Наблюдатель - Даниил Широков

дыркой в сиденье. Мешок картошки в углу, рядом с "кроватью". Фолл научил парня вышивать — и несколько таких мешков превратили кучу соломы в скромный матрас. По углам стояло снаряжение — манекен, одетый в кожаную броню с металлическими вставками, короткий меч в ножнах возле него, простенький лук, болтавшийся на плече деревянного болванчика. Колчан, полный самодельных стрел, покоился рядом. В руках обычного человека каждое из орудий было довольно слабым — меч выглядел старым и изношенным, то же самое касалось и лука, чья тетива выглядела так, словно вот-вот была готова порваться. Однако, в руках Арта, чьё владение эфиром выросло с простеньких заклинаний до применения ауры, эти предметы были способны пробивать магические щиты и разрубать тела чудовищ.

Тренируясь с луком, последний герой тренировал скорость прочтения чар. Тренируясь с мечом, тренировал свою выносливость и контроль эфира. Фолл описывал эти занятия как две стороны одной монеты.

Скорость и сила — две составляющие как нападения, так и защиты.

Фолл окликнул Арта с дверного проёма.

— Давай договоримся — в этот раз без эфирного ускорения. Мне искренне доставляет видеть шок на лицах твоих наставников, но ты не умеешь контролировать эту технику.

Эфирное ускорение. Техника, которую изобрёл Фолл. Она же — способ, в теории дающий чародею или воину бесконечную силу. Чем быстрее течёт эфир по телу или вокруг его — тем сильней становятся чары, тем лучше становится восприятие, тем быстрей двигается тело и тем больней бьёт оружие в руках его владельца. Разумеется, чем больше объём перемещаемого эфира, тем сложней эту технику применять. Поэтому необходимо "спрессовать" эфир, сделать его настолько плотным, насколько возможно. Сделать всё это без идеального контроля и понимания сей энергии не представляется возможным, поэтому никто на всём континенте не использует метод Фолла.

Слишком рискованно. Тем более для применения в бою, когда вовсю бьёт адреналин.

Да и помимо этой техники, Фолл использовал несколько второстепенных.

— Ты ведь сам говорил мне, что её можно и нужно использовать только против в разы превышающего моей предел противника, — справедливо заметил Арт, доставая из мешка одну картофелину среднего размера. Сев за стол, подбросил её на ладони — та подвисла в воздухе, а из середины ладони последнего героя ударило пламя, обхватившее овощ.

— Тебе повезло, что никто из этих двоих ничего не понял, — вздохнул первый герой. — Иначе тебе пришлось бы ответить на очень много вопросов.

— Ну… Ладно. Я не могу полагаться только на твою силу.

— Правильные мысли, дорогой ученик!

Арт кивнул, вгрызаясь в запечённую картошку. Помимо боевых, у эфира было множество бытовых применений. Например, можно было резко понизить чувствительность полости рта, спокойно обедая только что приготовленной едой. Правда, иногда можно забыться и начать пожирать свой язык. После одного такого инцидента Фолла обучил паренька направленному исцелению. Конечность, конечно, не восстановит, но потерянный палец или покорёженный собственными зубами язык — вполне.

Закончив с едой, парень, как обычно, замолчал, витая в собственных мыслях.

— Фолл… У тебя была семья?

— Ты имеешь в виду…

— До того, как ты попал в Крэйн.

Как-то не принято было задавать такие вопросы. Все, кто был знаком с героями, прекрасно понимали, что эти люди могли потерять. Точнее, кого. Те, кто остались там, в другом мире. Близкие, родные, любимые, быть может. Однако Арт, будучи молодым, задавал такие вопросы в лоб, не стесняясь. Наверно, потому что доверял своему наставнику даже после всего, что случилось.

— Семья… Наверно, слишком громко было бы назвать это семьёй.

Голос Фолла изменился. Стал тише, язвительней. В нём сквозили осколки ненависти — ненависти и… Понимания.

— У меня есть брат. Старший. До сих пор, наверно, на мир через решётку смотрит…

— Он в тюрьме? — удивился Арт.

Фолл посмотрел парню в глаза. В тусклых серых глазах первого героя полыхнула столь глубокая боль, что Арт невольно вздрогнул.

— Порой то, что мы, люди, совершаем, выглядит со стороны как нечто… Плохое. Начни мы оправдываться, другие будут подозревать нас ещё больше. Даже если причины были справедливы, Арт… Сущность поступков это не изменит. Это горькая правда того, во что ты так веришь.

— Я не понимаю…

— Моя семья, та, которая была — состояла из ужасных, отвратительных созданий. Отец — чиновник, мать — "дипломированный экстрасенс". Первый свёл в могилу своего брата, моего дядю, обманов заставив того заложить квартиру и вложить всё, что было, в один банк, который крышевал. Вторая "перебила" бабушек с дедушками — тонна средств, восстанавливающих энергетику, всякие пищевые добавки, пробуждающие дух… Пищевое отравление, суицид, инсульт. За десять лет, за которые мне стукнуло восемнадцать, в семье остались только я, мой брат, да эти двое.

Арт молчал, сжимая кулаки.

— Брат… Ну, он всегда был вспыльчивым. А ещё дотошным — всегда понимал, когда я притворялся спящим… Вот во сне он их и перебил. Когда узнал, что они сделали с телом дяди. Ты бы знал, сколько извращенцев готовы купить труп в хорошем состоянии…

— Я зря спросил, Фолл. Извини.

— Нет, пускай это будет тебе уроком, — помотал головой Фолл. — Когда общественность узнала, на него обрушилось столько ненависти, сколько вам с Ирис и не снилось. Разумеется, тюрьма, разумеется, максимальный срок. Никто не стал копать — "друзья" отца быстро закрыли дело. Да и плевать всем было, Арт. Вот тебе мораль. Не важно, какие у тебя были причины — если суть поступка ужасна, то и остальные увидят его таким. Нет красивой и чистой справедливости, как в сказках, чтоб добро восторжествовало, а зло было побеждено.

Арт смотрел в пол, переваривая сказанное.

— На то и есть сказки, — кашлянул Фолл. — Готов ли ты к тому, что мир увидит тебя злодеем, когда ты поступаешь, как герой? Будем надеяться, что ответ на этот вопрос ты не получишь.

Первый герой развернулся, ступая прочь.

— Иди. Тебя уже, скорей всего, ждут.

— Я запомню, — с полыхавшими в глазах эмоциями сказал Арт. Затем поднялся, выходя прочь из хибары.

Фолл за ним не последовал.

Спустя пять тихих минут снаружи раздался голос. Судя по звуку, принадлежал он мужчине средних лет, отчётливо ощущавшего, что хибара так и не осталась пустой.

— Дух, призрак, демон, неупокоенная душа… Я всё гадал, что за странные эманации исходят с пятнадцатого острова. Кто бы мог подумать, что это будешь ты…

Фолл встал, медленным шагом выходя наружу. Там, на одном из поваленных брёвен, сидел человек, державший в руках трость. Там была воткнута в землю, поддерживая его спину. На человеке был светло-зелёный плащ с золотым обрамлением, поблёскивавшем при свете солнца. Фолл ухмыльнулся, подходя к