Ад ближе, чем думают - Александр Домовец

Конец четвертой части

Владимир Ходько

Не знаю, сколько времени мы безмолвствовали, переводя взгляд со священной чаши на Мерлина. Мы были оглушены, мы утратили дар речи. И что вообще можно сказать, когда тебе предъявляют величайший миф человечества, который, оказывается, не миф вовсе, а самая что ни на есть реальность?

Рассудок малодушно силился упаковать новое знание в корзину здравого смысла. Мистификация, гипноз, коллективное помешательство… да что угодно! Вот так взяли и рехнулись все сразу, рука об руку, плечом к плечу… И мерещится чёрт знает что: чародей, умерший полтора десятка веков назад, и чаша, в которую Иосиф Аримафейский некогда собрал кровь распятого Христа… В общем, доконал-таки Эйвбери… А на самом деле мы уже отдыхаем в палатах соответствующего отделения местной больницы, гостеприимно обёрнутые в смирительные рубашки, и грезим наяву. Ей-богу, в такое объяснение поверить проще, чем в Мерлина и Грааль. Хотя обидно, конечно…

Однако чаша невозмутимо мерцала с алтаря, и её тёплый свет нечувствительно растворял сомнения. Кому и зачем надо нас мистифицировать или сводить с ума таким изощрённым образом? Серёга, царство небесное, сейчас непременно сослался бы на Шекспира: «Есть многое на свете, друг Горацио…» Если отбросить версию группового безумия, оставалось одно: принимать происходящее к сведению и двигаться дальше. А для начала требовалось понять, что здесь вообще происходит. И как это связано с тем, что творится наверху, в кругу мегалитов. Не для того же нас перенесли в подземном святилище, чтобы любоваться Граалем и восторгаться долголетием старого чародея… Тогда для чего?

Мерлин терпеливо ждал, пока мы немного придём в себя.

– Я должен рассказать вам очень многое, – наконец произнёс он, борясь с одышкой.

– Да уж, сделайте одолжение, – пробормотала Айрин.

– И объясните, зачем позвали Энтони сюда, в гробницу, – сказал Вадим, хмурясь.

Мерлин кивнул.

– Терпение! – провозгласил он. – Для чего я пригласил юношу к себе, вы непременно узнаете. Однако начнём с другого. История началась невообразимо давно, по земному летоисчислению в самом начале новой эры…

Мы сидели за столом, возникшем из ниоткуда по мановению руки Мерлина. Тишину подземного храма нарушало только потрескивание свечей, наше дыхание и негромкий голос чародея. Он рассказывал о непостижимых вещах, и в его повествовании дела́ давно минувших дней поразительным образом вплетались в события дней сегодняшних.

…Да! Всё было именно так. Богатый и влиятельный член иудейского Синедриона Иосиф из Аримафеи с разрешения своего друга Понтия Пилата снял тело Иисуса с креста и похоронил в гробнице, когда-то высеченной в скале для самого себя. После того, как Иисус воскрес и вознёсся, Иосиф отбыл в Британию, увозя с собой бесценную реликвию – чашу, в которую собрал Христову кровь и которой молва позднее присвоила имя Святого Грааля, наделив при этом многими чудесными свойствами. Здесь, на островах, следы иудея затерялись.

Но легенда о Граале жила. Она утверждала, что чаша непременно будет найдена, и найти её сможет лишь тот, в ком соединятся воинская доблесть, телесная непорочность и душевная чистота вкупе с глубокой религиозностью. Только этому одновременно герою и праведнику Грааль позволит взять себя в руки, всякому прочему нечего и пытаться. И хотя желающих найти священный сосуд всегда хватало, поиски неизменно заканчивались неудачей. Герои в грубую эпоху раннего средневековья встречались нередко, а вот святых было маловато…

Но однажды в Камелот ко двору короля Артура явился юный рыцарь в красных одеждах – сэр Галахад. И Мерлин, умевший прозревать будущее, понял, что этому юноше предстоит совершить подвиг, равного которому ещё никто и никогда не совершал. Предчувствие мага подтвердило знамение, случившееся, когда Галахад усаживался за Круглый стол. Перед изумлёнными рыцарями неожиданно появилось видение прикрытой парчой чаши, стоящей на троне. «Это же Святой Грааль!» – вскричал сэр Ланселот.

Потрясённые рыцари тут же поклялись, что немедленно отправляются на поиски чаши и не будут знать покоя и отдыха, пока не найдут. Но Мерлин знал, что героем Грааля предстоит стать лишь одному из них – Галахаду. Внебрачный сын Ланселота, юноша с детства воспитывался в монастыре, отличался набожностью и жил праведно. Целомудрие сочеталась в нём с отвагой и доблестью рыцаря. И Мерлин предсказал, что Галахад превзойдёт своего отца.

Предсказание сбылось. На пути к Святому Граалю, сопровождаемый друзьями Персивалем и Борсом, Галахад совершил множество славных подвигов. В конце концов, он достиг замка Корбеник, где король Пелес хранил священную чашу, унаследованную от Иосифа Аримафейского. В тот миг, когда рука юноши коснулась Грааля, случилось чудо: рыцарям явился лик Христа, благословившего их…

Взяв чашу, воины покинули замок. По велению Господа отплыли они в город Саррас. Там, пройдя всяческие испытания, Галахад был избран королём. Однако его царствование длилось недолго, лишь год. Познавший тайну Грааля юный рыцарь не пожелал дальше жить. Каждый день возносил он мольбы Господу, и тот наконец прибрал Галахада, приславши за ним Иосифа Аримафейского со святым причастием. И не стало рыцаря. Исчезла и чаша…

Прерывая рассказ Мерлина, Айрин робко кашлянула и подняла руку, словно примерная школьница на уроке.

– Простите меня… – сказала она, розовея от смущения. – Но каким образом Грааль оказался у вас? Каноническая версия гласит, что в момент вознесения Галахада с небес простёрлась рука и забрала святую чашу. Да вы эту легенду, наверное, знаете…

Мерлин тихонько рассмеялся.

– Знаю, как не знать, – подтвердил он, вытирая уголки глаз белым платком, извлечённым из широкого рукава хламиды. – Я ведь сам её придумал и распустил по свету.

– Зачем? – изумлённо спросил Вадим.

– А чтобы никто на чашу не зарился, – с неожиданной жёсткостью ответил чародей. – Пока она здесь, в мире, охотники всегда найдутся. А так – ищи её в царствии небесном.

Буранов задумчиво посмотрел на старца.

– В наше время это называется оперативной дезинформацией, – обронил он. – Но как же было на самом деле? И кого вы боялись?

Откинувшись на спинку кресла, Мерлин одобрительно посмотрел на Михаила Михайловича.