Ночной мир - Фрэнсис Пол Вилсон

– Я вернусь, – снова сказал он. – Я не забуду вас.

Он говорил искренне. Если только он переживет все это, если останется жив.

Он выжал первую скорость и, выехав за ворота, повел машину к мосту. Жуки носились вокруг них. Он уже проехал половину расстояния, когда фары высветили щупальце. Оно вытянулось вдоль настила и, приподняв суженный конец, не то разглядывало Билла, не то обнюхивало.

Билл остановился и рассмотрел в темноте, как остальные щупальца вытягиваются вперед, присоединяясь к первому. Вскоре весь мост буквально кишел ими. Билл нащупал на полу слева от сцепления кнопку дальнего освещения и нажал на нее.

И когда увидел, что ожидает его на другом конце моста, охнул и инстинктивно отпрянул назад, откинувшись в кресле. Фары дальнего освещения высветили огромную, гладкую, аморфную, поблескивающую черную тушу в тридцать футов высотой и не менее чем в сто шириной. Он старался разглядеть, где у нее глаза и рот, но так и не разобрал. Сплошная склизкая черная масса. Огромное глистообразное существо с щупальцами.

И эти щупальца старались дотянуться до него, подползая все ближе.

Билл хотел объехать чудовище, но оно своей огромной массой полностью загородило выезд с моста. Даже если он проедет на вездеходе по щупальцам, все равно упрется в это неподвижное, как стена, туловище.

Внезапно щупальце показалось с другой стороны капота, обвилось вокруг него и дернуло машину на себя. Билл дал задний ход и проехал назад футов двенадцать. Щупальца неотрывно следовали за ним.

– Проклятие, я в ловушке! До самого утра!

В бессильной ярости, доведенный до безумия, Билл колотил руками по рулю. Он добыл осколки, за которыми отправлялся сюда, но не может доставить их Глэкену, не может тронуться в обратный путь до Плоешти, пока не наступит утро. Снова потеряно время. И еще одну ночь он не увидит Кэрол. А он так хотел этого! Каждая минута, проведенная с ней, была дорога. Сколько еще таких минут им отпущено?

С помощью зеркала, заднего обзора он провел машину обратно в замок и остался сидеть у руля, стараясь унять волнение, разрывающее грудь, всматриваясь в темноту. Ему хотелось плакать.

* * *

Из передачи радио ФМ-диапазона:

«Фредди: Джо решил немного вздремнуть – ему это необходимо, но я по-прежнему с вами и боюсь, настало время всем расходиться по домам. Сейчас 4.48. Десять минут до захода солнца. Так что не ищите приключений на свою задницу».

~~

Манхэттен

Кэрол смотрела, как опускается на город темнота, и думала о том, какое это счастье, что у них в здании есть генераторы. Она вспомнила о Билле. Она не забывала о нем с тех пор, как он уехал вчера утром, но сейчас, с наступлением темноты, мысли о нем не покидали ее ни на минуту.

– Где он? – спросила Кэрол у Глэкена.

Он в этот момент проходил мимо нее с пустым подносом, который нес из комнаты Магды. Глэкен остановился у нее за спиной.

– Думается, он еще в Румынии.

Кэрол взглянула на часы. Скоро четыре. Значит, у них там около одиннадцати. Скоро наступит среда.

– Но он уже должен вернуться.

– Мог бы вернуться, но вот что касается «должен»... – Он покачал головой. – Я так не думаю. – Он ласково положил ей на плечо свою исполосованную шрамами руку. – Не стоит пока волноваться. По крайней мере до завтра. Вот если завтра к этому времени он не вернется, тогда другое дело. Тогда и я буду волноваться вместе с вами.

Оставив ее одну, он направился в кухню.

Кэрол снова стала смотреть в темнеющее небо, теперь она подумала о Хэнке. И эта мысль причиняла ей боль, словно от удара ножом. Он бросил ее. Как мог он так поступить? Странно – злости она не чувствовала. Но куда он исчез?

* * *

Радио АМ-диапазона. (В эфире тишина.)

~~

Шоссе Нью-Джерси

К ночи Хэнк совершенно обессилел, но заснуть не было возможности.

Какой тут сон?

С наступлением темноты колодец ожил. Сначала послышалось какое-то эхом разносящееся шипение, потом оно переросло в целую какофонию – щелканье клешней сливалось с шуршанием ног по бетону, потом возникли зловещие очертания, смутно различимые в пробивающемся сквозь решетку лунном свете, кто-то извивался, хлюпал по воде, ползал по потолку; те, что поменьше, были величиной с руку Хэнка, самые крупные – шириной с расстояние между его бедрами. Они не обращали на Хэнка никакого внимания и ползали друг по другу с какой-то медлительной грацией, вселяющей отвращение и ужас и отрицающей, казалось, закон земного тяготения. Они переплелись в клубок на фоне бледно-серого бетона и напоминали Горгону, загораживая собой луну время от времени, когда проползали по решетке.

Он услышал царапанье по металлу, потом скрип и лязг. Это означало, что решетку сдвинули с места. С сороконожками произошла внезапная перемена. От ленивой неторопливости их не осталось и следа, ее сменило голодное нетерпение, и они, царапаясь и проползая друг через друга, наперегонки устремились наверх, чтобы принять участие в ночной охоте.

Через какое-то время все до единого вылезли наружу. Снова засиял лунный свет, и Хэнк остался один.

Нет... не один. Кто-то приближался к нему. Кто-то большой. Он понял это, даже не глядя. Прошло еще несколько минут, и он увидел большую голову с клешнями, которая, покачиваясь, нависала над ним.

Опять! Только не это! О Господи, только не это!

Он дотемна работал не переставая, чтобы сделать управляемыми свои конечности, что оказалось делом почти безнадежным. Как ни старался он, сколько ни прилагал усилий, тело оставалось неподвижным.

Наконец, когда стало темнеть, появились кое-какие результаты. В руках и ногах, в брюшной полости зашевелились некоторые мышцы. То ли заканчивалось действие яда, то ли усилия Хэнка увенчались успехом. Сейчас это не имело значения. Главное, что тело опять становилось управляемым.

Но все пойдет прахом, если это чудовище введет ему новую дозу нервно-паралитического вещества. Пока чудовище не делало никаких движений, нависло над Хэнком. Неужели оно что-то заподозрило?

О Боже, о Боже, о Боже, о Боже!

Хэнк потратил весь день, чтобы привести мышцы в движение, а теперь молил Бога о том, чтобы они застыли в неподвижности. Стоит дернуться или вздрогнуть, и чудовище снова пробуравит ему своим жалом живот и вернет его в исходное состояние.

Чудовище наблюдало за ним, казалось, целую вечность, потом зашевелилось.

Нет!

Голова его приблизилась к его животу.

Нет!

И скользнула дальше. Чудовище выгнулось над ним дугой, проводя лапками по его животу. Он не чувствовал прикосновения, но видел, как мышцы живота вздрагивают и перекатываются. И молил только о том, чтобы чудовище этого не заметило...