Змей - Виталий Сертаков

– А если и появляются, то… – Изабель не договорил, Чак толкнул его в бок.

– То что? – наседал я.

– Макс, ай эм нот шуэ, что тебе стоит в этом копаться. Ты жил в дикие времена, когда государство не заботилось о гражданах. Но так и быть, слушай! Если мутация все же возникла, до двенадцати лет, до секс-зрелости, хард Департамента здоровья отзывает визу на гражданство. Йэп, не пугайся! Ребенка всего лишь стерилизуют и выселят с пожизненным содержанием за пределы Содружества, в Африканский союз или Индию, неважно.

Я попытался переварить услышанное.

– Итак, почти все население употребляет допинг, а потом высылает в резервации собственных детей?

– Я не знаю, что такое «резервация». – Чак закапал в ноздри какую-то гадость, посидел откинувшись, передал капсулу младшему. – Мы живем в свободном мире, Макс. Ты волен делать с собой, что хочешь, но не вправе угрожать свободам окружающих! И наша семья считается здоровой, мы вправе получить визу на воспитание мальчика.

За ухом звякнуло. Со счета главы семьи упали две сотни евро в пользу опустошенного бара таксомотора. Стоимость передвижения так и осталась тайной: у Снейка имелся годовой проездной на региональный транспорт… Собственно, никакого личного транспорта я пока не приметил. Мы высадились в холле пансиона, сдали оружие киберу.

– Снейк, я покажу тебе город и все растолкую, только не задавай тут никаких вопросов, о'кей?

Царившая в здании кутерьма сразу не понравилась. От провожатых меня отсек парень, одетый в лучших традициях римских легионеров, в надвинутом на лоб шлеме, в металлическом воротнике. Круглый в сечении коридор поднимался пологой спиралью. По всей длине стены на уровне поручня прощупывался узкий паз, вроде канальца в старинных карнизах, где крепятся занавески. «Легионер» молниеносно обвил мне запястье гибким шнурком, сунул его свободный конец в стенную щель, и меня тотчас потащило вперед. Десятью метрами выше подобным же образом транспортировали еще троих. В параллельном коридорчике, отделенном прозрачной преградой, вопила и брыкалась ошалевшая от ужаса старушка. К ней сверху спикировал белесый предмет, похожий на мяч для регби; старуха тут же затихла, откинулась назад, но упала не на пол, а в подлетевшие носилки… Склонившись над подобием лестничного пролета, я заметил целую толпу, окруженную цепью киберов. Буянивших людей загоняли по кормовому трапу в чрево транспортной баржи.

Доктор Караян (как ее назвать – сотрудница? клерк?) оказалась, слава богу, не роботом, а вполне живым человеком, хотя и вышла ко мне в каске. Панорамный мультивизор, за ухом «Квик-супер-оптима», в два раза мощнее, чем даже у криэйтора Изабель. Молчаливый провожатый упаковал меня в подобие стоматологического кресла и унесся, очевидно, за следующей жертвой. Левую руку плотно обнял мягкий браслет, затылок втянуло в подушку. Проекция моего мозга, рассеченная на сегменты, мерцала над пультом. Чтобы я не скучал, Караян любезно включила мне личный доступ. Нацепив свой визор, я обнаружил много нового.

Тринадцать частных вызовов, предложения сразу от пяти Демо-пансионов сдать клетки, китайцы и штатники платили больше всех… Я усмехнулся: утечка мозгов продолжается… Так. Мой финансовый баланс. Акции ферм биомассы в Сахаре принесли за сутки пятнадцать тузов, зато котировки орбитальной корпорации сверхчистых сплавов уверенно падали. Я никак не мог сообразить, богатеет наша ячейка общества или катится в финансовую пропасть… С ума сойти! Снейк держал полмиллиона в производстве Черного тиба в Афгане… Эти ребята неисправимы, даже во сне!

Блоки местных новостей… Профессор Мила Теодор Равич настаивает на отмене табу осеменять одной отцовской клеткой до двадцати материнских… Кибер-игрушки и дети. Аспекты межличностных отношений… Атака вируса во взлетном коридоре Москва-Ярославль, имеются жертвы… Беспорядки среди мутантов на карантинном терминале, полиция приносит извинения гражданам за ночные неудобства… Твою мать! Приостановлено движение по новому руслу Петербург – Белфаст… Скончались двое пробитых при попытке нападения на женщину… Концерт всемирно известного восьмилетнего органиста… Индекс первой сотни европейских компаний упал на шестнадцать пунктов… Поставки сжатого воздуха с Тибета признаны неэффективными… Временно закрыта Зона свободного кайфа в Старовыборгском округе, на джой-концерте один из пробитых, под действием нелицензированного «Витамина Н», спровоцировал массовую агрессию, сто шесть человек погибло в давке, четыреста парализовано активной защитой ганов… В акватории открыт сезон охоты на…

Стоп. Как туда вернуться, черт подери?

– Господин Антонио, не двигайте головой!

– Извините. – Я совсем забыл про собственный пробой. Как туда вернуться, в прошлый сюжет?

Что-то в каше звукового фона показалось мне подозрительно знакомым. Двое закованных в латы полицейских, непонятно, киберы или люди, укладывали задержанного, спеленутого белесыми нитями, на носилки. Я суматошно тыкал пальцем в окошки обозревателя. Наверняка можно было просто скомандовать голосом, но я обещал Чаку лишних слов не произносить.

В конце концов я разобрался. Концерт снимали шестнадцать мобильных камер, создавая эффект полного панорамного присутствия. Я двинулся пошагово назад, переключал камеры, то удаляя, то приближая изображение. Вот первые вспышки, вот толпа хлынула в стороны, оставляя на полу раздавленных. Святые яйца, нам бы такую аппаратуру!

Я его нашел. То есть я нашел человека, разрисованного свастиками, с имитацией воткнутого в затылок топора, с искрящимся живым хвостом в копчике… Человек на пару с подружкой соответствующей окраски по очереди лизали нечто похожее на эскимо… Дальше. Рев музыки, крики, хохот. Дальше. Ага, вот и полиция. Отсекают грамотно, клином. Наезд камеры. Двое, трое, семеро задержано. Клейкая лента вылетает из рукавов, струясь в бегущей толпе, сама находит жертву, упаковывает за пару секунд. Нашим бы ментам такое снаряжение! Ага, вот оно!..

– Что, взяли, волки позорные? Взяли Вовку Бурсенко? Хер вам, пидоры… Не подходи, сдохну, а не дамся!..

Выхватывает нечто, похожее на блендер. Сиреневые дуги разрядников. Тишина. Труп кладут на носилки. Дальше мне стало неинтересно.

Я был поверхностно знаком с однофамильцем. Осужденный на двадцать лет по сто сорок шестой, часть вторая, рецидивист Владимир Бурсенко скорей бы умер, чем стал пассивным гомиком. Собственно, так он и поступил. Вспорол вены оконным шпингалетом в изоляторе Управления…

– Получите одежду! – повторила тетка в зеленом. Колпак над ее креслом растаял. – Любой допинг категорически воспрещен. Передвижений без сопровождения избегайте. Есть вопросы?

– Доктор… – Я понимал, что нарушаю обещание, но другой возможности могло бы не представиться. – Доктор, личный доступ восстановлен не полностью. – Они оба смотрели на меня – Чак издалека, с явным напряжением, лицо докторши было скрыто забралом визора. – Я не смог войти в ресурс Психополиции.

– Для этого необходим специальный доступ.

– Понятно… – Она явно медлила, не торопилась уйти. – Но мне не удалось войти и в файлы Демо-департамента.