Странники - Мария Круз

Опять же там людские анклавы образовывались больше вдоль реки, а здесь как? Что у нас с реками? Бобровая река, что течет рядом, тянется черт знает куда, но судоходной никогда не считалась. Во времена меховой торговли по ней каноэ больше тащили, чем на них гребли. Но тянется она с Саскачеван до озер Грин, Рэббит и Деларон, а там по карте выходили опять места сельскохозяйственные и маленьких городков мало. Слетать надо в ту сторону, как полеты разрешат. Может, даже опять «блэкхок» выпросить с подвесными, или самолетом. С авиабензином сейчас не очень, свой пока не производят.

А вот «робинсон» наш на автомобильном летает, и до Грин-Лэйк дотянет. Можно на нем сперва, а если признаки жизни замечу, то… туда ведь особо и не совались, хоть, казалось бы, рукой подать. Мародерить там нечего, все, что есть там, есть и здесь, а нефть и вовсе только здесь.

Или просто землей? Броней, пара машин… Надо подать идею, пусть пошлют кого-нибудь. Я там даже и не нужен на самом деле.

Когда доехал до дома – получил сообщение, что Настя сбежала на девичник, в «Пиканте кафе». Это через четыре дома от нас. Ну и отлично, я тогда за вскрытые ноуты Грейсона засяду, чтобы от выходных время не отбирать. Зашел, сразу включил чайник, подумал, что бы съесть такого… Потом закинул два ломтика хлеба в тостер, аккуратно разбил два яйца в две чашки с водой и уксусом, поставил те в микроволновку. Жульничество, конечно, но пашот получится. Нормальный люди этим завтракают, но мне наплевать, я поужинаю. Еще несколько ломтиков бекона поджарю – и все будет как надо.

Включил все сразу – и компьютеры, и телевизор, а сам переодеваться пошел. Вернулся – блымкнул сообщением планшет. Пикетт сообщил, что в Боннивиле был прорыв тварей, погибло три человека, прямо в центре города. Вот так. Надо срочно организовываться в полноценную службу. Гадство, все же нельзя здесь расслабляться. Иллюзия нормальной жизни – она приятная, но все же именно иллюзия. Нельзя ею жить.

Есть, и тосты готовы, и яйца. Еще минута на бекон, бросил его на тосты, сверху, аккуратно подцепив шумовкой, выложил яйца. Может, пивка, а не чай? В холодильнике есть. А вот так и сделаю, пожалуй.

По ящику кино какое-то идет, пока не интересно, на новости отвлекусь, может, про погибших подробности будут. Так, что в компьютерах?

Один, похоже, просто личный. Всего поменьше, фотоальбомы из жизни до Эпидемии, опять смотреть аж нехорошо, порнушки до черта. Вот реально очень много, прямо энтузиаст. Такие же семейные видео. Есть папки «работа», но они не слишком заполнены и файлы там больше старые.

Второй комп – вот он явно служебный. И тут уже систематизация видна. Аудио и видео не раздельно, точнее – раздельно внутри папок под каким-то другим названием. Или место, или имя. Внутри каждый файл обозначен датой, съемки или прослушки, наверное. Папок и файлов очень много, они заводились еще и до Эпидемии. То есть Грейсон всегда на прослушке работал? Очень похоже.

Откуда начинать? С себя? По имени меня нигде нет. По датам искать? А по каким? Когда я в Гарден-Сити жил? Вряд ли меня кто тогда слушал. Да и слушать было нечего, я ни с кем не общался. Сняли с Люси интимно? Нет, это заранее не предсказать было бы, никто бы ничего не снял, да и смысла не было. На тот момент я ни у кого реального интереса не вызывал, как мне кажется.

Так все же по датам? Какие совпадают с теми записями, что я нашел в компьютере Пикетта. Хотя бы глянуть, где они сделаны.

Так, ну вот прямо по этим самым датам, сразу файлы… Есть на эту дату записи, как раз видео.

Включил, запустил. Ну точно, тот же аэродром, только камеру установили в самолете, она через иллюминатор снимает. Звука не слышно, но есть звуковые файлы отдельно. Видимо, микрофон висел на ком-то.

Да, вон Уоррен, вон рядом Пикетт, вон тот мужик, что с Уорреном, Фицпатрик… Машины в кадре. Так, а вот вид с другого борта самолета. Да, пожалуй, что это Сент-Пол. Больше ничего под описание не подходит.

И в этой же папке есть еще записи, довольно много. И раньше, и позже. Куда смотреть? Давай пораньше, буду двигаться в направлении печки. А потом от нее обратно.

Везде Уоррен, это его папка. Преимущественно Сент-Пол. Меняется погода, меняется одежда, меняются участники со стороны федералов, Пикетта я больше не вижу. Какой-то немолодой, похожий на испанца, в очках и в военной форме, сидящей на нем как на явном гражданском, и еще какой-то, тоже немолодой, в куртке и джинсах, с коротким седым ежиком. Держится уверенно, говорит командно. Как Уоррен, того не смутишь.

Раньше, раньше… вот в офисе каком-то разговор. Такая комната для совещаний. Камера упрятана где-то на стене, напротив окно, большое. Свет падает так, что разглядеть, что за окном, не очень получается. Уоррен, Фицпатрик, еще какой-то рослый и плечистый, вроде Фицпатрика, мужик, почему-то в черном подшлемнике вместо шапки, хоть и в помещении. Второй «высокой договаривающейся стороны» не видать пока. Похоже, что они их ждут. Разговор пишется, но вообще ни о чем важном не говорят. Голос мужика в подшлемнике вроде как знакомым показался.

Так, ладно, проматываем дальше, чтобы он лицом повернулся.

Так, вот дверь открывается, заходит тот же седой, в камуфляжной куртке поверх свитера, с ним женщина с портфелем, еще двое. Уоррен и остальные повернулись в профиль, человек в подшлемнике наполовину прикрыт Фицпатриком.

Седого представили как Роберта Маршалла, депьюти-директора Департамента безопасности отечества. Уоррен своих представил как Фицпатрика и Хендерсона. Хендерсон чуть сдвинулся вперед, пожимая руки, и профиль показался мне знакомым. Неужели?..

Ну-ка, пусть повернутся по-другому… Проматываем, разговор потом послушаю. Вот, прямо в камеру, на повороте…

– Твою мать, – сказал я со всем возможным чувством. – Твою же в креста гробину бога душу мать.

Нет, тут я уже не ошибусь. Никак невозможно. Я его слишком хорошо запомнил, слишком. Лысая голова на крепкой шее, уши как у борца, сломанный кривоватый нос, маленькие глаза, мощные плечи.

«И те, кто пришел с тобой сюда, они… знают цену прохода?» – спросил я его тогда.

– Значит, вот кто с тобой пришел.

Уоррен.

Зачем? Да понятно зачем, чтобы жить подольше. Как он тогда сказал? Что сожженный с людьми автобус тоже нужен? Построить ему следующий проход? Усилить?

Тогда чем Уоррен с ним рассчитался? Почему не мешал уничтожить банду?

Списал? А может, просто не знал, как проходы пробиваются? А потом узнал и…

Так, вот один из тех, кто прилетел с Маршаллом, прошел мимо камеры, отбросив тень. И сразу прорезался на какие-то секунды пейзаж за окном. Где это они? Нет, не знаю, стена, стоянка пустая. Не узнаю.

Что мне этот странник сказал перед тем, как я его убил?

«Тут есть несколько человек, которых я привел. Кто-то знал обо всем, кто-то думает, что попал случайно, но есть».

Уоррен – он знает?