Мистер Кларнет - Ник Стоун

– Когда?

– А это уж докапывайся сам. – Густав улыбнулся и выдохнул через нос две белые струи дыма. – Как вы узнали обо мне? Кто сломался? Кто дал трещину? Кто меня предал?

Макс не ответил.

– Да ладно тебе, Мингус! Расскажи! Какое это имеет теперь значение?

Макс покачал головой. Густав сузил глаза и крикнул:

– Я приказываю тебе назвать фамилию!

Он схватил стоящую рядом с креслом трость и поднялся.

– Сидите, Карвер!

Макс вскочил, вырвал у старика трость и грубо усадил его обратно в кресло. Густав раздавил дымящуюся в пепельнице сигарету и злобно посмотрел на Макса.

– Можешь забить меня этим до смерти, – он кивнул на трость, – но все равно живым отсюда не выйдешь.

– Я не собираюсь убивать вас, – сказал Макс, оглядываясь через плечо. Ожидая увидеть кучу слуг, ринувшихся на защиту хозяина. Однако никто не появился.

Он уронил трость на диван и сел.

– А ваши слуги, они все из «Ноева Ковчега»?

– Конечно, – отозвался Густав.

– Оказались недостаточно хороши для клиентов?

– Правильно.

– Им повезло.

– В самом деле? Ты называешь их жизнь «везением»?

– Да. Их в детстве не насиловали.

Густав изумленно посмотрел на него.

– Сколько ты пробыл в этой стране, Мингус? Три, четыре недели? Знаешь, почему тут люди заводят детей? Бедные, которых большинство. Не по тем претенциозным причинам, как у вас в Америке. Бедные их вообще не заводят. Это получается случайно. Они просто плодятся. Вот и все. Трахаются, размножаются. Это амебы в образе людей. И как только дети начинают ходить, родители нещадно эксплуатируют их. Большинство людей здесь рождены на коленях, рождены рабами, рождены, чтобы прислуживать. Они ничем не лучше, чем их жалкие предки.

Густав замолчал. Перевел дух, прикурил очередную сигарету.

– А я давал этим детям жизнь, на которую они не могли даже надеяться. Жизнь, о какой их тупые, неграмотные, горемыки родители не могли мечтать, у них для этого не было мозгов. Не все дети страдали. Я давал образование почти всем, которых не мог продать, а потом обеспечивал работой. Многие начали преуспевать. Если хочешь знать, я создал в этой стране средний класс. Я помог ей стать немного нормальнее, ближе к Западу. А тех, кого я продал… хм, ты знаешь, Мингус, чем некоторые из них закончили? Те, что поумнее и покруче. Повзрослев, они сообразили, что к чему, и стали играть на своих богатых пожилых поклонниках не хуже, чем на твоем пианино. Разбогатели. Большинство живут нормальной жизнью в цивилизованных странах. Взяли себе новые имена и фамилии, документы, а от прошлого остались лишь туманные воспоминания. Да и то скудные. Ты считаешь меня дьяволом, однако я подарил тысячам людей честь, достоинство и деньги. Я дал им возможность уважать себя, когда они смотрелись в зеркало. Да и само зеркало я им дал тоже. Короче, Мингус, я дал им жизнь!

– Ну прямо Господь Бог.

– А разве нет? Учти, белый человек с деньгами здесь всегда почитался богом. Рабство у этих людей в крови.

– Позволю с вами не согласиться, мистер Карвер, – промолвил Макс. – Я недостаточно хорошо знаю Гаити, но кое-что все же увидел. Его очень сильно поимели такие люди, как вы. Богачи, нацеленные лишь брать, брать, брать и ничего не давать взамен. Вы никому, кроме себя, не помогали, мистер Карвер. А таким, как я, просто дурили голову, чтобы они не обращали внимания.

– Ты говоришь прямо как Винсент Пол. Сколько он тебе заплатил?

– Он мне ничего не платил, мистер Карвер. Я хотел бы все-таки знать, почему вы решили пригласить меня сюда искать Чарли, когда я чуть не застукал вас однажды.

– Тут важно слово «чуть», – усмехнулся Густав. – Ты видел только то, что мог доказать, во что мог поверить. Ты интересовался отдельными пикселями, а не всей картинкой.

– Вы полагали, что я нацелюсь искать Чарли и наплюю на остальное?

– В общем и целом да.

Макс усмехнулся:

– Значит, в общем и целом вы ошиблись.

Густав отвернулся и вдруг заплакал. Тихо, почти неслышно, подрагивая плечами.

Макс посмотрел на коробку с сигаретами, и безумная тяга неожиданно выскочила ниоткуда и прыгнула ему на плечи. Остро захотелось закурить, выпить подряд несколько бокалов виски, как-то разрядиться. Он сделал над собой титаническое усилие и отмахнулся от соблазна.

– Я знал, что маленький Чарли… – пробормотал Густав, не поворачиваясь к Максу, обращаясь к книжным шкафам. – Знал с самого первого раза, как только увидел его. Он не мой. Она пыталась скрыть это от меня. Но я знал. Знал…

– Как? – спросил Макс.

– Чувствовал, что не мое, – продолжил Густав тем же тоном, будто не слышал вопроса. – Знал также, что у него аутизм. Эта жуткая болезнь.

– Откуда?

– О, я умею наблюдать за поведением детей, – вздохнул Густав. – Ты забыл, какой у меня опыт?

Макс вытащил из кармана конверт, который накануне получил от людей Винсента. Достал оттуда два листка ксерокопий и протянул старику. Затем встал и отошел в сторону.

Густав Карвер чихнул и вытер слезы. Развернул листки, просмотрел первый, сощурился и засопел. Просмотрел еще раз, внимательнее, и ошеломленно раскрыл рот. Стал перебирать листки – первый, второй, второй, первый, – вглядываясь в каждый. Наконец взял по листку в руки и начал смотреть то на один, то на другой, туда-сюда. Глаза сощуривались все сильнее и сильнее, пока окончательно не скрылись под веками. Складки на его щеках стали ярко-красными и затряслись. Он застыл, сделал глубокий вдох. И, глядя на Макса, начал мять листки в руках, пока они не превратились в катышки. После чего уронил их на пол.

В конверте лежали копии результатов анализов крови, доказывающие отцовство Винсента Пола. Там же лежала записка от него.

«Макс, передай это Густаву Карверу в подходящий момент».

Густав Карвер затих на своем кресле, его лицо стало пепельным, глаза пустыми, воинственность исчезла. Монумент рухнул на землю.

Он сидел молча очень долго, уставившись в Макса невидящим взглядом, пустым, как у мертвеца.

– Что ты собираешься сделать со мной, Мингус? – тихо спросил Густав.

– Арестовать.

– Арестовать? – Он нахмурился. – А куда поместить? Тут же нет тюрьмы.

– Я передам вас Винсенту Полу. Считаю, что сейчас он единственный в этой стране может вершить правосудие.

– Ты передашь меня ему? – Густав горько рассмеялся. – Он меня убьет, Мингус! Я вообще не желаю говорить с этим… этим хамом!

– А это уж ваше дело, мистер Карвер. – Макс снял с пояса наручники.

– Погоди минутку. – Густав поднял руку. – Могу я выпить в последний раз и выкурить последнюю сигарету?