Школа двойников - Марианна Баконина

Едва оказавшись на улице, Саша и босая Лизавета остановились, чтобы перевести дух. Саша даже повалился в сугроб.

– Отставить, голуби мои! – рявкнул Георгий. – Вы что, решили – дело в шляпе?

– Да, – честно ответила Лизавета. – Только вот ноги мерзнут.

– А ну, обувайся. – Георгий кинул ей сапожки. – И приоденься. Твое пальтецо уже ни к черту. – Он сбросил с плеч свою фантастическую белую хламиду.

Георгий поднял руку. Возле них остановилась темно-серая «девятка».

– Куда едем? – спросил Георгий, когда они уселись в машину. Лизавета назвала свой адрес.

– У тебя приведем себя в порядок, а потом на студию, – решительно заявил Маневич. – Такой материал, просто убойный!

Георгий, сидевший впереди, повернулся и с изумлением уставился на Сашу.

– Видишь ли… – начала Лизавета, но не договорила.

– Ты набросаешь текст, а я еще покопаюсь в архиве. Это же волчье логово! Тут выкармливают двойников, которые могут изменить Россию! Это настоящая бомба…

– Для президента… Бомба для будущего президента, – вяло пошутила Лизавета. Она смотрела назад – там вовсю полыхало логово, о разоблачении которого с упоением грезил Саша Маневич.

Грезы долгими не бывают. Всегда найдется охотник вылить на мечтателя ушат ледяной воды.

– Вы с разоблачениями повремените, ребята…

– Почему? – Саша все еще витал в облаках.

– Я вам объясню. Только потом, – спокойно сказал Георгий и отвернулся.

– А если мы не послушаемся? – так же вяло спросила Лизавета.

– Это вряд ли, вы ведь умные, я это давно понял…

«Девятка» свернула на Литейный и встала: навстречу с диким воем неслись пожарные машины…

Для того чтобы правильно снять выборы президента России, одного корреспондента и одного оператора явно недостаточно – так решили в редакции. В результате командировка в Москву досталась Лизавете и Саше Маневичу как политически подкованным и технически грамотным. За Лизавету говорил еще и опыт предыдущих, парламентских выборов. В силу тех же соображений одним из операторов стал Славик Гайский, а вторую камеру решили доверить Ромуальду Борисовичу, человеку опытному и заслуженному…

В самый последний момент Савва умудрился внушить руководству, что на Западе без продюсера, обеспечивающего тылы, даже в соседнюю пивную на съемки не ездят, а уж в Москву… на эпохальные выборы… куда съедутся тысячи журналистов со всего мира… «Да без соответствующей подготовки их затрут!» – не уставал повторять Савва. И, ко всеобщему удовольствию, его прикомандировали к двум бригадам. Случай беспрецедентный – на студии не любили тратиться на «лишних» людей, вроде мифических продюсеров с непонятным кругом обязанностей.

Оператор – понятно, камеру возит и носит. Корреспондент – тоже понятно, с микрофоном бегает. Простыми и понятными были осветители, водители, видеоинженеры, звукооператоры. Продюсер же – личность загадочная, скорее всего, тунеядец, намеревающийся прокатиться за государственный счет. До сих пор не разрешали ездить с продюсерами, а тут вдруг разрешили – и впрямь беспрецедентные съемки.

В Москву все пятеро приехали заранее, в пятницу, чтобы на месте осмотреться, в гостинице поселиться, проверить, заказаны ли перегоны и готовы ли аккредитации.

Народу, пишущего и снимающего, было не просто много, а невероятно много. Журналисты бродили и ездили по Москве табунами. Только «Си-эн-эн» прислало нехилый батальон особого назначения – человек пятьсот. Остальные тоже не ударили лицом в грязь. Практически на каждом перекрестке в центре российской столицы можно было увидеть человека с микрофоном, человека с камерой или человека с портативным компьютером. Что уж говорить о парламентском центре на Цветном бульваре!

Проколов, несмотря на столпотворение, не было. Аккредитационные карточки, с цветными фотографиями, выдали без всяких-яких. Сражаться с охраной тоже не пришлось: пресс-центровские столы установили прямо в фойе. Учли, учли прошлогодний опыт!

Коллеги на Российской студии подтвердили перегон. В гостиницу поселили без осложнений – молодая и уже уставшая от жизни женщина полистала допотопный журнал, нашла их фамилии и выдала ключи.

Савва, с удовольствием игравший роль усердного продюсера, тут же кинулся к телефону. Проверил, будет ли у них завтра и послезавтра автомобиль, составил график поездок и монтажей.

В субботу они поснимали предвыборную Москву. Выяснили, где будут в день выборов основные кандидаты. Больше делать было нечего, и все отправились ужинать в город.

Утром первой уехала Лизавета, ей выдали спецпропуск для съемок в школе на Осенней улице, где должны были голосовать российские верхи. Полдня она болталась там вместе с десятком других журналистов. Со всей громоздкой радио– и телевизионной аппаратурой они расположились в школьном коридоре и превратили стандартно оборудованный избирательный участок в своего рода восточный базар.

Как и положено, журналистам, во избежание неожиданностей, не сообщили, во сколько будет голосовать исполняющий обязанности, во сколько – мэр Москвы и когда посетит школу на Осенней улице семейство первого президента России. Поэтому они прибыли заблаговременно: первыми, в половине восьмого, – коллеги с Независимого канала, потом, спустя полчаса, – все остальные счастливцы, сумевшие заполучить спецаккредитации.

Поскольку в одном микрорайоне с властью проживала и оппозиция, как демократическая, так и ортодоксальная, то журналисты рассчитывали на богатый улов. Пока же сидели – кто на полу вдоль стен, кто на скамейках, поставленных для престарелых и ослабленных избирателей, – и судачили.

Судачат журналисты всего мира об одном и том же. О видах на политический урожай, о перестановках внутри телестудий, о поведении великих мира сего во время интервью и о капризах техники. Наконец появлялся очередной «клиент». О его прибытии по беспроволочному репортерскому телеграфу предупреждали заранее, и журналистский народ, суетясь, выстраивался с камерами, пушками, журавлями и ручными микрофонами. В эти минуты каждый воевал за себя и свою бригаду, а потом все возвращались к мирной жизни и охотно делились слухами, пивом, пепси-колой, пирожками и сигаретами.

День был сумбурный и удачный. К пяти все вернулись на Российское телевидение. Савва, сидевший в тылу и следивший за сообщениями агентств, вручил вернувшимся коллегам информационные подборки. Саша отправился к себе в комнату писать текст. Лизавета осталась в шумной редакции «Российских новостей» – притулилась у стола, отведенного гостям.

Отписавшись и смонтировав репортажи, отправились ужинать. Операторы, уже сытые и умиротворенные, выглядели особенно отдохнувшими, старик Ромуальд даже поспать успел. Потом перегнали сюжеты в Петербург. Затем мальчики хором закричали, что пора ехать в парламентский центр. Лизавета и Славик возражали – в декабре реальная жизнь в бетонно-стеклянном дворце на Цветном бульваре начиналась после полуночи.