Сын моего мужа - Ольга Гринвэлл

— Ну всё, всё, — Елизавета разлила остатки шампанского по фужерам.

— Дружба — это всё!

* * *

Спала как убитая. Давно мне не было так хорошо. Никаких тебе снов, видений — просто темнота. Пробуждение оказалось намного хуже. Мало того что у меня кружилась голова, еще к горлу к тому же подбирался тошнотный ком. И что лучше: пить и не закусывать или пить и закусывать как можно больше?

Эти мысли заставили меня вскочить с кровати и вприпрыжку броситься в ванную.

По-видимому, звуки извержения пищи разбудили одну из моих подружек. Ланка уже стояла в проёме дверей, сонная, сложив руки на груди.

— Ну что, Светлова, отвыкла пить по-нашенски? Нет у тебя закалки.

В ответ я откликнулась новым извержением остатков вчерашнего ужина.

— Или переела, или этот ваш салат из морских гадов... — не успела договорить, как новая волна тошноты накрыла меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Когда, наконец, справилась со своей похмельной напастью, подруги уже заканчивали завтрак и допивали кофе.

— Давай быстрей, Мил, пока не остыло! — поторопила меня Лизка.

— Что это? — я сморщила нос. — Совсем нет аппетита.

— Выпила меньше двух фужеров, — сердито заявила она. — Неужели в самолёте так укачало?

— Слушай! — глаза Ланы хитро прищурились. — А ты, случаем, не того? Не залетела?..

Я только хмыкнула.

— …Не, ну правда. Наверняка же у вас с Марком не обошлось платоническими чувствами, нет же? Кстати, как он в постели?

— Да ну вас, девки, выдумаете тоже, — мне было совсем не до шуток.

Лизка и Ланка продолжали на меня хитро поглядывать, особенно когда я отказалась не только от яичницы, но и от тоста. Наверное, стресс последних дней, длительный перелет и московский воздух здорово подорвали моё здоровье.

Когда подруги соизволили уйти, я тут же набрала Кевина. Муж ждал моего звонка.

— Ну как ты, моя хорошая? Как долетела? Все понравилось? — в голосе слышалось волнение. Он явно хотел знать мое мнение о купленной им квартире. Я с восторгом описала ее, рассказала, как прошла моя встреча с подругами.

— …Ну а как ты, как Рэйн, как... — у меня чуть не сорвалось с языка имя Марка.

— У нас все без изменений. Ты пока обустраивайся там, а мы к тебе скоро наведаемся…

Мы еще чуть поболтали и распрощались. В голове была куча планов и задумок, но первым делом я, конечно, хотела получше ознакомиться со своим новым домом.

* * *

Марк удивился, обнаружив открытые ворота, а во дворе — машину отца. Сердце ухнуло, а затем забилось о рёбра. Наконец-то он сможет увидеться с Милой!

Недолго думая, мужчина въехал внутрь. Выскочив из машины, буквально взлетел на крыльцо и с силой вдавил кнопку звонка. Открыл дворецкий и, вежливо улыбнувшись, пригласил пройти в дом. Марк уже ступил на лестницу, чтобы подняться в комнату Милы, когда голос отца остановил его:

— Куда?

— Отец? Мне нужно поговорить с Милой.

— Вот как? — Кевин жестом велел дворецкому удалиться, а сам поманил сына рукой. — Мне кажется, что тебе прежде всего стоит поговорить со мной.

Марк хмыкнул:

— Все это время ты избегал меня, даже отключил телефон, а сейчас захотел разговаривать?

— Тогда я был еще не готов к разговору, а сейчас пришло время.

Мужчина прошел к столу, где на подносе стояли две небольшие рюмки и бутылка портвейна.

— Угощайся. Привез из Калифорнии. Неплохой порт.

Марк упрямо помотал головой.

— Нет. Мне сейчас не до угощений. Я хочу видеть Милу.

Отец только развел руками.

— К сожалению, Милу ты не увидишь. Ее здесь нет. Впрочем, не думаю, что она жаждет с тобой говорить. Ты здорово обидел ее.

— Мне надо с ней объясниться. Признаюсь, я наговорил гадостей. Сам не знаю, что на меня нашло. Просто увидел, как этот урод целует ее...

Кевин рассмеялся.

— Приревновал?

Марк обхватил руками голову:

— Да меня словно прорвало. Пап, ты не понимаешь — я ее люблю. Ты даже не представляешь как сильно. Почему ты не отпустишь ее? Ведь у тебя есть Рэйн, я же знаю.

— Не хочу отпускать, потому что боюсь за нее. Боюсь, что кто-то такой, как ты, обидит ее. Мила мне как дочь.

Лицо Марка скривилось в недоверчивой ухмылке.

— Дочь?

— Послушай, Марк, я никогда не говорил тебе этого, да, уверен, что и Мила не сказала — наш брак не настоящий.

— Что значит не настоящий? — Марк нахмурился.

— Мы с Милой очень хорошие друзья. Стали ими задолго до того, как решили пожениться. Когда пришло время уезжать, я просто не захотел оставлять ее одну. Она такая наивная, хотя и притворяется неприступной гордячкой. Это я уговорил выйти за меня замуж.

— То есть...

— Между нами нет и не было никаких чувств, кроме дружеских, но это вовсе не значит, что я позволю обижать ее. И тебе в том числе. Тем более — тебе.

— Черт, отец, что же ты молчал?! Где она?! Мне нужно сказать ей... — Марк уже готов был вновь броситься к лестнице, но Кевин остановил его.

— Стой, малыш, я не позволю тебе с ней увидеться, пока ты не поклянешься мне, что у тебя к Миле серьезные чувства.

— Да хоть сейчас! На чем хочешь? На Библии, на Коране? Я правда люблю ее.

— Ну ладно, сынок, — Марк не обратил внимания на довольную улыбку на губах отца, — записывай адрес — Россия, город Москва...

От изумления Марк так и остался стоять с открытым ртом.

Прошла почти неделя, а мне не становилось лучше, даже наоборот. Всё, что бы я ни ела, тут же выходило наружу. Вряд ли это было последствиями стресса последних дней, да и на пищевое отравление не походило. Подругам я решила ничего не рассказывать — мне не нравились их подколки на тему внезапной беременности — это невозможно. Просмотрев все, что были медицинские форумы в интернете, я поняла, что у меня, скорее всего, что-то серьезное и страшное. Записалась на прием к врачу на понедельник и все выходные провалялась в кровати, страдая от неизвестности, жалея себя и не отвечая на телефонные звонки разволновавшихся подруг.