Распускающийся можжевельник - Кери Лэйк

мурашки танцуют по складкам моего лона, и улыбка на моем лице превращается в гримасу, когда возникает боль. У меня между бедер были рты других мужчин, но ни один из них не был таким искусным, таким трепетным, как Шестой. Как будто он не забыл тайные места на моем теле, те что насмехаются над моими фантазиями и скрывают боль.

Его язык исследует каждый темный уголок, каждую расщелину, в неустанной попытке доставить мне удовольствие. Я открываю глаза под мягкое покачивание дерева Джошуа, смотрящего на нас сверху вниз, когда он пожирает меня там, под солнцем, которое сжигает землю вокруг нас. Он просовывает пальцы внутрь, загибая их в то место, которое он нашел восемь лет назад, когда мы лежали в моей постели. В те времена, когда я была невинной, наивной и глубоко изголодавшейся по его прикосновениям, как сейчас.

Давление нарастает в моем животе с каждым влажным скольжением его пальцев. Мои мышцы напрягаются, когда кульминация приближается, дрожа, в то время как ногти впиваются в грязь по обе стороны от меня.

Он отрывает голову от моих ног, лицо покрыто блеском моих соков, и убирает пальцы, запихивая их в рот.

Я стону от пропущенной кульминации и извиваюсь в грязи, когда он стоит надо мной, как бог, зачарованно склонив голову, пока снимает джинсы. Его твердая длина поднимается от бедер, и ее размер обещает что-то изысканное. То, чего я давно не чувствовала.

— Иди сюда, — шепчу я ему, скользя рукой к тому месту, где все еще сохраняется призрачное ощущение его губ. Я слишком хорошо понимаю, что мое командование больше не призывает мальчика, а мужчину — достаточно сильного, чтобы сокрушить меня, если бы он захотел.

— Пожалуйста.

Рис взбирается по моему телу, подминая меня под себя, и целует мое горло. Я сжимаю его бицепсы, чувствуя, как напрягаются его мышцы, чтобы удержаться от меня, и когда он проводит кончиком по моему входу, неземная потребность нарастает глубоко в моем животе.

Он ждет. Заставляет меня ждать его, пока он смотрит на меня сверху вниз.

Мои джинсы все еще ограничивают мои движения ниже, мои колени едва вмещают его большое тело, зажатое между ними.

Наконец, он входит в меня, и я прикусываю губу от удовольствия от того, что он заполняет меня. Прерывистый вдох посылает волну тепла по моему горлу, и он прикусывает изгиб моей шеи, издавая мужской звук одобрения, от которого у меня по коже бегут мурашки.

Когда его тело входит в меня, медленно и легко, углубляясь с каждым толчком, я откидываю голову назад. Обхватив его руками, я держусь, пока он ускоряет темп своим учащенным дыханием, каждое движение его бедер приближает меня к экстазу. Вершина удовольствия.

Наслаждение, которое только он может мне дать.

— Шесть, — шепчу я, прежде чем осознаю, что назвала его старым именем.

— Больше. На этот раз я выдержу.

Он поднимает голову достаточно, чтобы я могла видеть голод, тлеющий в его голубых глазах. Потребность что-то разрушить. Я выдерживаю его взгляд, бросая вызов неуверенности, запечатленной в складках его лба.

Я извиваюсь под ним, чтобы перевернуться на колени, но он прижимает меня к земле. Из него вырывается резкий вдох, и он прижимается своим лбом к моему, его бедра все еще прижимаются ко мне.

— Нет, Рен. Мне нужно видеть твое лицо. На нем непреклонная маска решимости. — Мне нужно наблюдать за тобой.

Я смотрю на него с отсутствующим выражением лица, не понимая, почему эта просьба беспокоит меня. Но пока мой разум разбирается с запутанной психологией, которая навсегда въелась в мой мозг, мое тело остается связанным с тем, что он делает со мной.

Его пальцы обвиваются вокруг моей шеи, большой палец поглаживает мою яремную вену, в такт движениям его бедер. Он сжимает меня ровно настолько, что я чувствую, как мой пульс бьется о кончики его пальцев, усиливаясь от возбуждения, когда он ускоряет темп.

Интересно, задушит ли он меня здесь, посреди пустыни, где меня никто никогда не найдет, но я так опьянена экстазом, что мне даже все равно.

У меня отвисает челюсть, и я моргаю, прогоняя звезды, плавающие перед моими глазами.

Он ослабляет хватку, и я задыхаюсь, принимая уверенные толчки, которые толкают меня ближе к краю.

— Черт, — хрипит он и снова входит в меня, его руки прижимают мои по обе стороны от моей головы. Быстрее и быстрее. Глубже и глубже. Бедра выбивают ритм разрушения, он перекидывает мою ногу через плечо и вбивается в меня с яростью мужчины в поисках цели своей жизни.

Мы грязные, с прилипшим к нашим телам потом, погруженные в экстаз, как будто мир вокруг нас не существует. В каждом непримиримом выпаде чувствуется боль и гнев. Грубое впивание его пальцев в мои бедра говорит мне, что он борется с удовольствием. Наказывает меня за искушение.

Острый укол обжигает кожу головы, когда он откидывает мою голову назад, а его прерывистое дыхание и тихие стоны мне на ухо только усиливают мое возбуждение. Он порочен и безжалостен, затягивая меня все глубже в свою тьму. Грубость, которая когда-то пугала меня, обрушивается на меня и наслаждается своей вновь обретенной свободой.

Его рука дрожит на моей коже, пальцы крепко сжимают мои с каждым влажным скольжением. От первого жужжания, которое ударяет в основание позвоночника, у меня отвисает челюсть, и я открываю рот навстречу надвигающемуся взрыву.

Еще. Еще.

Его ворчание прерывается резким дыханием.

Мурашки пробегают по моему позвоночнику, пробегая рябью по мышцам, когда оргазм пульсирует по моим венам в виде пуль экстаза. Мое тело сотрясается от звука его имени, грохочущего в моей голове.

— О, Боже, Рис!

Сквозь сдавленный стон он продолжает свою безжалостную атаку, пока первая струя тепла не заполняет меня. Мужественные звуки, вырывающиеся из его рта, жар, исходящий от его тела, пьянящий аромат секса и сухой ветерок пустыни на моем лице — это праздник для чувств. Мощная энергия, которая наэлектризовывает воздух вокруг нас.

— Рен! — рычит он, выплескивая остатки своего освобождения.

Маленькой девочки, которая замыкалась в себе, проклиная и стыдясь своего тела, больше нет. На ее месте женщина. Та, кто видела темную сторону мужчины. Которая почувствовала грубую жестокость мира. Та, кто может искупаться в последствиях своих грехов.

Впервые за много лет я снова все чувствую. Солнце на моей коже. Ветер в моих волосах. Птицы. Аромат маков. И шестое — шипящий треск молнии. Моя любимая гроза в пустыне. Я чувствую его так глубоко внутри, что это шокирует прямо мое сердце, которое учащает ритм, и мои глаза распахиваются навстречу миру, который, казалось, перестал двигаться вокруг нас.

Я хочу вдохнуть этот момент, впитать его в каждую пору и навсегда запереть его внутри себя. Мое тело чувствует, как оно раскрывается, как первые цветы в пустыне, пробуждаясь к жизни.

Он замедляется до