Послание из прошлого. Зарница - Сергей Александрович Милушкин

— Мы их возьмем, — ответил мужчина, оглядываясь на Шарова.

Илья кивнул водителю и придержал дверь. Он помог девушке втиснуться на заднее сиденье, потом подумал секунду, запустил руку во внутренний карман, вынул смятые купюры и сунул девушке.

— Вот, возьмите, — тихо шепнул он.

На миг их глаза встретились и Шаров почувствовал, что этот серый, бездонный взгляд ему смутно знаком, но потом мотор взревел — он с силой захлопнул дверь и автомобиль сорвался с места, обдав его облачком выхлопных газов.

Через дорогу в отдалении он увидел возвышающиеся конструкции стадиона и сердце его кольнуло смутное воспоминание.

Трибуны, наполненные ревущими болельщиками, жара, на небе ни облачка. Соперники разминаются у края дорожек. Чуть поодаль сверяет табель судья соревнований — все готово к старту. Но старт не объявляют, все чего-то ждут, и он не сразу понимает, чего же именно, потому что в толпе трудно разглядеть щеголеватого мужчину в костюме и белым платочком, торчащим из нагрудного кармана. Щеголь спускается с ближней трибуны, изредка наклоняется к кому-либо из болельщиков и потом продолжает свой спуск.

Взгляд мужчины направлен на прямо на него, на его губах легкая улыбка и вдруг… в памяти нехотя проявляется разговор, точнее его обрывки, отдельные фразы, но даже их хватает, чтобы Шаров почувствовал леденящий холодок внутри.

— … надеюсь, мы все вопросы решили, и ты понял, как должен пробежать сегодня.

Резкий гудок вывел его из оцепенения — прямо перед ним резко затормозил грузовик с солдатами — раздались крики, шофер заорал благим матом.

Шаров поднял воротник пальто, пытаясь скрыть лицо, махнул водителю растопыренной пятерней и бросился через дорогу.

Глава 32

2010 год

— Торговый порт? — таксист удивленно оглянулся на двух молодых людей, девушку и парня, которые вышли из Южного железнодорожного вокзала Калининграда. Он стоял сбоку, чтобы не пересекаться с основной мафией и когда увидел приезжих, явно не местных — без поклажи, туристических сумок, решил, что это, возможно, студенты возвращаются на сессию… хотя, сейчас не поймешь, подумал он. Таксисту было уже за шестьдесят. Таксовал он на старенькой Вольво-740, «кормилице-крокодилице», как он ее называл.

— Точно, — ответил парень. — А что, там закрытая территория?

— Да нет, открытая, в том-то и дело… Сколько вожу от вокзала, впервые просят в порт… если, конечно, не брать старые времена. Раньше каждый второй был моряк, а сейчас… неужели на работу?

Парень оглянулся на девушку — она с интересом смотрела в окошко, хотя, по мнению таксиста, смотреть там было не на что — мимо проплыл памятник Калинину, в честь которой назван город, кинотеатр «Октябрь», ресторан «Ольштын» — все эти заведения когда-то были битком набиты людьми, а сейчас — серые и унылые, в темных пятнах октябрьского дождя, они выглядели бесконечно обреченно, впрочем, как и весь Ленинский проспект, исчезающий мутной хмари.

Похоже, его пассажиры не очень соображали, как и куда они едут, поэтому таксист решил сделать небольшой крюк, проехав по мосту над рекой Преголя, откуда открывался неплохой вид на город.

Девушке явно понравился Кафедральный собор, а когда мужчина поведал, что возле его стен похоронен немецкий философ Эммануил Кант, который как-то сказал, что «Любовь к жизни — это значит любовь к правде» — ее глаза и вовсе загорелись.

В общем-то таксист говорил это всем приезжим, но эти двое явно выделялись. Они были… странными, — так бы он их охарактеризовал. Однозначно, не туристы и теперь уже, он точно это понял, не студенты. Студенты не ездят в порт, там обычному человеку вообще делать нечего. Кадеты? Курсанты? Тоже нет. Возможно, выпускники какой-нибудь заштатной провинциальной мореходки… Как и он сам…

Проехав по двухъярусному мосту, по которому сверху в этот момент прогромыхала электричка, он снова посмотрел на пассажиров.

Парень и девушка явно нервничали, хотя изо всех сил старались не подавать вида. Но он решил не встревать с вопросами. Захотят — сами расскажут. Любопытство, он знал это из практики, ни к чему хорошему не приводит и уже пожалел, что не повез их короткой дорогой. Что у них в спортивных сумках?

Потом он съехал с моста, и дорога стала еще более унылой и мрачной — грязь и серость, словно плотный обесцвечивающий светофильтр, покрывали здесь не только асфальт, но и деревья и небо, и каждую встречную машину. Дорожные знаки едва проглядывали. Даже редкие встречные пешеходы были серыми и незаметными.

Дождь не прекращался с утра. Таксист поежился.

— Такой огромный… — прошептала девушка, кивнув на появившиеся справа портовые сооружения, балки-краны, вереницы грузовых составов, замерших в ожидании погрузки или разгрузки. — Как мы его тут найдем?

Парень промолчал. Он смотрел в окошко и, сжав губы, покачивал головой.

«Значит, они кого-то ищут…» — подумал таксист. Может быть, фирму или знакомого… Но в любом случае, это не его дело.

Под конец пути парень достал телефон и что-то написал, быстро двигая пальцами.

Впереди показалась трехгранная стела с вытянутой сверху вниз надписью «Калининградский морской торговый порт». Между гранями повис круглый шар, символизирующий, видимо, планету.

— Ну вот… и порт, — сказал таксист, поворачиваясь к пассажирам.

Те напряженно смотрели на памятник, видимо не понимая, куда идти.

— Проходная — перед вами, — показал мужчина рукой. — Но… там строгий пропускной режим…

Девушка посмотрела на спутника с выражением: «а что я тебе говорила».

Он достал деньги из внутреннего кармана куртки, рассчитался с лихвой, отказавшись от сдачи.

— Идем, — сказал он девушке. — Спасибо, что подбросили!

— И вам хорошего дня, — ответил таксист. — Может быть, вас подождать?

Парень уверенно мотнул головой:

— Нет, спасибо. Мы тут немного задержимся.

Девушка с сомнением пожала плечами.

— Может, пусть подождет? — спросила она тихо. — Где мы потом машину найдем?

— Нет, — твердо ответил парень. — Пешком недалеко, если что.

Он закрыл дверь, таксист еще некоторое время смотрел, как они несмело огибают знак порта, затем развернулся и поехал назад — на вокзал.

— Странные ребята, — сказал он вслух.

* * *

— А крюк он сделал приличный, — сказал Виктор, глядя на кавалькаду портовых кранов за забором.

— Да? Я не заметила.

— Я по карте посмотрел…

— Зато было интересно, — ответила она. — Ты слышал изречение Канта, которое он сказал?

Виктор покачал головой. Он не слышал. Все его внимание было сосредоточено на том, как найти Дениса