Мое чужое сердце - Арина Александер

Стася потянулась за кошельком и после секундного колебания извлекла три тысячи. Это всё, что осталось от аванса. Было бы больше — дала больше. Но что-то подсказывало, что и эти деньги не будут потрачены с пользой.

На ватных ногах подошла к отцу, сжимая в руке деньги, и посмотрела в воспаленные, обозленные глаза. На что надеялась? Возможно, что узнает. А вдруг? Начать разговор самой просто не хватило смелости и сил. Да и что сказать? Проблема в том, что язык даже не повернулся назвать его отцом.

Зря переживала. Так называемый отец прошелся по ней взглядом, остановившись на обручальном кольце, потом мазнул по лицу и искренне улыбнулся, заметив пожертвованную сумму.

— Премного благодарен, — опустил руку в картонную коробку и соскреб «заработанные» за вечер деньги. Стоило закругляться. В любой момент могли нагрянуть из службы охраны и отдубасить дубинками. — Всего самого хорошего в новом году, — затараторил, заметив позади Стаси недовольного Максима. Собравшись уходить, в последний момент будто осенило, медленно обернулся и тихо произнес: — Спасибо, дочка…

Девушка пошатнулась. Сказано это было таким тоном, что вмиг почувствовала себя бессердечной дрянью. Вот есть же люди, умеющие повернуть ситуацию так, будто в их незавидном положении виноваты все… все кроме них самих. Никита был именно таким экземпляром, умеющим отлично играть на совести. Но и Стася далеко не та наивная десятилетняя девочка, которая была готова на всё, лишь бы получить его одобрение.

Мимо неё проходили люди, а она стояла в этом море человеческих жизней и пошатывалась из стороны в сторону. Лучше бы прошла мимо. Было бы проще.

Не удержалась, бросилась следом, нагнав отца неподалеку от входа в метро.

— Стой!.. — с каким же трудом далось это простое, состоящее из четырех букв слово. В горле запершило от усилия. Никита сделал вид, что не услышал, продолжая идти вдоль дороги, набивая себе цену. Наплевав на приставленного телохранителя, догнала его и, схватив за локоть, заставила остановиться, не смотря на всплывшее в памяти заплаканное лицо матери. — Стой, — произнесла уже куда более уверенно, — давай поговорим.

Никита снова смерил дочь взглядом. И в детстве была хорошенькой, а сейчас стала настоящей красавицей.

Не мог не узнать. Хотя… чего греха таить, поначалу не признал. Только когда заглянул в глубокие, на пол лица серые глаза да отметил густоту тёмных волос смог осмыслить — перед ним её дочь. Ничего от него. Как же это бесило. Сейчас… вернуть бы прошлое, да невозможно.

Первой мыслью было втянуть в разговор, надавить на жалость, выведать как можно больше информации, но… заметив стоявшего чуть в стороне мужа передумал. Пришлось бросить наживку, которая тут же умело поглотилась и вот, результат — она перед ним. О чем будут говорить — не имел понятия. Давно утратил к той жизни интерес. Иногда, в хмельном угаре, допившись буквально до белой горячки, ему являлись воспоминания из прошлого, которые он старательно прогонял, запивая новой порцией алкоголя. Он конченый человек. Во всех смыслах. И даже то, что сейчас пытался провернуть, не вызвало и капли омерзения.

— Ты?! — разыграл удивление. — Не думал, что признаешь. Что захочешь общаться после всего.

— Не особо горю желанием, — резанула воздух, сделав шаг вперед. — Всего лишь хотела узнать, как тебе живется той новой жизнью, ради которой бросил нас?

Ожидал чего-то подобного.

— Разве сама не видишь? Не живу, а существую.

— Вижу. Только не пойму, почему так? — как не старалась, не могла найти подобному логическое объяснение. Многие разводятся, уходят. Он, у Ольки, отец тоже ушел и что? Живет себе с другой, воспитывает, подымает на ноги чужих детей. Но чтобы вот так, скатится до подобно? Неужели ему нравится так жить?

— А что тут понимать? Тяжело устроится на работу, когда со здоровьем не лады, — быстро нашел, что ответить.

— Ясно-о-о… Что-то серьёзное? — у отца всё же получилось заинтересовать её. А вдруг, действительно проблемы со здоровьем? Вдруг сможет помочь? Чисто по-человечески.

Ответить на каверзный вопрос не получилось. Всё тот же мужчина, терпеливо стоявший неподалеку, подошел к дочери и, посмотрев на часы, гортанно заявил, что пора закругляться. Поначалу Никита думал, что это муж, однако сейчас уже не был в этом уверен. Разве мужья ведут себя так? Да и рожа его не понравилась. Слишком бандитская. За свою жизнь повидал их немало. То, с каким прищуром он просканировал его, вызвало неприятные подозрения.

— Слушай, давай как-нибудь в другой раз поговорим? Лады? Мне срочно нужно бежать. Вспомнил, что забыл купить лекарство, — быстро включил заднюю, стремясь поскорее смыться. — Всё… Давай…

Стася и рта не успела открыть, как отец ринулся к пешеходному переходу. Не долго думая, она поспешила за ним, стараясь не попасться на глаза.

— Настя! — зашипел Макс, начав терять терпение. — На кой тебе сдался этот бомж?

Она лишь отмахнулась, накинув на голову капюшон, и попыталась слиться с толпой, так и не поняв, зачем ей это нужно. Не очень то и хотелось. Будто других забот нет. Но что-то подталкивало, заставляло бежать и не терять из виду найковскую чёрную шапку. Макс, не отставая ни на шаг, лишь поудобней перехватил пакеты и тихо выругался. Только погони за бомжом не хватало.

Поначалу Никита осторожничал, изредка притормаживая, оглядывался назад, и только убедившись в отсутствии на хвосте двухметрового шкафа, продолжал свой путь. Где-то с квартал он петлял, задыхаясь от быстрой ходьбы, а потом, поубавив скорость, скрылся в продуктовом магазине.

Заметив, куда прошмыгнул отец, Стася приготовилась ждать, притаившись за углом. Проклиная всё на свете, Максим проделал то же самое.

Сидеть в засаде пришлось недолго. Уже через пятнадцать минут Никита вынырнул на улицу, дымя сигаретой и позвякивая стеклянной тарой в полиэтиленовом пакете. Судя по перезвону, выпивки там осело приличное количество.

— Что и требовалось доказать, — презрительно хмыкнул Макс, наблюдая за попрошайкой. — Я, таких как он, хорошо знаю. Зря ты ему отвалила бабла. Он же пропьет их в один миг. Лекарство он забыл купить. Ага… Так я и поверил, — и сплюнул на тротуар, высказывая этим жестом полное пренебрежение. — Кто он хоть такой?

Стася опустила голову и вдохнула на полную грудь. До отказа. Так, чтобы легкие заполнились кислородом, чтобы морозная свежесть прогнала ощущения горечи:

— Не важно. Просто знакомый.

Где-то глубоко в душе она знала, что так и будет. В какой-то мере даже не удивилась. Но блин… отчего же так паршиво? А ещё обвиняла себя в бессердечности. Ещё и помочь хотела. Дурочка… Да она ему ничего не должна. Абсолютно.

… Максим провел девушку до самой двери и, подождав, пока та закроется изнутри, вышел на улицу. Долго не мог решиться, звонить Шамрову или нет. С одной стороны — не его дело, а с другой — чёрт его знает. Какой-то этот попрошайка скользкий. Да и реакция Стаси, как на знакомого, весьма странная.