Открытая дверь - Иэн Рэнкин

Из них троих — Гиссинга, Аллана и самого Майка — только он один мог позволить себе приобрести картины, которые они собирались украсть. Тогда почему он согласился? И не просто согласился, но и стал чуть ли не главой заговорщиков? Почему?!

— Да потому, что чертов профессор играл на мне как на скрипке, вот почему!.. — сообщил Майк пустой гостиной. Сам Гиссинг был только рад возможности отступить на задний план, чтобы не вызывать у сообщников лишних подозрений. Еще год назад он спланировал точно такое же ограбление, но тогда у него не оказалось под рукой подходящих исполнителей. Когда же в его поле зрения появились Майк и Аллан, он попытался нащупать их слабые места… и одновременно оценить, на что они способны в действительности.

По-видимому, Гиссинг счел их подходящими для осуществления своих планов.

Во всем виновата скука, решил Майк. Ему было скучно, он не знал, куда себя девать, вот и решил поразвлечься… Ну и алчность, конечно. Майк так сильно желал обладать портретом Беатрисы, что забыл обо всем остальном. Ведь он не мог получить картину, даже если бы отдал все свои деньги, а раз так, значит, нужно придумать другой способ. И тут, словно по заказу, в его жизни снова появился Чиб, благодаря которому Майку открылся другой, параллельный мир, о котором он мало что знал. В школе ему очень хотелось водить компанию с Кэллоуэем и его дружками, которые признавали только силу и жестокость, ни во что не ставя ум и хитрость, но в этой иерархии ему места не нашлось. Должно быть, поэтому в колледже Майк пустился во все тяжкие — он не пропускал ни одной потасовки в баре Студенческого союза и мог затеять драку на любой вечеринке. Правда, победы он одерживал так же часто, как и проигрывал, но это его не останавливало. Лишь к концу второго курса Майк более или менее пришел в себя — научился идти на компромиссы и вписываться в систему, когда ему это было нужно.

— Ну прямо Джекил и Хайд… — пробормотал он себе под нос.

Пожалуй, только одну вещь он еще не выяснил до конца. Были ли Гиссинг и Кэллоуэй в сговоре? Майк считал это маловероятным; скорее всего, встреча с бывшим одноклассником в «Вечерней звезде» действительно была случайной. Единственная случайность в хорошо продуманном плане… Привлечь Чиба к сотрудничеству предложил Майк, а значит, ответственность за нынешнюю непростую ситуацию целиком ложилась на него. Гиссинга это наверняка устраивало.

Майк пошевелился, поудобнее пристраивая голову на спинке дивана, но глаза так и не открыл. Во время неспешной ночной поездки по Эдинбургу он рассказал Аллану все, о чем догадывался и что только предполагал. Раза два или три Аллан даже останавливал машину и сидел неподвижно, стараясь привести в порядок мысли и выстроить в голове последовательность событий. Он задавал вопросы, по которым ясно чувствовалось, что он отказывается верить в то, что только что услышал, а когда Майк раз за разом опровергал его возражения, экспансивно хлопал ладонями по рулю.

— Ты человек разумный, с практическим складом ума, — сказал другу Майк. — И ты не можешь не понимать, что моя версия — единственная, которая все объясняет, все ставит на свои места.

Он даже напомнил Аллану, что сэр Артур Конан Дойл был родом именно из Эдинбурга и что его знаменитый герой Шерлок Холмс не раз повторял: «Отбросьте все невозможное; то, что останется, и будет ответом, каким бы невероятным он ни казался».

Обратится ли Аллан в полицию или нет, Майк не знал. Не исключено, его друг предпочтет вернуться домой, чтобы там, грызя ногти и поминутно протирая очки, ждать, как все повернется. Что касалось самого Майка, то он уже слышал шаги собственной судьбы — шаги, под которыми чуть слышно скрипнула рассохшаяся паркетина в прихожей.

Но вот полный тревоги голос, который позвал его по имени, он услышать не ожидал.

— Лаура?! — откликнулся Майк, вскакивая на ноги. Свет в гостиной он так и не включил, но жалюзи на окнах были подняты, поэтому выражение изумления на лице гостьи Майк рассмотрел очень хорошо.

— Я тут затеял что-то вроде ремонта, — пошутил он, отвечая на ее невысказанный вопрос.

Лаура отрицательно качнула головой, не приняв его легкомысленного тона.

— Что случилось?

— Так, не сошлись кое с кем во мнениях.

— С кем? С Годзиллой?

Майк устало улыбнулся:

— Как ты здесь оказалась?

Лаура шагнула в комнату, лавируя между осколками стекла, которые Майк смел в кучи, но не успел убрать.

— Я звонила тебе на домашний и на мобильный, но ты не отвечал, и я… я очень испугалась. Что здесь произошло, Майк? Во что ты ввязался?!!

Отвечать было не обязательно. Лаура увидела на полу изуродованный портрет Беатрисы и, наклонившись, взяла его в руки.

— Я так знала. — проговорила она с тяжелым вздохом. — С самого начала знала, что это ты. Но как тебе удалось?

Майк пожал плечами.

— Заменил оригиналы копиями.

Облеченный в слова план выглядел просто, почти примитивно — и на редкость убедительно.

— А Гиссинг потом подтвердил их подлинность? — полуутвердительно закончила она, и Майк кивнул. — Значит, он тоже в этом замешан. Но куда пропали еще двенадцать картин?

— Значит, их все-таки не десять, а двенадцать? — Майк снова пожал плечами: — Боюсь, я тут ни при чем. Все это время мне казалось, что мы — команда, но на самом деле меня ловко водили за нос. — Он сухо усмехнулся. — Не хочешь выпить?

Он продемонстрировал Лауре свой пустой стакан из-под воды.

— Нет.

— А я, пожалуй, промочил бы горло…

Он двинулся на кухню, Лаура — следом.

— Если бы я оказался единственным ослом в городе, это было бы еще полбеды, — продолжил Майк, не скрывая горечи. — К сожалению, я совершил ошибку — привлек под наши знамена постороннего.

— Кэллоуэя? — догадалась Лаура.

— Его. Чиб выглядел идеальным козлом отпущения. Он неплохой делец, но полный профан в искусстве, а мы… С самого начала были мы и были они — дельцы, обыватели, которых интересуют в живописи только деньги.

— Значит, Рэнсом был прав: ты сотрудничал с этим бандитом?

— Не только я. Еще в этом участвовали Аллан и Уэсти. Его ты не знаешь, он — студент из Художественного училища…

— И профессор Гиссинг, — добавила Лаура.

Прежде чем ответить, Майк наполнил стакан водой и сделал несколько глотков.

— Да, профессор Роберт Гиссинг был тем самым преступным гением, который стоял за этой аферой, — негромко сказал он. — Пропавшие картины наверняка у него, но найти их будет трудновато. Как и самого профессора…

— Никогда он мне не нравился! — вырвалось у Лауры. — И я не понимала, что нашел в нем ты…

— Жаль, что ты ничего мне не сказала.

Лаура все еще прижимала к груди портрет Беатрисы Монбоддо.