Заколдованные леса - Амос Тутуола

Первое задание мы выполнили; однако осталось еще два. Король призвал Имодойе и повелел ему передать нам, чтобы мы выбрали еще одного храбреца — для битвы с Песочниками. Песочники — существа мелкие, ростом не выше фута, однако живут они огромными ордами, и каждый вооружен хлыстом. Едва Имодойе передал нам задание короля, Кэко опять выступил вперед и сказал, что готов сразиться с Песочниками. Мы, конечно, не согласились посылать его на бой второй раз, однако он принялся настаивать, и, пока мы спорили, кому идти воевать с Песочниками, явилась, откуда ни возьмись, наша покровительница — женщина, вызволившая меня однажды из-под земли, — надеюсь, вы помните, уважаемые слушатели, что звали ее Сподвижница? В руках у Сподвижницы был кожаный мешочек, и она присоветовала нам отпустить Кэко на битву, пообещав, что порошок из ее мешочка спасет его от смерти. Мы согласились, и Сподвижница отдала ему мешочек, наказав посыпать порошком орду Песочников, когда они окружат его со всех сторон, чтобы убить. Она объяснила, что, посыпанные порошком, Песочники ослепнут и перебьют друг друга, ибо он изготовлен самим Создателем для справедливого возмездия тем грешникам, которые мешают людям совершать благие дела. А кроме того, Сподвижница посоветовала Кэко не брать с собою в битву костяную дубину, и, хотя мы все уговаривали его последовать ее мудрому совету, он упрямо сказал: «Улитка таскает с собою свой дом, ибо он защищает ее от врагов, а дубинка гораздо легче, чем дом, и лучше, чем он, защитит от врагов». Короче говоря, спор наш затянулся, и день тем временем склонился к вечеру, а поэтому Имодойе предложил нам смириться с упрямством Кэко и отправился во дворец — доложить королю, что мы готовы выполнить его второе задание.

Узнав, что наш выбор снова пал на Кэко, король несказанно изумился, ибо из этой схватки, как ему думалось, даже самый могучий воин не мог выйти живым. Он повел Кэко в лес, а мы отправились вслед за ними. Вскоре лес расступился, открыв нашим взглядам большую песчаную пустошь, которая простиралась на милю в любую сторону. У края пустоши король остановился, чтобы принести в жертву Песочникам корову. Имодойе же вынул из охотничьей сумки двух птиц — вяхиря и домашнего голубя, — свернул им шеи, окропил их кровью песок и нараспев проговорил: «Домашний голубь вернется домой, вяхирь взвихрится высоко над землей, а Кэко, как ястреб, ринется в бой ради друзей и славы земной». После этого король вспрыснул песок водой и произнес Призывное заклинание. Сначала ничего не случилось; а потом вдруг полчища Песочников устремились к нам со всех сторон, словно бы возникая на пустоши из-под песка. Мы все — и король среди нас в первую очередь — устрашенно отступили, а Кэко отважно вышел на пустошь, и, увидев его, Песочники помчались ему навстречу быстрее прежнего. В мгновение ока захлестнула его волна этих проворных тварей — так под стаей саранчи мгновенно скрывается маисовое поле, — а Кэко, позабыв наставления Сподвижницы, принялся молотить их своей костяной дубиной и сразу же убил больше пятидесяти, да разве повлияет на исход битвы смерть пятидесяти тварей, если нападают они неисчислимой ордой! Песочники хлестали Кэко хлыстами, пинали ногами, долбили кулаками, кусали зубами и бессчетно ущипывали его пальцами, так что страдал он воистину нестерпимо.

Когда сочувствие наше пересилило устрашенность и мы стали думать, как бы помочь ему, Сподвижница посоветовала Олохуну-ийо начать барабанную музыку, чтобы спеть под нее про слепящий порошок, о котором Кэко так и не вспомнил. Олохун-ийо последовал ее совету, и кольца пламени, слетающие во время пения с его губ, расцветили бурую пустошь радужным блеском, а барабанные трели заставили нас всех пуститься в пляс, так что Песочники даже думать забыли про битву, и Кэко услышал наконец слова песни о слепящем порошке. Он вытряхнул порошок на пляшущих Песочников, и те сразу же ослепли, а когда Олохун-ийо перестал по приказу Сподвижницы барабанить, набросились друг на друга и взаимно истребились, а последнего пристукнул дубинкой Кэко. Так было выполнено второе задание короля птиц, или страуса с человеческой головой, на которой сияла лысина.

Победив Песочников, мы хотели возвратиться в Птичий город, однако страус предложил нам выполнить третье задание, не откладывая его на потом. Он сказал, что теперь настала очередь Было-оруна, или Безумца-с-небес. Было-орун столь ужасно безумствовал в небесах, что Создатель решил отправить его на землю, где под действием нежного пения птиц ему предстояло излечиться от своего малоумного и злодейского упрямства, ибо земной обителью его был назначен Птичий город. Однако птицы, вместо того чтобы петь ему для смягчения характера нежные песни, измыслили для него весьма кровавую должность. Решив кого-нибудь умертвить, они вызывали Было-бруна, и он безжалостно убивал всякого, кто был приговорен к смерти, будь то человек или зверь, гомид или птица.

А логово Было-бруна располагалось неподалеку от пустоши Песочников, и, поскольку неутомимый Кэко сказал, что ему хочется еще немного размяться, мы не стали возражать, и он в третий раз был выбран бойцом. Король-страус отвел нас к логову Было-бруна и вызвал его. Через минуту или две земля под нашими ногами задрожала, небо над нашими головами потемнело, а воздух между небом и землей содрогнулся, как от тяжких раскатов грома перед грозой. Я не знаю, что ощутили мои спутники, но у меня брюки только чудом остались сухие. И вот Было-брун вылез из своего логова. Глаза у него светились, будто раскаленные угли, а дышал он с устрашающим все живое шипом, словно кипящий котел, над которым вздымаются белесые космы пара. Он двинулся к нам, и Кэко смело шагнул ему навстречу, и через мгновение они уже схватились в яростном единоборстве. Каждый из них надеялся тотчас же разодрать противника на куски, да ничего у них не получилось, и пришлось им обоим начать затяжной бой. Они бились люто и ненавистно, однако вскоре поднятая ими пыль заволокла поляну их битвы серой пеленой, и мы с трудом различали, на чью сторону склоняется победа, а поэтому я не стану описывать битву в подробностях, тем более что и времени у нас, к сожалению, маловато. Было-брун распалялся все сильнее, ибо ни разу до того не встречал столь могучего бойца, и вот, поспешно плюнув себе в ладони, он торопливо растер слюну, произнес какое-то неразборчивое заклинание и жарко запылал с ног до головы ярким пламенем, так что Кэко стремительно отступил, ибо не мог противостоять столь сильному жару. Это разгневало Элегбеде-одо и Арамаду-окунрина, и они бросились в бой, однако Элегбеде