как раз на север собирались.

— Спасибо… надо подумать…

— Ну, это надолго. На обратном пути, что ли, заскочить тебя проведать?

— Заходите… пряники… опять же…

— Угостишь?

— Вы приносите… как будете… не то самих… сожру…

Ы-уа подхватил одной лапой бочку и в единый скок перебросился с палубы на берег. Толчок отправил суденышко на середину реки, а громадная тень живо растворилась на берегу, среди высоких кустов, разлапистых деревьев и прочего живописного безобразия. Тут только Торгрима попустило — он выдохнул воздух, который, кажется, набрал еще до моста, бросил под ноги секиру и с маху обрушился задом на бухту каната.

— Пропасть тебе на этом самом месте, гоблинская башка! Ты ж нас чуть не угробил — и не только нас, но и матросню ни в чем не повинную!

— Никогда не слышал, чтобы слова «матросня» и «ни в чем не повинный» употреблялись в одной фразе. — Бинго тоже наконец-то перевел дух и привалился к борту. — Это ж надо, мало мне тебя, еще и Ы-уа повстречал! Это ж эпохальная личность!

— Да, ты уже говорил — перечеркнул эльфийскую конвенцию.

— А я не говорил, что это единственный тролль с психическим расстройством? У других-то не то что расстройств — самой психики не отыщешь.

— Одержимость пряниками?

— Мания убийства. Потому в момент просветления и из дому намылился, когда еще ни меня не было на свете, ни отца моего, ни деда, чтоб никто более от его руки не пострадал. Он тут не просто так, он тут на излечении — смиряет в себе чудовище.

— Под мостом, собирая пряники?

— А почему нет? Говорят, смотреть на текущую воду — очень успокаивает, и сладости на нервы тоже благотворно действуют.

— Тьфу на тебя, знаток. Кстати, ты что, всех троллей поименно знаешь?

— Нет, не всех. — Бинго пожал плечами. — Мума должна была родить месяц тому, так что есть как минимум один, чье имя мне пока не ведомо. А вообще это упражнение из области подготовки воинов.

— Учить троллиные имена?!

— Имена, приметы, характеры, памятные факты, биографии.

— И какой от того прок?

— Чтоб я знал. Думаю, какая-нибудь глубокая философия: который не устрашился и не сдался перед непосильной и бессмысленной задачей, силясь запомнить всех наложниц Кудабарафинагушида Хреноборца, тот воистину не согнется и не побежит ни пред какими противниками.

— Но ты троллей выучил, а бегать так и не отучился.

— Я загадочен. Меня даже разрезать хотели, чтоб посмотреть, что внутри.

— Племенные шаманы?

— Нет, какие-то разбойники, когда я по такому вот лесу гулял однажды и им показалось, что я проглотил золото. Извини, у меня с перепугу мысли с одного на другое перескакивают. А в клане ко мне относились с сочувствием — как только поняли, что ничего путного не выйдет, сразу подарили хорошие сапоги и крепкий посох.

Меж тем из россыпи ящиков осторожно выполз, вращая глазами, капитан. Взгляд его был дик, лик безумен, а рука, шарящая в опасной близости от поясного тесака, гуляла как камыш на ветру — да и чему удивляться? На цивильных араканских просторах троллей на свободе давненько не встречали, к тому же не каждый день на твоих глазах многолетнюю традицию превращают в погром и разрушения.

— Где чудище? — просипел капитан сорванным голосом.

— Победили, — ответил Бинго быстро, опередив Торгрима. — Ты видел или, может, хоть слышал, как мы тут с ним бились? Смотри сюда — он мне чуть башку не оторвал, кровавый след остался! Знаешь, старший лодочник, знали бы мы, во что втравишь, — нипочем бы с тобой не стали связываться, и уж тем паче платить.