Ледяное озеро - Джон Фарроу

Она что, собиралась с ним связаться по телефону? Или — Боже упаси! — по электронной почте?

— Как вы хотите связаться с ним, миссис Стетлер?

— Я регулярно общаюсь с усопшими. Спиритические сеансы. Для меня это то же самое, что снять трубку и позвонить в Манитобу.

— Ясно, — произнес детектив. Теперь до него начало доходить, в чем здесь было дело. Он улыбнулся, пытаясь показать, что не держит камень за пазухой. — Сколько времени здесь жил Эндрю перед тем, как перейти в мир иной?

— Кто вы?

— Сержант-детектив Эмиль Санк-Марс, миссис Стетлер. Я из полиции.

Она кивнула.

— Вас интересует его смерть?

— Да.

— Меня тоже. Я бы хотела знать, что с ним случилось. Собираюсь спросить у него, кто же с ним такой кошмар сотворил. Если вы оставите мне ваш номер телефона, я сообщу вам, что он мне скажет.

— Спасибо. Буду вам за это весьма признателен. Вопросы о его смерти я оставлю вам и Эндрю. Я бы попросил вас о другом — не могли бы вы рассказать мне о его жизни? Я хотел бы побольше о нем узнать.

Она сказала, что знает о нем немного и рассказать ей особенно нечего, но было понятно, что она лукавит. Миссис Стетлер без умолку болтала о сыне больше часа, рассказывала о том, как однажды у него возникли проблемы с законом, когда его «несправедливо обвинили», «забрали в полицию» и «запихнули в кутузку как какого-то хулигана-отморозка». Ее сын был хорошим мальчиком, сказала она, подчеркнув при этом, что с ней он обращался лучше некуда.

— У него была чокнутая мамочка, и в жизни ему не везло, — честно и откровенно призналась она. — Он мог бы меня бросить, и никто его этим не попрекнул бы, включая меня.

Вместо этого Эндрю обеспечивал ее всем необходимым, каждый месяц давал денег, заботился о том, чтобы дом ее был полной чашей, и жил прямо над ней, чтобы она не боялась, «когда злые духи слишком уж безобразничают по ночам».

Ее голос вибрировал и срывался по мере того, как она все больше входила в раж, и в том же ритме покачивалась старушечья голова. Чем ее сын зарабатывал на жизнь, она не знала, но точно была уверена, что у него полно друзей, а уж приятелей она и сосчитать не могла. Летом они иногда даже на мотоциклах к нему приезжали.

— А чтобы вы не думали, что я совсем уже выжила из ума, я вам кое-что об этих его дружках расскажу! У них все тело в наколках! Все цацками какими-то увешены, а что на головах, так просто срам! А на куртках-то что у них понаписано — «Ангелы ада»! Спаси, Господи, мою душу грешную! Это же надо такое выдумать! Всю жизнь свою я общаюсь с ангелами на небесах! Для слуг дьявола двери мои всегда на запоре! И разве можете вы подумать, — это же ни в какие ворота не лезет! — что кто-то в здравом рассудке и твердой памяти может себе представить ангелов — из ада? Да неужто нормальному человеку такое в голову прийти может? Я всегда говорила Эндрю: дьяволы — в аду, а ангелы — на небесах, но он только посмеивался надо мной.

Мало-помалу картина начинала проясняться. Эндрю был связан с преступным миром. Для полицейского это оказалось новостью. На то, что мертвый сын сам назовет матери имя своего убийцы, он особенно не рассчитывал, но какую-то зацепочку она ему все-таки дала. Теперь Санк-Марс понял, что дело получало совсем другой оборот, оказавшись гораздо более серьезным и опасным.

— Ваш сын когда-нибудь упоминал при вас имя Люси или Люси Габриель?

Она покачала головой.

— Кто она?

— Она пропала. Я пытаюсь ее найти.

— Когда он объявится, спрошу его, был ли он с ней знаком. Если он там не очень занят, может быть, он бросит взгляд с небес, попытается ее отыскать здесь внизу. Ему, должно быть, оттуда виднее.

Санк-Марс дал ей свою визитную карточку, мягко положил старушке руку на плечо и проводил до двери.

— Я с нетерпением жду от вас сообщения о том, что он скажет вам по этому поводу, миссис Стетлер. Благодарю вас.

Когда она сошла по ступеням вниз, детектив некоторое время бесцельно ходил по квартире. В тумбочке, стоявшей рядом с кроватью Стетлера, он нашел небольшой блокнот. На трех страницах мелькали цифры — видимо, это были суммы и даты платежей по счетам и кредитным карточкам. Все цифры были сложены в столбик, внизу подведен итог, рядом с ними стояли галочки, как будто результат подсчитывали дважды. В верхнем левом углу первой странички стояло имя — Жак. На следующей, тоже в верхнем левом углу, рукой Энди было написано без сокращений: «Парамус, Нью-Джерси». На третьей странице, исписанной суммами текущих платежей, тем же почерком было написано «губы губы губы», причем эти слова были трижды подчеркнуты.

Какое-то время Санк-Марс смотрел на эту страничку, потом перевернул ее. Финансовых записей там не было, но, как и на предыдущих листочках, в верхнем левом углу через дефис стояли две прописные буквы: С-М, а рядом с ними — жирный восклицательный знак.

Детектив ощутил, что у него стали холодеть руки, как будто старуха снизу наслала на него одного из своих призраков. Он убрал блокнот обратно в ящик тумбочки. Выйдя из квартиры, Санк-Марс запер дверь, оставляя этот дом с его тайнами и привидениями последней его печальной обитательнице.

* * *

Сигнал был дан самый простой, такой же, как иногда показывают по телевизору или в кино, — машина въехала на стоянку и остановилась в самом дальнем месте от здания. Двигатель выключили, фары тоже. Сидевшие в ней какое-то время переждали в темноте, потом три раза мигнули дальним светом в сторону здания. Подождали еще сколько-то. В темном окне служебного помещения на втором этаже им в ответ дважды мигнул свет настольной лампы.

Но из машины никто не вышел — люди в молчании ждали, оглядывались по сторонам. Внезапно обе передние дверцы распахнулись. Со стороны пассажирского места из нее вышел мужчина, с места водителя — женщина. Их движения были быстрыми и четкими. Мужчина был одет в темную рясу, руки его были скрещены на груди и скрыты рукавами. Женщина на ходу подняла воротник — то ли чтобы не замерзнуть на морозе, то ли чтобы ее труднее было узнать.

Они направились не к главному входу в здание «Хиллер-Ларджент Глобал», не к грузовому въезду и не к боковому проходу, ведущему к стоянке, а к неприметной двери запасного выхода, который следовало использовать при пожарной опасности. Снаружи на ней даже ручки не было. Минуту спустя дверь им открыла молодая женщина, фигура которой неясно вырисовывалась в тусклом свете указателя запасного выхода, и оба незваных гостя — Люси Габриель и брат Том — вошли в здание.

Их сообщница аккуратно закрыла дверь, чтобы не звякнул щелчок замка. Дверь была подключена к охранной сигнализации, но у женщины был ключ, которым она сначала отключила систему, а потом вновь включила. После ее подключения она положила ключ под радиатор отопления и указала на него вошедшим.

Второго объяснения Люси не требовалось — она должна была положить сюда ключ, когда все закончит. Люси легонько коснулась руки женщины.