Отвага Соколов - Холли Лайл

Кейт не знала мальчишку, который постучался в дверь отведенной ей и Ри каюты. Он был из тех, кого Ррру-иф наняла вместо убитых или брошенных погибать в Новтерре матросов. Худой, похожий на ребенка и бедно одетый, он явно не получил ни крохи от богатств, добытых в городе Древних. Подросток доверчиво смотрел на нее круглыми, встревоженными глазами.

— Чего ты хочешь, мальчик? — мягко спросила она его.

— Твой дядя послал меня с важной вестью. Он хочет, чтобы ты пришла в его каюту сразу, как только сможешь. — И, оглянувшись по сторонам, он взволнованно спросил ее: — А теммумбурра Дугхалл правда твой дядя?

— Он старший брат моей матери.

— Значит, ты тоже теммумбурра, — прошептал мальчик. Он торопливо поцеловал ее руку и низко поклонился на имумбарранский манер. А затем, не поднимая глаз, бросился прочь.

Ри тоже подошел к двери.

— Кто это? — спросил он.

— Один из почитателей дядюшки Дугхалла, — ответила Кейт. — Они обнаруживаются в самых неожиданных местах.

— А он действительно считается богом на островах?

— Богом плодородия. — Кейт подошла к шкафчику и извлекла из него единственный пристойный наряд, которым располагала на данный момент. — Сорок лет назад уровень рождаемости на островах упал ниже уровня смертности. Мужчины не зачинали детей, и женщины оставались бесплодными. Имумбарранцы молились всем богам, чтобы те избавили их от вымирания, и в это самое время дядюшку Дугхалла назначили на острова в результате дипломатических перестановок. И он… поладил с туземцами. С понравившимися ему девицами стали происходить чудеса. Мужья начали посылать к нему своих жен, и те тоже беременели. Их сменяли другие, и все женщины возвращались домой счастливыми.

Она натянула через голову блузу и застегнула расшитый бусинами пояс.

— Островитяне восприняли дядю как ответ на их молитвы, причем ответ, посланный Домом Галвеев. И в порядке благодарности за оказанные им приятные услуги, которые и ему тоже доставляли явное удовольствие, Галвеи получили исключительное право торговли с островами и вдобавок долю всей выращиваемой в архипелаге каберры. А потом, когда первая из рожденных от Дугхалла дочерей достигла зрелости, островитяне обнаружили, что она может рожать детей и от имумбарранца. И другие его дочери тоже могли. Дугхалл совершил настоящее чудо. Тогда-то его и объявили богом. — Кейт пожала плечами. — У него сотни детей. Возможно, даже тысячи. И несчетное количество внуков. Пройдет поколение или два, и почти все жители островов станут его родственниками. И похоже, все они унаследовали галвейскую плодовитость.

— Значит, размножаются как кролики.

— Да. — Кейт вздохнула. — Еще несколько лет, и их можно будет обнаружить в любом уголке Матрина.

— Интересно, как отреагируют островитяне, когда Дугхалл вернется к ним молодым человеком? — усмехнулся Ри.

Кейт рассмеялась, отрицательно качнув головой:

— Ему уже не придется возвращаться туда. В Калимекке нет больше Дома Галвеев, и ему некого представлять на островах.

— Он может вернуться к своей семье.

— Мне никогда не казалось, что он воспринимает это подобным образом… что при исполнении своих… обязанностей он ощущает себя семейным человеком. Он охотно говорит о своих детях, и я знакома со множеством своих кузин и кузенов, которых привозили к нам погостить, но Дугхалл никогда не был им настоящим отцом. Их матери были замужем, и мужья эти воспитывали детей как своих собственных. Приезжая к нам, мои кузены называли Дугхалла отцом, но много лет спустя я узнала, что они пользовались при этом официальным имумбарранским словом ибимурр, а папа там звучит почти как у нас — пеба.

Закончив одеваться, Кейт торопливо причесалась.

— Так что пебой его там не звали. И я думаю, что всю свою жизнь он ощущал нехватку детской ласки.

— Печально.

— Печально. Я всегда подозревала, что он видит во мне дочь, которой не могли стать для него настоящие его дочери.

Несколько мгновений спустя оба они уже стучались в дверь каюты Дугхалла. Он приветствовал их с самым серьезным выражением на лице и, торопливо впустив внутрь, пригласил сесть. Сам он был бледен, глаза его покраснели, и от него исходил запах горя и отчаяния.

Отведя взгляд от роскошных украшений каюты, Кейт посмотрела на расстеленную на столе занду Дугхалла, с лежащими на ней монетами, расположение которых ничего не говорило ей, и почувствовала, как дрогнуло ее сердце.

— Простите, что оторвал от других дел, — начал Дугхалл. Выглядел он сейчас как человек, которому сообщили, что завтра ему суждено умереть. — У вас осталось совсем немного времени, чтобы побыть вместе, но моя весть не может ждать.

Когда они заняли места за столом, он отвернулся от них и выглянул в крошечное окошко каюты.

Кейт не сводила глаз с Дугхалла, ошеломленная исходившим от него ощущением обреченности.

— Значит, ты наконец получил ответ на свои вопросы? — спросила она.

— Да.

— И теперь ты знаешь, какой выбор тебе придется сделать, когда настанет нужный момент?

— Да.

Кейт потянулась под столом к руке Ри и крепко стиснула ее.

— Кейт говорила мне о том, что ты ищешь ответа в гадании. И о неясном ответе, который ты получил, — сказал Ри.

Дугхалл повернулся лицом к ним:

— Ответ более нельзя назвать неясным. Теперь все очевидно — и эта ясность ужасна.

— И…

— Я — меч Водора Имриша. Я поклялся отдать свою жизнь, служа своему богу, служа Соколам и всему доброму в мире. И теперь я делаю этот выбор.

Кейт ощутила легкое жжение на подъеме ступни — в том месте, где была печать Соколов. Разум ее ощущал их прикосновение — как вода чувствует невидимую, но сильную руку луны, вздымающую приливную волну. Она тоже была Соколом, пусть и непохожим на всех остальных, она тоже давала клятву служить. Слушай, говорили они ей. Слушай.

По-прежнему глядя в иллюминатор, Дугхалл произнес:

— Луэркас приближается к нам со столь огромными полчищами, что от поступи их сотрясается вся земля. Он вооружен чарами, отточенными за тысячу лет ожидания, и способен уничтожить весь мир. Каждый раз, когда я гадал на занде в эти последние дни, становилось ясным одно: мы не можем победить Луэркаса в открытом бою. Даже если бы мы собрали всех Соколов вместе и вышли против него — сила на силу, — даже в этом случае ему было бы несложно уничтожить нас.

— Мы подозревали это, — кивнула Кейт. — А теперь скажи нам, что ты узнал.

— Что мы умрем, — спокойно сказал Дугхалл. — Но сделать это придется так, чтобы мир уцелел.

После этих слов в каюте воцарилось гнетущее безмолвие. Кейт даже дышать перестала и не слышала дыхания Ри. Она не знала, способны ли они умереть ради блага мира. Оба они ждали продолжения, подробностей, которые дали бы им хоть какую-нибудь надежду, хоть как-то смягчили бы это безжалостное предсказание близкой смерти. Однако Дугхалл молчал.