Хаос времён года - Эль Косимано

Гея заглядывает в разбитое окно, тянется ко мне. Она прекрасна. Самая красивая женщина, которую я когда-либо видел. Ее серебристые волосы отражаются в топливном пятне на тротуаре, а голос подобен гласу ангела. «Возвращайся домой со мной и живи вечно, но по моим правилам. Или умри здесь и сейчас».

Один глаз открывается, другой упрямо отказывается. Я смаргиваю что-то вязкое и красное. Провожу тыльной стороной руки по лицу и, ощутив режущую боль, тихо ругаюсь. Рукав моей куртки мерцает.

Стекло. Я весь им усыпан.

Сквозь трещины в лобовом стекле различаю пляшущее оранжевое пламя. Черные тучи клубятся над раздавленным капотом незнакомой машины.

Машины, которую я угнал… В замке зажигания болтается связка ключей того паренька.

– Идем со мной, или мы оба умрем! – Флёр дергает мой ремень безопасности, пытается отстегнуть его. У нее на голове порез, из которого по виску стекает кровь, окрашивая кончики волос красным. – Черт побери, Дуг! Да очнись ты, наконец!

Непослушными руками я нащупываю защелку, но ее заклинило.

– У меня в кармане… нож, – невнятно выговариваю я, с трудом формулируя связную мысль. Флёр тянется к ближайшему карману. – Левый. Левый карман.

Бормоча ругательство, она втискивается между мной и рулем. Я поднимаю руку, чтобы освободить ей больше пространства, и испускаю мучительный стон боли, взорвавшейся у меня в подреберье. Флёр вздрагивает и резко втягивает воздух, как будто тоже ее чувствует, и, раскрыв лезвие, принимается резать толстую ткань ремня безопасности. Когда он, наконец, освобождается, она хватает меня за руку и вытаскивает из машины. Мое ребро чуть сдвигается, заставляя нас обоих закричать от боли.

Огонь потрескивает и шипит от контакта с дождем. Задыхаясь от густого дыма, Флёр закидывает мою руку себе на плечи и, приобняв, ведет через ворота в парк. Я чувствую, как она мысленно прощупывает края моего разума в поисках слабых мест, и соображаю, что на этот раз она не пытается что-то вынюхать, но проверяет, нет ли повреждений. Интересно, много ли моих воспоминаний она увидела, до того как я очнулся. Возможно, теперь ей доподлинно известно, что произошло той ночью. Как я поссорился с матерью, а отец, припечатав крепким словцом, ушел, хлопнув дверью. Как я, сидя за рулем, быстро разделался с пятой по счету бутылкой дешевого пойла – прямо перед аварией. Я стряхиваю руку Флёр и загоняю воспоминание в глубины своей памяти.

Позади нас раздается оглушительный взрыв, и, отброшенные волной жара, мы приземляемся лицом вниз в траву. Флёр приподнимается на руках и, повернувшись, смотрит на охваченную пламенем машину. Дождь струится по ее лицу, сажа и кровь стекают по щекам, а она все глядит через парк на голубое пятнышко вдалеке.

Кажется, земля дрожит. Не могу понять, то ли это мое обостренное чувство равновесия, то ли она действительно колеблется. Флёр смотрит на свои зарывшиеся в траву руки остекленевшим, отстраненным взором. Я чувствую натяжение ее магии, вытекающей из ее тела и спиралью уходящей в землю. Моя собственная магия следует за ее, правда, мучительно медленно.

Наши глаза встречаются.

Толчки.

Глубоко под землей.

– Пошли, – говорит Флёр, силком поднимая меня на ноги. – Мы должны вернуться. Северный портал уже близко.

Я закидываю руку ей на плечо, и мы ковыляем в нужном направлении. Посреди длинной зеленой лужайки Флёр останавливается, и ее рука больно впивается мне в ребро.

Кивком головы она указывает в сторону, откуда доносится тяжелый грохот шагов, вибрацию которых мы оба чувствуем в земле. В ворота со стороны Парк-Роу врывается целая толпа. Зимы. Дюжины. Нет, их тут сотни. Флёр поворачивается, хватая ртом воздух, когда лавина Времен года устремляется в центр лужайки.

Весны, Осени, Лето… Они взбираются на холмы, направляясь к нам, бегут со всех четырех сторон света, чтобы сойтись в центре парка. Среди них я замечаю униформы Стражей цвета хаки – моих Стражей, – которые делят прибывающие Времена года на группы и направляют их к порталам, расположенным в каждом конце парка.

– Ликсу, – бормочу я, – какого черта ты вытворяешь?

– Что происходит? – вторит мне Флёр, вглядываясь в далекие лица Времен года на лужайке. – Они эвакуируются. Значит, что-то не так. – Она направляется к ним, а они, в свою очередь, прямиком к нам. Точнее, к северному порталу позади нас.

Видя, что толпа приближается, я хватаю Флёр, разворачиваюсь и тащу ее за руку за собой. Она чуть не спотыкается, вытягивает шею, чтобы посмотреть через плечо, вероятно, выискивая в хаосе своих друзей. Я увлекаю ее через улицу, поднимаюсь по ступенькам к одному из домов, тесно прижавшихся друг к другу, и принимаюсь барабанить в дверь.

По моему лицу течет вода. Выглянувшая в боковое окошко девушка-Страж округляет глаза при виде нас. Раздаются приглушенные голоса, замки открываются, и дверь распахивается внутрь. Стоит мне затащить Флёр через порог, как она бросается к окну в гостиной и прижимает руки к стеклу.

– Запри портал, – кричу я девушке-Стражу. – Внутрь никого не пускать, ясно?

Я врываюсь в гостиную и принимаюсь задергивать шторы. Их слишком много. У меня раскалывается голова. Я не в состоянии думать.

– Ты не можешь просто бросить их там, – кричит Флёр. – Им нужна помощь. Это твои Времена года, и ты должен защищать их!

– Они покинули Обсерваторию. Правила им известны.

– А как насчет того мальчика? Того, которого ты только что убил и обратил? Ты потрудился объяснить ему правила? – Она следует за мной на кухню, не отставая ни на шаг. – Ты тоже ощутил подземные толчки. У этих Времен года не было иного выбора!

Я чувствую их приближение. Чувствую их поступь по улице до того, как они подходят к крыльцу и принимаются колотить в дверь, прижимаются лицами к боковым окнам, выкрикивают мое имя.

– Выбор есть всегда. – Я беру Флёр за руку и толкаю ее к подвалу. – Никого не впускать! – бросаю я через плечо, захлопывая за нами дверь.

Я закрываю глаза, прислушиваясь к приглушенным ударам кулаков по входной двери, к сдавленным мольбам. Флёр расхаживает у подножия лестницы, и я ощущаю ее противоречивые эмоции: смесь страха с адреналином.

Сбрасываю мокрую куртку, едва сдерживая стон боли, когда вытаскиваю руки из рукавов, и сажусь на верхнюю ступеньку. Мой бок пульсирует от боли, и я откидываю голову назад, упершись затылком в дверь. Вот и все. Конец Обсерватории. Конец всему. Лайон, наверное, смеется в своей могиле. А Майкл… Надеюсь, где бы он ни был, не станет свидетелем моей неудачи.

Я обхватываю свою окровавленную голову руками.

– Кронос? – зовет меня из-за двери девушка-Страж. – Кто-то пытается установить радиосвязь. Якобы с вами хочет поговорить Джек Соммерс.

Джек

Время за полночь. Огги открывает дверь, натягивая поверх фланелевой пижамы потрепанный халат. Ветер ревет, задувая через порог, на котором, промокшие и дрожащие, стоим мы. Я почти уверен, что он захлопнет дверь у нас перед носом, но тут он замечает тело, перекинутое через плечо Хулио. Видна только влажная макушка Кай – все остальное укутано одеялом, найденным в задней части фургона, который мы украли, чтобы добраться сюда. Однако вида ее темных волос Огги достаточно. Скользнув глазами поверх наших голов в переулок за домом, он приглашает нас войти.