Каждый за себя - Александра Маринина

Подразумевается, что отец всегда прав. Подразумевается, чтомама счастлива, выматываясь на основной работе и подработках, лишь быпрокормить семью, в которой один мужик получает мизерную стипендию, а двоедругих не работают. Подразумевается, что один из сыновей, Костя, с восторгом иупоением служит идее отца, ловит каждое его слово и трепетно выполняет каждоеуказание.

А второй сын с не меньшим трепетом лежит в больнице и ждет,когда же папочка найдет подлеца и отомстит за обман, так дорого обошедшийсяВадьке с его нежной и тонкой внутренней организацией. И этот второй сын спониманием относится к тому, что отец занят делом и не находит времени, чтобысъездить в больницу.

А как на самом деле? На самом деле мама уже, как говорится,на последнем издыхании, она жалеет отца и не перечит ему, лишь бы дать мужувозможность чувствовать себя нужным и "при деле". И ни капельки онане счастлива. Потому что женщина, идущая на поводу у мужа исключительно изжалости к нему, не может быть счастлива по определению. Костя - что ж, Костя вобщем и целом с идеей отца согласен, хотя и не так безоглядно, как это быловначале, но он не хочет служить только этой идее и ограничить свою жизньрамками поиска Главного Врага. У него есть учеба, приятели, у него есть Мила, скоторой хочется проводить больше времени, у него есть (вернее, могла бы быть)жизнь обычного студента с ее радостями, заботами и проблемами. А вместо этогоон…, да ладно, и так все понятно. А Вадька? Да плевать он хотел на всеотцовские идеи, вместе взятые, и на месть эту, и на Главного Врага, ему отецнужен. А отца вроде как и нет. И Вадька от этого страдает.

Чем дольше тянется эта странная игра, тем привычнеестановится для Кости скрывать свои мысли, а то и врать. Да-да, врать. Вот,например, с Вероникой: ничего у него не получается, Вероника о муже ничего нерассказывает и вообще ничего интересного не говорит, более того, она так явнотяготится Костиным присутствием, ей так скучно, ей так это все не нужно, чтоКостя теряется, не может найти тему для разговора. Вероника терпит его изжалости, а он выходит на прогулки с ней, потому что отец заставляет. Они оба совершенноне нужны друг другу, не нужны и не интересны, потому и не клеятся у них ниотношения, ни даже просто разговоры. Но разве Костя может признаться в этомотцу? Он пытался, еще в самом начале, честно пытался объяснить, что Вероника нина йоту не заинтересовалась перспективой заиметь молодого любовника, но отец,вместо того чтобы отступиться и придумать что-то другое, настойчиво заставляетКостю продолжать начатое, еще и бранит его постоянно за отсутствие выдумки,изобретательности и инициативы. И Костя начал подвирать, сначала по чуть-чуть,потом все больше и больше. Дескать, Вероника с удовольствием с ним общается,обсуждает самые разные проблемы, но только вот про мужа - ни гугу. Отецвоспринимает это "ни гугу" как признак того, что, значит, "естьчто скрывать", и заставляет сына продолжать ухаживания. Зато хотя быругать Костю перестал за то, что тот не может наладить контакт с женщиной.

Все приходится скрывать, и правду о Веронике, и отношения сМилой, и собственные желания и мысли.

А тут вырвалось… Костя инстинктивно съежился в ожиданиинеминуемой расправы. Однако ничего не произошло. Отец виновато взглянул на мамуи кивнул:

- Прости, Анюта, мы С Костей увлеклись своимипроблемами, не подумали, что ты устала. Действительно, давай ложиться, тебенужно отдохнуть. Да и Костику рано вставать.

"Мы с Костей". Это ж надо! Неужели отец так до сихпор и не понял, что он не с Костей, и не с женой, и не с Вадиком? Он один. Аучастие всех остальных в его грандиозных замыслах - не более чем видимость,продиктованная жалостью и нежеланием конфликтовать.

Костя и сам не понимал; почему почувствовал в этот моментрадость. И только утром, вскочив по звонку будильника в шесть часов, вдругсообразил: значит, можно.

Можно перечить, можно настаивать на своем, можно бунтовать.Земля не разверзнется под ногами, и небеса не рухнут. Все это можно делать,только не сразу и не оглушительно, а по-умному, потихоньку, понемножку,маленькими шажочками отвоевывать право на собственное мнение, потом - насобственные желания, потом - на собственную жизнь.

Вероника вышла в шесть тридцать, и Костя выскочил изквартиры и помчался вниз по лестнице, будто на крыльях летел.

- Это вы, - она безразлично взглянула на него иотвернулась.

Костя заметил, что выглядит она неважно, если не сказать -плохо. Глаза воспаленные, кожа на лице сероватая, болезненная, глаза потухшие.Может, вчера на встрече с неизвестным что-то произошло? Или просто невыспалась, ведь на сон ей выпало ровно столько же, сколько и самому Косте, а онпо себе чувствовал, как это мало.

- А я всю ночь не спал, - бухнул он.

- Я тоже.

- Из-за чего?

- Так., проблемы всякие. А вы почему не спали?

- Из-за ревности Вы вчера на свидание ходили, я видел.И видел, как он вас потом провожал. Я понимаю, Вероника, у меня нет никакихшансов, я слишком молод, вам со мной скучно… Но я действительно ревную. Вамсмешно?

- Нет, мне не смешно, - сухо ответила она. - У вас нетникаких оснований для ревности. Я не изменяю мужу.

- А тот мужчина, с которым вы встречались ночью?

- Я ни с кем не встречалась. Я просто гуляла с собакойи случайно встретила знакомого. Мы поболтали, потом он проводил меня доподъезда. Что вы себе вообразили, юноша?

- Честно? - обрадовался Костя. - Вы не обманываете?

- Да нет, зачем мне вас обманывать. Вы, Костенька,находитесь в плену книжно-киношных представлений.

Встречаться ночью, тайком… Что за глупости! Зачем? Учитывая,что мужа целый день нет дома, а сама я на службу не хожу, я могу встречатьсяднем с кем угодно.

Верно, верно, все правильно! Она просто гуляла с собакой. Ислучайно встретила знакомого, который поздно возвращался домой. И никакой этобыл не Главный Враг, зря отец бочку на него катил, орал и разорялся, обзывалКостю, ругался. Не было в этой встрече ничего конспиративного, никакогокриминала. Она просто гуляла… Но почему так поздно? И почему сразу ушла в томнаправлении, куда никогда прежде не ходила?

- Знаете, я так переживал всю ночь, - снова погналКостя. - Десять вечера - вас нет, одиннадцать - нет, двенадцать - нет, я ужместа себе не находил, думал, может, что-то случилось. А когда вы вышли, ярванул к вам, а вас и след простыл. Я и на спортплощадке вас искал, и ккруглосуточному магазину бегал. А потом вы появляетесь в обществе мужчины. Меняпрямо как холодной водой окатило! Даже не думал, что могу так бешено ревновать.

Врать было нетрудно, за последние месяцы ложь стала самымобычным делом для Кости Фадеева. Легкости и воодушевления прибавляла и та новаярадость, которая открылась ему ночью и стала такой явственной утром.