Эдо 2103 - Елизавета Коробочка

Трубка молчала; видимо, в этот раз Иккуко по-настоящему переваривала информацию. Она всегда знала о его делах, но редко когда они были настолько опасными. Если Юаса решил пойти против «Накатоми» — это вам не с местными бандами разбираться. Сакура пусть и мог назвать себя шиноби, но не того ранга, как, например, та же Хотару или ее ненавистный красавчик: они работали с крупной корпой и исполняли дела куда более сложные, чем он до этого. Пока что ему везло, но сложно было сказать, насколько долго это продолжится.

— Есть такая вещь, — внезапно начала Иккуко, — как визуализация желаний. Если ты будешь повторять одно и то же, то в какой-то момент оно случится. И карма когда-нибудь тебя покарает. Вот ты постоянно ноешь, что у тебя мало денег, поэтому у тебя их и нет!

Сакура возмутился — потому что денег не было исключительно из-за покупки всякого мерча с Кехиме, а еще потому, что это была сущая бессмыслица для человека, который жил логикой и фактами — и возразил:

— Это глупо.

— Нет! Если ты будешь говорить о том, что с тобой что-то случится, то так оно и будет!

— Ну-у-у, я надеюсь, что все же этого не произойдет, — кисло отметил Сакура. — Но надо подготовится на черный день. Знаешь, в конце концов рациональные люди именно так и поступают.

Иккуко вновь помолчала и тише, словно шепча, проговорила:

— Это рационально, но бесчувственно.

— Лучше радуйся, что у тебя в случае чего появится куча денег. Хотя, конечно… лучше бы не появилась.

— Ты думаешь, деньги мне заменят тебя?

Сакура так и замер, смотря на трубку.

Он подозревал, что именно к этому и сведется этот диалог. Не был уверен насчет Иккуко, но с матерью — да. Но он сам говорил о том, что они были жутко похожи, не было ничего удивительного… Он нервно рассмеялся, стараясь сбавить градус напряжения:

— Хорошо подлизываешься!

— Сакура, это серьезный разговор.

Он мгновенно перестал улыбаться.

— И что ты хочешь, чтобы я ответил?

— Пообещай, что с тобой будет все в порядке.

— Я ничего не могу обещать.

В ответ донеслось громкое сопение.

— А вот… хороший брат бы пообещал.

— Что ж, — с вялой ухмылкой заметил Сакура, — видимо я все же плохой брат.

— Ты сказал об этом маме? Нет? И не говори. Мы с тобой это… еще обсудим. Когда ты вернешься с этого дела. Все это… — Иккуко замялась, явно подбирая слова, — пора прекращать. А если не получится, то будет хуже для тебя. И… вот! Мы с тобой поговорим! И ты станешь хорошим братом! Намного лучше, чем сейчас!

Если я вернусь, подумал Сакура. Если мы сумеем провернуть дело, если ничего не пойдет не по плану. Тогда, может, он и правда станет лучше. Но сейчас впереди маячила лишь неизвестность, и он не хотел давать заведомо ложных обещаний. Неопределенность была тем, что Сакура не любил больше всего, и следующее дело ею просто воняло.

Не потому, что он не доверял планам Юасы. Просто, если в деле были замешаны «Накатоми», ждать надо было чего угодно.

— Только после того, как ты станешь хорошей сестрой.

— Я — лучшая сестра, которую только можно найти! — вспыхнула Иккуко.

— Ага, конечно. Школу ты тоже прогуливаешь потому, что лучшая?

— А ты будто не прогуливал! — когда Сакура с довольным смешком дал отрицательный ответ, она возмутилась: — Да ладно, хватит врать! Не верю, чтобы ты и не прогуливал!

— Можешь спросить.

— Кого?.. Папу?

В ответ Сакура напряженно промолчал. Именно это он и подразумевал, но произносить это вслух… не хотелось совершенно. Все это — идеальная посещаемость, учеба — делалось для того, чтобы завоевать чужого одобрения, и в итоге все, что получил Сакура — это хроническая усталость и нежелание что-либо делать без особой мотивации. Мориноске он не особо уважал, а Юаса пугал до усрачки. И страх в этом деле играл куда большую роль, нежели деньги.

У Юасы были связи, нехорошие, а Сакуре все еще хотелось жить. Он помнил, что едва не случилось с Мориноске, и был даже немного рад, что никуда его в итоге не отослал. Сделал собственную совесть чище хоть немного.

Пусть и поунижал его, но это было заслуженно. И в контексте нынешнего диалога — совсем не важно.

— … я спрошу. Все спрошу! Когда мы встретимся, накопаю на тебя всю подноготную! Все-все найду, и буду использовать против тебя, как ты постоянно делаешь против меня! — на фоне забеспокоился Нико, кажется, не понимая причину гнева, и Иккуко на него рявкнула: — Отстань! А ты, — обратилась она уже к Сакуре, — мы с тобой это еще обговорим. Понял?! Готовь свою корпоративную задницу и…

— Ты же знаешь, что это незаконно, пусть у нас и разные отцы.

Шутка явно удалась, потому что Иккуко с возмущенным стоном бросила трубку.

Что ж, на один неприятный диалог в будущем больше. Повертев телефон в руках, думая, чем бы занять себя перед тем, как отправиться на встречу с Юасой (или скорее на спасение Хотару от алкогольного турне, в которое она могла пуститься во время своего отсутствия), Сакура по-быстрому нашел личный чат с Сатоши и в обвинительном тоне написал ему, чтобы тот получше следил за Нико. Он так и знал вчера, что этот хрен обо всем знал, но ничего не сказал! И Акеми тоже хороша! Вот почему он не явился на задание, он был занят…

Глубокий вдох… Выдох…

То, что этот увалень распускал свои руки… Ничего, когда-нибудь он станет совершеннолетним, и вот тогда Сакура устроит сладкую месть. Хотя, конечно, драться со вчерашними школьниками не то, чтобы было особо прилично.

Он опустил взгляд на экран, где значилось:

«Ты там не ахуел? Я ему не мамка!»

Сакура напомнил про вчерашнее и к своему удивлению обнаружил себя в черном списке. Вот значит как, да?!

Он еще раз с опаской взглянул на таинственный перевод.

Честно говоря, Хотару больше нравились сообщения с загадочных номеров и посылки в почтовых ящиках, но капризы госпожи Мотизуки менялись день ото дня. Выбирать тут не приходилось.

Она сидела низу мега-башни Сакуры рядом со своей хорошей знакомой — Ивахо-ину — которая с беспристрастным выражением лица запускала стальные шарики в пачинко-автомат. Вокруг гремела музыка, зеваки смотрели на выигрышный забег какого-то сорокалетнего мужика, поддерживаемого молоденькой девочкой, но ее это интересовало мало.

Между делом Ивахо заметила:

— Теперь весь наш внутренний кружок знает о том, в какое дерьмо ты вляпалась.

— Неудивительно, — невесело хмыкнула Хотару, — что она