Сон о принце - Эсфирь Серебрянская

– Вы… меня… это… Можно просто убьете?

– Сдурел?!

– Пожалуйста! Умоляю! Богиня, сжальтесь! Просто казните!

У меня аж волосы на голове зашевелились от его слов. Впрочем, действительно зашевелились, поскольку ко мне вернулись мои змейки. Страх собеседника стал полнее, ярче и как бы многограннее.

– Да ты меня, что за зверя, какого держишь?

– Нет– нет! – а в глазах «Да!» причем огромное преогромное. И смотрит на мои волосы.

– Ясно, – я потянулась приласкать своих змеек, – значится так, настроение у меня сейчас, честно сказать, не очень доброжелательное, – парниша постарался вжаться в кровать, – но разрешить наши непонятки придется. Так что, давай прислушайся к словам… хм, богини. Внемли, так сказать.

Змейки одобрительно шипели и ластились к руке:

– Во-первых, обрати внимание: мы беседуем. Благожелательно беседуем. Причем не первый раз. Подчеркиваю: разумно, благожелательно и не первый раз. А неприятности с тобой случаются только когда… – я замялась, пытаясь подобрать слова. Но парнишка уже пришел к своим выводам:

– Когда лезу, куда не просят?

– Э… Ну, да, – я подхватила его мысль, – Потому что личное пространство надо уважать. И когда ты в него вторгаешься, даже по очень положительной причине, то должен понимать, что можешь попасть в абсолютно неправильное время. А под горячую руку может ой как много наслучаться-нажелаться.

– Просто в неправильное время, – несколько отстранено повторил «пациент». Укоренившийся в нем страх слегка сдал свои позиции.

Успех нужно было как-то закрепить:

– Вот! Главное верить.

– В вас?

Очень захотелось сказать «Да», но доходить до такой степени божественности стало как-то стыдно:

– В меня это слишком просто. Начни с себя. Ты должен верить в себя, – правильная мысль прозвучала как-то оторвано от жизни. Захотелось ее как-то обосновать. И, нащупывая логическую ниточку, я спросила:

– Вот ты хотел причинить мне вред?

– НЕТ! – он чуть из кровати не выпрыгнул от всплеска эмоций.

– Верю, – парнишка повалился обратно в подушки, явно испугавшись своего порыва, – вот в этом и суть, ты должен верить, что в силах продемонстрировать свои благие намерения, – кажется, моя логика хромала на обе ноги. Видимо, мне сильно настучали по голове. Завязывать надо как-то с поучениями.

За стеной послышались быстрые шаги. Дернулась дверь, но засов не подвел.

– Это как понимать? – донесся до нас гневно-озадаченный голос Эсы, – Что происходит?

Точно пора закругляться, а то по венам уже побежало раздражение одной бородатой личностью:

– Так что живи спокойно и делай то, что должно.

– То есть учиться?

– Какая женщина? – донесся новый вопрос Эсы, – Ты можешь толком доложить?

– Учиться, учиться и еще раз учиться, как завещал… хм, как требуют разумные боги.

– А почему три раза?

– Что за бред?! – слышится из-за двери, – в комнате оставался только мой брат.

– Это на самом деле три ипостаси обучения, которые человек должен осознать и понять сам, – отговорилась я псевдофилосовским рассуждением, – вот ты начал задавать вопросы. Это как первый этап…

– Да не было там никого!

Так это уже просто невозможно игнорировать! Все змейки уже дыбом! Интересно, а они сквозь твердые предметы пройти смогут? Быстро подскакиваю к двери и прислоняюсь головой к деревянной поверхности. В коридоре вскрик, а затем падение тела. Так, солдатик в отключке.

– Леэнка? – слышится удивленное из-за двери.

– Нет, гадина и первостатейная сволочь! Ой… – он погладил моих змеек… так нежно…

– А ну быстро открыла дверь! – а вот в голосе ни капли нежности, зато с трудом сдерживаемой ярости явный переизбыток.

– Сейчас, разбежался! – Ох, опять гладит…

В коридоре слышны шаги, сменяющиеся криками. По-моему, кто-то убегает, а кто-то уходит в аут.

– Уважаемый?.. – в голосе Эсы растерянность.

И меня окатывает водой.

Пожалуй, пора в реальность.

Глава XXXIV

Опять наступает утро. Опять холодное и сырое. Такое холодное, что дрожу всем телом. Подо мной хлюпает. Может было бы теплее, если бы выбралась из лужи. Но сил нет. Просто никаких сил нет. Поэтому продолжаю лежать на твердом холодном в луже… И бьюсь крупной дрожью…

Апф… Сволочи! Водой облили! Сил нет высказать все, что думаю о них… хоть глаза открою… Попробую открыть… Правый не открывается… А вот левый впустил немного света в мозг… Яркий луч прошелся по закоулкам сознания, вызывая боль в каждой клеточке. Лучше закрыть с трудом открытый глаз. Не помогает, голова дробится от боли на осколки.

О! Меня выдернули из лужи! Встряхнули… га-а-ды. Сейчас открою глаз, чтоб плюнуть в рожу и попасть.

Шум в ушах разделяется на фрагменты из нескольких журчащих голосов. Чуйка вбрякнула смесь эмоций от разных людей. Сознания от избытка информации сделало попытку смыться, но повторная встряска вернуло его с полдороги обратно. Все же какие сволочи!

Приоткрытый глаз фокусируется на усатой физиономии… Злой, потной и весьма драной, словно товарищ подрался с большой дикой кошкой. Возможно, даже со мной. На моей недельно-неманикюреной лапке коготки любой кошке на зависть. И с каждой встряской кровавые борозды на его фэйсе отзываются теплом в душе. Так ему! Сейчас еще плюну…

Слюна не собирается… Зато – сознание омывает радостной волной – все зубы целы! Ладно, пока не буду плеваться. Меня опускают. И не в лужу! Впрочем, на мне столько воды, что почти без разницы. Но все равно радует. Надо мной возвышаются четверо в сине-серой униформе. Один командует, трое вытянувшись выслушивают. Старший отходит, а меня подхватывают под руки. С одной стороны мужик с разбитой губой, другой с подбитым глазом. Поцарапанный мрачно наблюдает, как меня водружают на ноги… которые имеют жесткость разваренной вермишели.

Так что не стоИтся, зато отлично падается. Но не дают. Опять подхватывают. Короткое обсуждение и поцарапанный подхватывает меня за ноги.

Несут… Укачивает… Ругаются… Кладут… Опять ругаются… Опять несут… опять кладут… Везут… Опять укачивает… Нет, в бессознанке как-то легче.

***

Меня мутит, штормит и корежит. Перед глазами плывет, и окружающее пространство не фиксируется. Сознание гуляет по зыбкой грани реальности, направляя все усилия на поиск возможности прикорнуть. А меня то волокут, то тащат, то грузят, то сгружают… обращаются как с не очень ценным багажом.

Кто-то в голубом вливает мне в рот горечь несусветную, от которой вздрагивает мозг. Реакция выплюнуть подавлена извне: зажали, гады, нос и рот, заставляя проглотить мерзость… Погань пошла по пищеводу в желудок, а мое сопротивление давят и вливают приторную сладость… Теперь не надо заставлять глотать, но дело все равно на самотек не оставляют. Лечитель-мучитель наконец отходит, давая возможность отдышаться.

Из дремы выхватывает чей-то невежливый рывок за руку. Меня вздергивают на ноги, прежде чем глаза… глаз открылся. И удивительное дело, я устояла. Пальцы полицая