Змей - Виталий Сертаков

– Май Год, Снейки, мы в нэте. У тебя две минуты задать личный доступ, и драйв в пансион, я прошу тебя! Ты совершенно беспомощен, один не протянешь и часа.

– Так помоги мне, ты же обещал!

Он вздохнул, дымя очками. Это плод моего воображения, сказал я себе, это действует наркотик. Отчего все строится столь логично?

– Почему у тебя дым идет из очков? – сменил я тему.

– Дым? – Он рассеянно поднял узкие глаза. – Это модно… И это не очки, а мультивизор, я же криэйтор. Хочешь взглянуть?

Вначале глазам стало больно, затем фокус изменился, приноравливаясь к моему зрению. Я видел стоянку такси, видел спаренные кольца, внутри которых покачивалась сигара пневматика, видел десяток стариков, сосущих кальян в смоук-баре. И одновременно я видел три висящих в воздухе объемных экрана с пробегающими потоками цифр.

– Значит, твой дед убивал вирусы, а ты создаешь? Сознательно вредишь, так? В моем мире это называется хакерством.

Наверное, я произнес чудовищную глупость. Изабель застыл с открытым ртом. Мимо нас, без посторонней помощи, проплыли санитарные носилки с толстой женщиной, нырнули в кишку эскалатора. Толстуха с кем-то пересмеивалась, нацепив мультивизор.

– Бой, я тебя прошу, никому не токай энифинг в этом роде, тебя зафризят в Психо, и даже Чак не сможет хэлп, штекаешь? Пока идет война, криэйторам платят десять тузов за каждую удачную мутацию, и я не хочу потерять этот джаб! – Он разволновался, даже вспотел.

– Я не хотел тебя обидеть. Ну, извини! – Внезапно меня озарило: – Ты говорил, что война с японцами кончилась?

– Война с Чайной идет одиннадцатый год.

– Война с Китаем?! Ты сказал, что вчера прилетел из Пекина!

Он потянул меня за рукав:

– Нельзя стоять на открытом месте больше трех минут… Слушай, я не думал, что будет так фантазно спикать с парнем из пробоя! Почему война должна помешать поездкам домой? Чайна не соблюдает Конвенцию по чистоте генотипа…

– Изабель, а чем занимаюсь я? Скажи, хуже уже не будет.

– Ты? – Он замолк, раздумывая. Мне почему-то стало не по себе. – Когда Серж была мужчиной, ты жил с ней. Вы… любили друг друга. – Последняя фраза далась ему с напряжением. – Вы вместе джабали в «Охоте братьев Ли», и… ты был одним из лучших в штате.

– И на кого мы охотились? – Мне подумалось, что я знаю ответ.

– Это не вы, а на вас охотились…

– А потом? – Я разглядывал то, что называлось такси. Водителей не наблюдалось, но шашечки на боку этих торпед имелись. Периодически то один, то другой сегмент стоянки опускался вниз, чтобы отправить свободную машину на уровень бана или поднять наверх вернувшуюся, с пассажирами.

– Потом тебя дважды ранили в сердце, ты получил свои миллионы страховки и решил свалить. А Серж сменила секс, потому что ты втюрился в Чака.

– Стало быть, когда я ее любил, она была мужчиной?

– Снейк, ты крейзи? Ну не феминой же!

– Стало быть, женщины любят женщин?

– Кроме порченых… И не глуши мне мозг, что в дикие времена было иначе!

– Оп… А как назвать тех, кто не порченый?

– Натуралы, естественно…

Я отогнул ворот безрукавки. Под левым соском белели тонкие, еле заметные шрамы. И ниже, на боку, и на локте.

– Мне дважды попали в сердце, и я остался жив? – Тонкости тендерных взаимоотношений я решил оставить на потом.

– Йэп, натурально, ты умер. Просто для клона сердечной мышцы перегрузки не рекомендуются, и ты оттуда ушел. Теперь мы живем трио… Чак, ты и я.

– Кем Чак работает? – Я оставался почти спокоен.

– Снейк, милый… то есть Макс, никто почти не работает, кроме процентов двадцати крейзи, вроде меня. Бой, тебя уже отследили… Ты не знаешь, как активировать личный доступ. Чак едет сюда, он поручился, что мы доставим пробитого без помощи полиции. Йэп! Велено проводить тебя в пансион Гаутамы… Странно.

– А зачем пароль, если хард мой личный и всегда на мне?

– А если штатники, или япошки, или китаезы начнут атаку в общем доступе? Пока восстановится нэт, ты спасешь личный ресурс. И кроме того, как ты в общем доступе будешь отслеживать баланс?

Не вполне понятно, но звучит разумно.

Позади открылся лифт. Помахав нам ручкой, прошла красотка с живым удавом на шее. За ней, то и дело опускаясь на четвереньки, трусил голый мужик в кожаной маске и ошейнике. В маске не было прорезей для глаз, мужик постоянно налетал лбом на встречные предметы, но какая-то сила тянула его за женщиной. Когда они прошли мимо, я забыл обо всем, желудок напрягся, готовясь выплеснуть остатки завтрака… На спине у любителя ходить на четвереньках отсутствовала кожа. Шевелились позвонки, под ребрами дергалось что-то красное…

– Ты меня слушаешь, Снейк?! – Изабель проследил за моим остекленевшим взглядом. – Донт варри! Консуэла забавляется, купила нового песика!

– Забавляется?! Да с него содрана кожа!

– Ничего не содрано, просто скин-инъектор меняет структуру кожных покровов, хватает на пару дней.

– Он добровольно на это пошел?

– Йэп! Песику нравится быть рабом, вай нот? В эскорте очередь желающих. Это дает пенсионный стаж и гражданство. И вообще, многим нравится, есть целая сеть клубов… Пойдем, нам надо в арсенал, забрать свои ганы. В жилой массив с оружием доступ закрыт.

В арсенале меня поджидал очередной конфуз. Приветливое личико за стойкой расплылось в улыбке, затем повернулось, демонстрируя, вместо волос на затылке, плоскую черную поверхность. Мало того, изящное женское туловище составляло со стойкой единое целое. Ганы представляли собой два бильярдных шара, послушно зависших в сантиметре у меня над плечами.

– И как они… стреляют?

– Начнется атака – поймешь, – туманно объяснил Изи.

Местный эскалатор был крутым и гладким, но стоило задрать ногу, как пупырчатая поверхность изогнулась, образовав ступеньку. Как только я поставил ступню, за ухом негромко звякнуло.

– С моего счета сняли деньги за вход? Значит, без компьютера, то есть без харда, я бы в метро не попал?

– Ты бы никуда не попал, Снейки, ни в транспорт, ни домой, ни в один бар. Поэтому песики так стремятся стать гражданами Евросоюза.

– А наличные деньги существуют?

– Где-то есть парочка стран… В Африке! – Он задумался. – Запроси хард, если интересно.

– Россия входит в Союз?

– Не помню точно… Лет двести.

Что ты вообще помнишь, подумал я.

К перрону подплыл сверкающий болид. Рядом двое парней горячо целовались. Один держал за руку мальчишку лет пяти. В вагоне, сплетясь руками, хихикали две девушки.