Поход клюнутого - Сергей Чичин

— В дракона не попал?

— В правду не попал. По дракону мудрено было промахнуться.

— Тебе жалко правду сказать?

— Тебе же жалко пиво найти и соревнование устроить.

Дварф демонстративно отвернулся и повалился на бок, пресекая дальнейшее общение, ибо воочию заметил, как падают бастионы логики пред неостановимым напором гоблинского праздномыслия. Такую битву не выиграть — разве что уклониться от нее, схорониться в сторонке, в укрытии из безучастности, и пребывать там в засаде и боеготовности, чтоб точно в нужный момент наброситься и пинками осадить заигравшегося вредителя. Надо бы няньку нанять, поднаторевшую в общении с малолетними безобразниками, и приставить ее к Бинго безотлучно, но пока все самому приходится. Да к такой няньке, которая способна взнуздать гоблина, Бингхам сам не подойдет даже на цепи — перегрызет цепь и убежит в далекую Домиторию, выколупывай его потом оттуда.

Ветерок усиливался, порушенный кораблик скрипел, но курс держал; на носу запалили факел для курсового освещения; Бинго не сломал ничего, кроме двух ящиков, на которых попытался улечься для вящего комфорта, и борта, о который треснулся башкой при падении с ящиков… в общем, ночное плавание протекало чинно и спокойно, словно королевский вояж. Торгрим расслабился, добрался наконец до своего тюка, из-под клапана вытащил мусат и набор точильных камней и уселся наводить глянец на иззубренное о голема секирное лезвие. Без точильного круга, конечно, несколько не то, но разве ж до таких тонкостей в этом походе, где вообще все с ног на голову поставлено? Так что обошелся подручными средствами — заправил щербины, восстановил режущую кромку, отполировал полосу заточки. Времени ушло немало, Бинго два раза бегал мимо за добавкой каши, а один раз пришлось швырнуть ему в затылок случившуюся под рукой копченую рыбешку, чтобы прекратил воровато заглядывать в оставшийся после тролля пролом в палубе.

И только с первыми проблесками рассвета подал сиплый и сорванный голос капитан со своего места на руле.

— Прямо по курсу остров, о котором я предупреждал, — говорил он, глядя поверх головы дварфа, но Торгрим нутром почуял, что обращаются к нему, и навострил уши. — Остров мал, может, сотня шагов в поперечнике, и покрыт буйными зарослями. Перехожен он всеми вдоль и поперек, и ничего там не найдено… но я вот все смотрю на эту штуку, которой вы меня подкупили, и вижу, что не обычный это компас. Стрелка его все время в разные стороны указывает, словно на разные цели, а сейчас вот словно прилипла, на остров нацелившись. Я так думаю, что это магический артефакт, указующий на клады.

Торгрим оглянулся на остров, появившийся прямо по курсу. Капитан переложил руль так, чтобы привалить посудинку боком к его бережку. Остров не впечатлял — разве что тремя десятками разномастных деревьев, густо торчащих во все стороны, словно волоса на Бингхамовой макушке.

— Ух ты! — восхитился Бинго немедленно. — Мы в деле!

— О, нет-нет-нет! — Торгрим протестующе замотал головой и руками над нею тоже замесил, для вящей убедительности. — Капитан, поверь опытному: ничего хорошего из этого не получится. Единственный для тебя приемлемый путь — быть тише воды и ниже травы, пока мы на берег не сгрузимся. Вот в другой раз, как без нас будешь, ты поищи свои клады, но с нами это — бороду даю наотрез! — никакой не клад окажется, а толпа кровожадных огров или выгребная яма Стремгода.

— Или магическое проклятие, — добавил Бинго радостно. — Ежели магическая фиговина, то с чего ей указывать на нормальный клад? Скорее уж на источник магии!

— Вот, даже гоблин согласен.

— Гоблин отнюдь не согласен! Гоблин хочет на остров! В буйные заросли хочет гоблин!

— Капитан, гоблин идиот, но ты-то!..

— Я намерен осмотреть остров и надеюсь на клад. — Капитан сурово сдвинул брови. — После вашей прогулки мне чинить корабль придется, ты хоть представляешь, почем это станется? Молись, дварф, чтоб я нашел там полный сундук золота, а на случай магического проклятия у нас как раз магоупорный гоблин имеется.

— Это где, который это? — Бинго всполошенно заозирался. — Эй, это я, что ли? Наотрез несогласный у вас иметься, кормите плохо, возите вяло, сидишь у вас в гостях практически в луже, а это обидным почитается. Я сам по себе, и ежели на острове нас начнут противу ожидания метелить, то каждый сам за себя, а за меня еще дварф, потому как я важен для опчества.

— Капитан, одумайся! — Торгрим схватился за голову. — Пропадешь же, с этим пугалом подрядившись бок о бок…

— Не пугай капитана! Он сам знает, что ему лучше.

— А ты не встревай! Ежели там что-то случится — а мы знаем, что случится! — то без капитана и команды мы даже отчалить от того острова не сумеем.

— Чего ты всегда о плохом думаешь? Иногда ведь может случиться и хорошее.

— Правда?!

— Нет. Ну, то есть еще никогда не случалось, но может же начаться однажды?

— А тебе-то зачем на остров?

— Я не эстет, мне подойдут любые заросли, но к иным берегам капитан не желает приваливать. Опорожниться давно пора, а за борт зад свешивать я опасаюсь — тотчас какой-нибудь хищный крокодайл из вод вынырнет.

— В Серебрянке крокодайлы не водятся, — презрительно известил капитан. — Это дальный южный зверь, да и того, думаю, орки выдумали, чтоб забить баки нашим щукам.

— Хошь поспорить?

— Не спорь, капитан. — Торгрим начертил в воздухе отвращающий знак. — Не буди лихо, пока оно тихо. На такую приманку не то что крокодайл чужеместный — сам ятанский император из реки может выпрыгнуть, даром что ему в открытых водах плескаться с рождения заказано. Пообещайте хоть не нарываться там, на острове, помимо необходимого.

— А ты чего, борода, не пойдешь с нами? Кто меня спасать станет, когда со всех сторон слетятся недоброжелатели?

— Нипочем не пойду и тебе не советую. Коли капитану угодно самому рисковать и людей своих гробить, то это его решение, а мы при исполнении и в посторонние авантюры встревать не обязаны.

— А вдруг там правда клад?

— Пусть лежит или хоть кому достанется, мне-то что? Я не жадный.

— Дело не в жадности. — Бинго обиженно надулся. — Дело в справедливости. Никак нельзя допустить, чтоб клад достался незаслужившему! Я добыл компас, рискуя шкурой, так что моя доля — восемь частей из десяти.

Капитан поперхнулся от такой наглости.

— Одна, если будешь хорошо копать и таскать сундуки на борт.

— Чего-о-о?! Ладно, семь, но только из уважения к твоим сединам.

— Две, если случится биться с защитником клада и это ты возьмешь на себя.

— Две части из десяти? Капитан, да за такую долю я с дварфом лучше соглашусь и на берег не пойду, а по важным надобностям вон под мачтой отмечусь.

— Не мытьем, так катаньем, — возрадовался Торгрим.

— Хорошо, три, но на палубе ты не гадишь и не открываешь более рта до самой вашей высадки.