Умри со мной - Элена Форбс

— Да нет! Я же сказала вам, там его не было. Это тот мужчина, с которым вы разговаривали, когда я стояла около стойки дежурного с сержантом Донован. Вы и тот мужчина вместе вышли из участка. Вспомнили?

Тарталью при этих словах точно ледяной водой облили, он вздрогнул. Разгадка все время лежала у них перед носом, на самом виду! Узор окончательно сложился, все сошлось! Какими они были тупыми болванами! Кончеными идиотами! Лаура Бенедетти, Элли Бест, Джемма Крамер, Иоланда Гарсиа. Все сходится!

— Мисс Слейд, вы абсолютно уверены, что это тот самый мужчина? Ведь вы его раньше близко не видели.

— Выглядит он действительно совсем по-другому. — Никола словно бы оправдывалась, что не узнала его сразу. — Но сейчас я абсолютно уверена: это он. Иначе я не стала бы вам звонить.

Когда они вышли из ресторана, Адам, глядя на Сэм с улыбкой, взял ее под руку.

— Если ты устала, могу отвезти тебя домой. — Он выдержал крохотную паузу. — Если нет, у меня дома в морозильнике есть отличная польская водка. Не хочешь выпить рюмочку на сон грядущий?

— Было бы недурно, — хихикнула Сэм. — Я ни капельки не устала.

— Вот и замечательно! Мой дом отсюда в пяти минутах ходьбы.

Адам легко поцеловал ее в щеку, и они рука об руку зашагали по дороге.

Даже ночной мороз не испортил приподнятого настроения Сэм. Она пребывала в состоянии счастливого возбуждения, ей было легко и радостно. Она словно прогуливала уроки: мобильник отключен, пейджер лежит дома, все служебные заботы и тревоги на время отодвинулись. Черт побери! Неужели она не заслужила несколько часов отдыха!.. Адам такой милый… Тарталья, конечно же, взбесится, если узнает, что она сбежала, но ей уже все равно. И вообще, он ей не сторож.

Дорога привела их к магазинам, в ряду которых находилась и лавка Энджела. Мимоходом Донован заглянула в витрину. Магазинчик Энджела тонул во тьме, однако, подняв глаза, она увидела: на втором этаже горит свет. Шторы были широко раздвинуты, и она увидела мужчину — вроде бы Гарри — и блондинку, они расхаживали по комнате. Сэм замедлила шаги, прислушалась к приглушенной оперной музыке, доносящейся сквозь окна, гадая, кто эта блондинка и что задумал Энджел.

— С тобой все в порядке? — спросил Залески.

— Все чудесно, — рассеянно отозвалась Сэм, прикидывая: не позвонить ли еще разок Николе Слейд — вдруг она что-нибудь вспомнила. Надо сказать Адаму, что сегодня она обойдется без водки.

Он, конечно же, поймет и, если она на самом деле ему нравится, позвонит в другой раз.

— Пойдем, Сэм. — Адам мягко потянул ее за руку. — Нельзя так долго стоять на морозе, простудимся до смерти.

Донован колебалась, не зная, как поступить. Что-то будто подталкивало ее позвонить Николе.

— В чем дело? — нетерпеливо осведомился Адам и проследил за ее взглядом. — Кто там? Ты его знаешь?

Донован оглянулась на него, улыбнулась:

— Нет, не то чтобы… просто сейчас столько работы навалилось… Наверное, я все-таки пойду домой.

Адам забрал обе ее руки в свои, заглянул в глаза серьезно и почти оскорбленно:

— Ты передумала?

— Нет, но…

Ну и дурища же она! Еще не хватало портить вечер с Адамом из-за какого-то расследования! Все равно уже поздно, Никола, конечно, давно спит.

— Тогда пойдем.

Адам крепко взял ее под руку.

Бросив напоследок взгляд на окно Энджела, Донован позволила себя увести. Какой смысл сейчас тревожиться? Работа подождет до утра. Она надеялась, что завтра не опоздает и не будет мучиться похмельем. Тогда и позвонит Николе.

Они пересекли шоссе и зашагали вдоль лужайки.

— Это здание называется Пицхэнер-мэнор, — пояснил Адам, когда они проходили мимо большого дома, стоявшего поодаль от дороги за оградой кованого железа. — Когда-то, еще в девятнадцатом веке, он принадлежал архитектору сэру Джону Соуну. Теперь, как ни печально, он перешел в собственность муниципалитета — здесь Публичная библиотека Илинга — и смотреть стало не на что.

Донован кивнула, имя ничего ей не говорило, только почему-то напомнило о книжной лавке Энджела. Энджел… Никак не удается выкинуть его из головы. На нее вдруг навалилась ужасная усталость. Пожалуй, ей и вправду лучше отправиться домой. Пусть сейчас поздно звонить Николе, зато можно успеть хорошенько выспаться. В теперешнем настроении ей лучше всего побыть одной.

Внезапно остановившись, Сэм повернулась к Залески:

— Послушай, Адам, ты не очень огорчишься, если я пойду домой?

— Тебя что-то беспокоит?

— Да работа… Прости. Никак не могу от нее отключиться.

— Уверена, что дело только в этом?

Донован разглядела разочарование в его глазах и вдруг почувствовала себя виноватой, из-за того что заговорила о работе. Эта чертова работа! Вечно встает у нее на пути.

— Конечно. Я чудесно провела вечер. Спасибо тебе.

— Хочешь пойти домой — пожалуйста. Я действительно ничем тебя не обидел?

— Да что ты, вовсе нет! — Сэм улыбнулась, стараясь ободрить его. — Правда, причина одна — наше расследование. Я очень сейчас занята, вот и все.

— Понимаю. — Адам медленно покивал. — Твоя работа, видимо, очень для тебя важна. Даже на один вечер не получается отключиться.

Важна? Разумеется, И все-таки Донован ругала себя, что вылезла с этой темой.

— А как насчет одной-единственной рюмочки? — спросил он. — Мой дом на самом деле совсем рядом. Потом я вызову для тебя такси.

Донован колебалась, видя у него на лице нетерпеливое желание, и наконец кивнула:

— О'кей. Всего по одной, это будет чудесно.

Он опять взял ее за руку, и они отправились мимо стены, окружающей большой сад особняка Пицхэнер, и дальше, по боковым прилегающим улочкам, вдоль низких краснокирпичных эдвардианских домов.

Квартал оказался странно безлюдным, навстречу им попалась лишь полная пожилая женщина, закутанная в мешковатый анорак. Она выгуливала маленького коричнево-белого рассел-терьера. Когда они проходили мимо, собачонка подскочила к Залески, начала бегать вокруг его ног, подпрыгивала, лаяла, словно желая поиграть. Им пришлось остановиться.

— Вы что, не можете унять собаку? — закричал Залески вслед женщине, пытаясь отогнать терьера. — Ее положено водить на поводке!

— Простите! — Хозяйка собаки бегом кинулась к ним и подхватила выдирающуюся собачонку на руки. — Обычно Фрэд так себя не ведет.

Она оправдывалась, однако по тону было ясно, что в поведении собаки женщина винит Залески. Она ушла своей дорогой, крепко удерживая под мышкой терьера, все еще яростно сражающегося за свободу.

— Ненавижу собак! — злобно буркнул Адам, как только женщина отошла. Он обмахнул брюки, как бы стирая собачьи следы, взял Сэм под руку, и они двинулись дальше.