Нансен. Человек и миф - Наталия Будур

К Йенни в обществе относились по-разному: её уважали, силой её характера и предприимчивостью восхищались, её интриг побаивались — и её порицали. Порицали прежде всего за обращение с дочерью — Сигрун Мюнте. Эрик Вереншёльд, как мы помним, близкий друг Нансена, ещё задолго до свадьбы Фритьофа и Сигрун говорил, что Йенни практически «раздавила дочь», заставляя её плясать под свою дудку.

Широко известен тот факт, что Вереншёльд использовал Нансена в качестве «модели» для Олава Трюггвассона, когда делал иллюстрации к «Кругу Земному». И мало кто знает (даже в Норвегии), что прообразом королевы Сигрид стала Йенни. В «Саге об Олаве Трюггвассоне» рассказывается, что после смерти Харальда Гренландца у неё появился жених, который ей очень понравился. Это был конунг Норвегии. Но когда Сигрид отказалась принять христианство, Олав ударил её по лицу перчаткой и назвал языческой сукой. Она встала, выпрямилась и ответила: «Ну что ж, это твой выбор!» На иллюстрации запечатлён именно этот момент. И совершенно очевидно, что художник восхищается своей моделью (хотя использовал при работе лишь её фотографию).

Но вернёмся к будущей фру Нансен. Брак с Мюнте для Сигрун оказался неудачным, да ещё плюс ко всем неурядицам она, несмотря на свои художественные способности, оказалась неспособна догнать мужа по уровню общего развития и образования.

Очень тяжело Сигрун пережила потерю будущего ребёнка, которого они с Герхардом ждали через два года после свадьбы. Она так никогда и не смогла больше забеременеть и не смогла оправиться от этого удара судьбы. У неё стали регулярно повторяться приступы депрессии.

Однако она, как могла, боролась с болезнью. Одним из лекарств стала ткачество. Сигрун, одержимая идеей возрождения древнего норвежского искусства, ткала прекрасные коврики-гобелены, научившись этому искусству у знаменитых Асты Нёррегорь и Фриды Хансен. Сигрун не только создавала собственные гобелены, но и использовала сюжеты картин своего мужа. Так, очень известен её гобелен, сделанный по акварельной иллюстрации Мюнте к сказке «Три принцессы».

Ковры Сигрун приобрели такую известность, что были даже выставлены на персональной выставке Мюнте в Стокгольме в 1894 году по личной просьбе принца Евгения Шведского, известного также как живописец, собиратель произведений искусства и меценат. Ковры фру Мюнте очень хорошо продавались — и все деньги она по решению мужа получала в полное своё пользование. Казалась бы, всё постепенно налаживалось — но судьба вновь нанесла Сигрун тяжёлый удар: всё в том же 1894 году врач запретил фру Мюнте ткать, поскольку это могло нанести непоправимый вред её слабому здоровью. За ткацкий станок она сядет лишь много десятилетий спустя — уже будучи вдовой двух мужей.

Надо сразу сказать, что Герхард Мюнте всегда относился к жене с большой любовью. Быть может, он опекал её не только как муж, но и как старший друг и отец, — во всяком случае, он называл Сигрун «мой маленький слабый птенчик». Но птенчик рос — и постепенно стал пробовать «встать на крыло» и даже улететь из дома, который никогда не был особенно любимым. Вернее, не так. Сигрун никогда не любила образ жизни, который вёл Герхард, — она не любила выходы, большие собрания, не любила сопровождать мужа в его поездках (ситуация кардинальным образом изменится, когда она станет фру Нансен). Ей было с Мюнте скучно и неинтересно. Зато она обожала свой сад и огород вокруг прекрасного дома в Лисакере, выстроенного по эскизам мужа. Когда он уезжал, Сигрун неизменно посылала ему овощи и сочную черешню, таким образом как будто давая понять, что тоже добилась немалого — на своём уровне и на доступном поприще.

Сигрун и Герхард совершенно не подходили друг другу — и любящий муж не понимал, как он может вдохнуть искру интереса к жизни в свою жену, которой судьба столько раз наносила тяжёлые удары.

Зато Сигрун прекрасно себя чувствовала, отправляясь кататься на лошадях вместе с четой Нансенов, к которым часто присоединялся Герхард, правда, он любил ехать рядом с ними в коляске. Поначалу прогулки носили невинный характер. Однако Нансен был настолько привлекателен, что, судя по многочисленным свидетельствам, ему не могла противостоять ни одна женщина. Кроме того, открытый и эмоциональный Фритьоф был прямой противоположностью сдержанному и суховатому Герхарду.

Сигрун была красива. Известный певец Вильхельм Каппелен Клоед был влюблён в неё долгие годы. Вскоре и Нансен стал ценителем её красоты.

Знал ли о начавшемся романе Герхард — неизвестно. Однако сохранилась его акварель из цикла иллюстраций к сказкам и балладам, которые он делал в 1902–1904 годах. И на одной из них в образе тролля, похитившего принцессу Эрмелин и удерживающего её в горе, изображён Фритьоф. В 1925 году Рагна Брейвикс, известная художница по коврам, выставила свои гобелены, сделанные по мотивам тех иллюстраций Мюнте. На одном из них в образе тролля выткан Нансен. Рагна знала, что изображает именно Фритьофа, об этом она говорила своему биографу, а знать о прототипе она могла только от одного человека — своего друга Мюнте.

Нельзя сказать, чтобы зародившиеся чувства доставляли лишь радость Сигрун и Фритьофу. Наоборот — оба понимали, как жестоко они могут ранить своих любимых. В 1905 году оба предпринимают попытки спастись бегством от нахлынувшей любви: один уезжает по дипломатическим делам, а другая в кои-то веки сопровождает своего мужа в поездке в Копенгаген, Дюссельдорф и Париж.

Париж произвёл на Сигрун неизгладимое впечатление — в то время как Герхард бродит по музеям, она со страстью изучает французский — по её мнению, самый красивый язык в мире. Любовь к французскому Сигрун сохранила на всю жизнь. Она постоянно будет брать уроки языка и даже сделает себе визитные карточки на французском: «Madame Fridtjof Nansen».

Однако поездка, несмотря на внешнее благополучие и полученное удовольствие, не была удачной — Сигрун продолжала любить Нансена и никак не могла избавиться от этой страсти-наваждения. Эрик Вереншёльд, который был в Париже в то время, так описывал отношения пары в письме от 14 мая 1907 года Бернту Грёнволду:

После возвращения домой Сигрун была тиха и задумчива, у неё вновь начался сильнейший приступ депрессии, она никуда практически не выходила. В марте 1907 года Герхард отправился на выставку в Венецию, где выставлял свою работу, и уговорил жену поехать с ним. Сигрун была потрясена Венецией, её каналами, гондольерами, палаццо и храмами. На обратном пути они заехали в Берлин и Копенгаген.

После смерти Евы Фритьоф долгое время, как мы уже говорили, не хотел ни с кем общаться, но продолжал поддерживать отношения (хотя и довольно прохладные) с Сигрун. Однако это вовсе не значило, что он собирался предпринимать решительные шаги или давать ей какие-то обещания. Кроме того, он постоянно влюблялся в красивых и талантливых женщин, которые в изобилии были в его окружении.