Паучий дар - Фрэнсис Хардинг

тревожат? Тень, которая волочится за тобой по грязи? Быть может, шаг твой станет легче, если ты сбросишь с плеч бремя совести? Конечно, станет! Нет? Что ж, тогда я продам мальчика-птицу Герцогине. Она с радостью разберет его на части. Из крыльев сошьет плащ для прогулок по небу, органы использует для прорицания, язык пойдет на амулет…

Келлена бросило в жар. Должно быть, зверолов подслушал их разговор и понял, что они с Янником друзья. Теперь торговец знал, что Келлен не позволит его выпотрошить.

Мне в самом деле так уж нужна тень? Может, без нее обойдусь? Он снова посмотрел наверх и увидел, что зверолов наблюдает за ним с задумчивой улыбкой. Его зубы слишком ярко блестели в лунном свете, а в улыбке и в том, как тени ложились на впалые щеки, почудилось что-то знакомое. Смутные подозрения Келлена переросли в уверенность.

– Полулюди высоко ценятся, верно? – вдруг спросил он. – Значит, и твой сын тоже?

Улыбка мигом исчезла с лица зверолова.

– Сын? – Он произнес это слово так, словно впервые пробовал на вкус и сомневался, нравится оно ему или нет. – О чем ты?

– Разве ты не знал, что у тебя есть сын? – спросил Келлен, хотя на лице зверолова ясно читался ответ. – Я недавно встретил его в деревне людей.

– Где? Когда?

– Мне кажется, это очень ценная информация, – сказал Келлен, складывая руки на груди.

– Ты сочиняешь, – отозвался зверолов.

– Твоему сыну семнадцать, и волосы у него рыжие, как у тебя. И улыбается он так же, – продолжал Келлен. – Деревья разговаривают с ним и подсказывают, где найти дрова для очага и бревна для строительства. Это тебе ни о чем не говорит?

Зверолов нахмурился, между бровями у него залегли тени. Неужели мысленно вернулся на семнадцать лет назад, пытаясь угадать, какое из ночных приключений подарило ему сына? Сколько раз он тайком прокрадывался из леса в какую-нибудь отдаленную деревню?

– Если это правда, я сам его найду, – ответил зверолов, но не слишком уверенно.

– Что ж, если ты не купишь эту информацию, она непременно заинтересует кого-нибудь еще, – сказал Келлен, стараясь не обращать внимания на заходящееся в панике сердце. – Как насчет Герцогини, которую ты упомянул? Не сомневаюсь, она будет рада узнать, где обретается еще один получеловек. Я даже могу назвать ей его имя…

Зверолов низко зарычал, перевесился через борт и схватил Келлена за ворот.

– Лучше тебе впредь ходить с оглядкой, – прошипел он ему в ухо, – и надеяться, что наши пути никогда не пересекутся. – Зверолов выпрямился; без улыбки его вытянутое лицо казалось совсем жутким. Он достал листок прошитого пергамента и начал писать договор о продаже.

* * *

Хмурясь от угрызений совести, Келлен поведал зверолову о том, как найти Пса. Он сомневался, что Пес поблагодарит его за грядущую встречу с отцом, но, в конце концов, полукровка мог сам о себе позаботиться. Зверолов отпер клетку Янника и бросил Келлену деревянный ключик от ошейника.

Пока Янник неуклюже перебирался на плот, расправив крылья для равновесия, Келлен чувствовал устремленные со всех сторон хищные взгляды. На других лодках, без сомнения, заметили, что он стал обладателем ценного груза.

Нужно купить сердце и скорее убираться отсюда…

Но когда Келлен обернулся, лодки под змеиными парусами уже нигде не было. Он заморгал, в глазах вдруг потемнело. Ему показалось или очертания черных судов в самом деле расплывались, как капли чернил в воде? А фонари, освещавшие рынок, медленно гасли?

– В чем дело? – спросил Келлен, чувствуя, как по спине бежит холодок.

– Уходит луна, уходит и рынок. – Янник выразительно посмотрел на гряду темных облаков, наползающих на ночное светило. Мгновение спустя луна исчезла, как серебряная монета, упавшая в ил.

Все вокруг погрузилось во тьму, и звуки рынка стихли, переменив тональность. Гул голосов превратился в жужжание насекомых. Хлопанье парусов стало шуршанием листьев на ветру. Ночь наполнилась одинокими, холодными, ясными звуками. И даже в темноте Келлен чувствовал, что рынок канул в небытие.

– Нет! Еще рано! – Он потерпел неудачу, так и не найдя сердце для Галла.

– Скажешь ты наконец, что случилось с Неттл? – прорычал Янник, врываясь в тоскливые мысли Келлена. – Она много дней была сама не своя! Я видел, что ей плохо!

Сама не своя. Не к добру это.

– Ты бы понял, если бы оно начало проклевываться? – резко спросил Келлен.

– Что?

– Проклятое яйцо, которое Неттл носит в своей душе, Янник! – рявкнул Келлен. – Младшие братья все мне рассказали.

Последовала долгая пауза, а потом Янник выдохнул – как будто воздух вышел из кузнечных мехов.

Луна вынырнула из облаков, и Келлен увидел утыканное деревьями водное пространство, такое же безлюдное, как и до появления рынка. Янник слепо таращился в пустоту, бледный, потрясенный. Но на лице его не было ни следа сомнения. Напротив, он был похож на человека, который наконец сложил воедино множество разрозненных кусочков.

– Ты не знал? – удивился Келлен. – Но вы двое читаете мысли друг друга!

– Да, но… это же Неттл. – Янник тихо застонал. – Все ее мысли – сплошной шифр. – Он рассеянно почесал подбородок о крыло, вид у него был осунувшийся и изможденный. Потом он сурово глянул на Келлена. – Попытаешься упечь ее в Красную лечебницу – и я выклюю тебе сначала глаза, а потом мозг, – хрипло пообещал он.

– У меня и в мыслях этого не было, не глупи! – заорал Келлен. Но Янник был прав в своих опасениях. Что еще можно сделать с потенциальной проклинательницей?

– Это все потому, что меня не было рядом, – с горечью проговорил Янник. – Если бы ты меня не отдал, этого бы не случилось!

– Это случилось уже давно, – мягко ответил Келлен. – Она носит яйцо целый год.

Янник одними губами повторил: «Целый год» – и потрясенно покачал головой. Его плечи поникли.

– Я же видел, что она изменилась, – тихо сказал он. – Чувствовал: что-то не так. – Он встряхнулся и издал тоскливый, уродливый чаячий крик. – Я просто смешон. Все это время я говорил себе, что взял лучшее от обоих миров. Человеческий разум – и свободу небес. Но на самом деле я всего лишь вот это. – Он взмахнул крыльями и смерил их презрительным взглядом. – И не человек толком, и не птица. Гожусь лишь на то, чтобы меня разобрали на части. Я должен был быть семьей Неттл. А не братом, который месяцами пропадает где-то и гадит ей на подоконник.

– Не кори себя, – пробормотал Келлен. – Ты всегда прилетал, когда она в тебе нуждалась.

– Я возвращался, чтобы снова обрести способность ясно мыслить и чувствовать, – сказал Янник. – А когда от мыслей и чувств становилось